Богатырь - не звание! (СИ) - Михаил Попов

Вызвавшие демона маги ужаснулись творению рук своих. Поклялись страшными клятвами не только не говорить, но даже из собственной памяти стереть знания о вызове этого духа. Забыли имя его, но дабы упредить потомков, записали историю о происшедшем, дав Волчьему Демону имя — Бограч.

И вот, с тонких губ Феодосия сорвалось это короткое слово — Бограч.

— Но как? — откашлявшись, дабы старый маг не уловил в хриплом голосе неуверенности, как можно небрежнее бросил Саренхан. — Обряд вызывания этого демона похоронен с вызвавшими его…

— Ты уверен? — брови Феодосия подобно двум маленьким мышкам прыгнули вверх. — И где интересно моя могила?

Саренхан нервно рассмеялся. Конечно же! Как сам не понял этого раньше?

— Волку — Волчий Демон, не так ли? — рассмеялся Феодосий, но в следующий миг, его не поблекшие за долгую жизнь глаза, серьезно посмотрели на Саренхана. — Да и Талисман себя сразу проявит…

— Одним выстрелом — двух зайцев, — низко склонил голову Саренхан.

Феодосий помолчал. В глазах старого мага мелькнула такая усталость, что Саренхан невольно поежился — из каких седых веков держит путь этот человек… или уже не человек? Но наваждение продлилось всего миг. Взгляд Старейшего вновь обрел прежний блеск.

— А может быть трех… Как знать? — загадочно произнес Феодосий.

Ипасписты — элита императорских войск. Только им доверяют Божественные базилевсы. А все потому, что все как один ветераны многих кровавых битв да еще и беззаветно преданные Императорам! Погруженный в такие приятные размышления ипаспист Рулаф заступил на дежурство у небольшого входа в собор святой Софии — самый величественный из построенных человеком. У собора было много входов-выходов и обычно у них редко выставляли охрану, но сегодня, по высочайшему приказу самих базилевсов, весь собор оцепили двойным кольцом охраны. У главного, большого входа поставили аж два десятка человек! Не иначе как сами Божественные пожалуют в собор. Вот только, что им делать там ночью… Но Рулаф не забивал себе голову подобными размышлениями. На то они и Базилевсы, что бы самим решать куда, когда и зачем идти. А его дело проследить, что б ни одна мышка не проскользнула незамеченной.

Раздавшиеся шаги привлекли внимание Рулафа. Рука привычно легла на рукоять короткого меча. Мышцы напряглись готовые взорваться молниеносным каскадом смертельных ударов.

Вынырнувшая из мрака фигура остановилась в трех шагах от ипасписта. Всмотревшись в прикрытое капюшоном лицо, Рулаф неохотно отпустил рифленую рукоять.

— Могу я пройти в храм? — насмешливо спросил архимандрит Василий ретивого служаку. — Или ты меня не пропустишь?

Недовольно сопя, Рулаф посторонился открывая проход. Василий ступил в темный провал двери, и неожиданно оглянулся.

— Ипаспист Рулаф, если не ошибаюсь?

Рулаф кивнул. Губы сами собой расползлись в довольной улыбке — если сам архимандрит помнит его имя, то не все потеряно в жизни. Случалось что простые ипасписты становились императорами.

— Ты хорошо несешь свою службу, Рулаф. Прими это в благодарность от Базилевсов. — Василий стянул с пальца золотой перстень украшенный огромным изумрудом.

Дрожащей от возбуждения рукой, Рулаф, потянулся за неожиданным подарком. Их пальцы на миг соприкоснулись и ипаспист застыл как древняя эллинская статуя.

— Из тебя получился бы хороший артист, — усмехнулся вынырнувший из темноты Саренхан. — Какой талант пропал зря!

— А из тебя вышел бы неплохой шут! — зло огрызнулся Василий. — Поторопись, через пять минут он придет в себя.

— И не вспомнит о подарке Божественных Базилевсов? — насмешливо сощурился Саренхан скрываясь внутри собора. Пожав плечами, архимандрит натянул кольцо обратно на палец и ступил следом. Сзади уже слышались шаги остальных.

…Позевывая от скуки, Рулаф старательно вглядывался в темноту. Где-то на задворках мозгов крутилась небольшая мыслишка, что сегодня он потерял что-то важное… Но вот что? Рулаф прислушался. Из собора не доносилось ни звука. Наверное базилевсы передумали — решил он для себя.

Негромкие шаги вереницы облаченных в черное магов, обретали мрачную мощь отражаясь от высоких сводов собора святой Софии. Шедший первым Феодосий, не замедляя движения вскинул руки. С шипением вспыхнул огонь на приготовленных ранее жаровнях. Багровые языки пламени взметнулись вверх, сгущая окружающий мрак. Колышащееся пламя причудливым образом исказило лики святых. В отблесках света и тьмы они кривлялись, глядя на магов с икон и красочных фресок.

Молча, бесплотными тенями, маги двинулись к начерченным на полу символам. Обряд начался.

— Катараг! — усиленный эхом голос Феодосия пронесся по залу колыхнув пламя жаровен. — Твоим именем, и именами Тока, Амана и Суграма.

Из темноты выступил архимандрит Василий, держа за руку маленького мальчика лет десяти. Широко раскрыв немигающие глаза, мальчик шагнул в круг света скованный Словом Послушания. Неуверенно переставляя ноги, ребенок подошел к Феодосию и остановился точно в центре образованного магами круга.

— Танит элерат сниф катар. Реталот самир фазират, кареса сниф варвжа! — слова давно забытого на земле языка срывались с губ старого мага и медленно таяли в воздухе.

Феодосий едва заметно кивнул. Давно ожидавший этого, Саренхан освободил бурлящую внутри Силу отдавая ее старому магу. Сначала нехотя, но потом все убыстряясь Сила начала покидать хозяина обретая новое пристанище в иссохшем от старости теле. Феодосий снова кивнул. Моментально расслабляясь, Саренхан перенаправил поток Силы. То же сделали и остальные. Сила побежала от мага к магу замыкая круг. Рядом скрипнул зубами Урген — резко перенаправить ток Силы непросто даже опытному магу.

Сила наполнявшая Старейшего, окутала его тело слабо мерцающим в темноте коконом. Маленькие молнии змейками пробегали по его прозрачной поверхности.

— Горрубад сатрем сфизахол сар-актрас г’лем харит Катараг’ч… — Бросив в жаровню щепотку буроватого порошка, Старейший с наслаждением втянул в себя густой сизый дым. Резкий запах ударил в ноздри Саренхана. Голова закружилась как после бокала дорогого вина.

Феодосий медленно поднял руки ладонями вверх. Вспучиваясь, жутко затрещали мраморные плиты пола. Медленно, словно разбуженная после долгого сна, одна из плит поднялась в воздух и застыла у пояса мага. Новый взмах рукой, и стоявший рядом ребенок плавно оторвавшись от пола оказался распластанным на этом своеобразном жертвеннике. Не переставая выкрикивать заклинания, Старейший извлек из широкого рукава балахона тускло блеснувший полировкой каменный нож. Только Саренхан с его острым зрением смог рассмотреть затейливую вязь, покрывавших полированный камень, символов. Откликаясь на требовательный голос мага, они пульсировали в такт его словам, словно живущие собственной жизнью. Взметнувшийся над седой головой Феодосия нож, отвесно упал вниз. С треском ломая ребра и разрывая нежную детскую плоть, старый маг триумфально вскинул над головой еще трепещущее маленькое сердце. Дернувшись два раза в его руке, оно брызнуло тоненькой струйкой крови на горящее экстазом лицо. Тельце на мраморной плите выгнулось в агонии, из горла вылетел стон похожий на хрип.