Викинги. Быт, религия, культура - Жаклин Симпсон

Месть влекла за собой месть, которая иногда увенчивалась настоящей битвой между двумя семьями, их друзьями и подвластными, а то и такими радикальными действиями, как сожжение, когда одна сторона запирала другую в доме и поджигала его. У взрослых мужчин не было другого выбора, как сгореть или выйти наружу и вступить в неравный бой.[27] В конце концов, или потому, что силы обеих сторон истощались, или потому, что их лидеры погибали, наставало время для мирного урегулирования. Штраф за убийство удовлетворял оскорбленную честь, и кровопролития прекращались.

На этой стадии существовало три дальнейших способа действия: дать «единственное суждение» пострадавшей стороне, обратиться к третейским судьям или начать судебный процесс. В первом случае одна из сторон признавала свою вину и шла на уступки противникам, прося их назначить любую компенсацию, на которую они, по их мнению, имеют право, и соглашаясь принять любые наказания, которые будут ими наложены. Обычай и общественное мнение должны были удержать противника от злоупотребления этим соглашением. Этот способ удовлетворял чувство чести и поэтому был наиболее приемлем для пострадавшего.

В сложных случаях, когда с обеих сторон были правые и виноватые, дело зачастую передавали третейским судьям, чье решение все клялись выполнить. Судьи оценивали компенсацию, на которую каждая сторона имела право за ущерб, нанесенный другой стороной. При таких расчетах равные потери, понесенные обеими сторонами, погашали друг друга. Рана приравнивалась к ране, отрубленная рука или нога — к отрубленной руке или ноге, смерть — к смерти, при условии, однако, что жертвы были примерно одной «ценности», то есть имели равное положение в обществе: так, смерть слуги в одной семье не могла «погасить» убийства хозяина в другой, а гибель крестьянина — гибели сына вождя. Другим фактором в расчетах была словесная или физическая провокация: считалось, что некоторые оскорбления дают право на любую месть. Приняв все в расчет, судьи подводили итог, объявляя, что одна сторона должна другой такую-то и такую-то сумму в возмещение убийств и увечий. Были основные масштабы уплат, определенные традицией: например, в Исландии цена за жизнь свободного человека составляла 120 унций серебра. В противном случае (или вдобавок) судьи могли приговорить человека к изгнанию из области, а то и из страны — на определенный срок, на всю жизнь или до тех пор, пока живы его враги. Это отчасти было наказанием, а отчасти — средством предотвратить возобновление распри. Изгнаннику давали определенный срок на то, чтобы уладить свои дела и организовать поездку. В это время никто не имел права ему досаждать. Однако, если он не уезжал, враги могли напасть на него, по закону ничем не рискуя.

Третий способ состоял в том, чтобы начать судебный процесс перед народным собранием (тингом). Тинг был неотъемлемой частью всех скандинавских обществ. Он действовал одновременно как суд и как первобытный парламент: все свободные люди, владевшие более чем довольно скромным минимумом собственности, должны были присутствовать на тинге, хотя фактически решения зачастую отражали волю наиболее могущественных из присутствующих. В каждой области существовали небольшие местные тинги, собиравшиеся на определенном месте, нередко отмеченном какой-нибудь природной особенностью: скалой, холмом или курганом, с которого ясно слышался голос председательствовавшего на собрании князя или других ораторов; иногда границы участка отмечал круг стоячих камней. Существовали также и региональные тинги, на которых решались более серьезные проблемы, а в Исландии около 920 года был организован альтинг — ежегодное всеобщее собрание всей страны. Обычно тинги собирались в определенное время, но иногда их можно было созвать, чтобы обсудить срочные вопросы общественной жизни: например, тинг мог принять или отвергнуть претендента на трон или предложение изменить религию в данной области. Тинг также мог принимать новые законы. В Исландии, во всяком случае, существовал обычай, согласно которому человек, которого называли «законоговорителем», каждый год читал треть кодекса законов на альтинге, чтобы традиционные законы не были забыты. В существующих писаных кодексах законов иногда заметны следы ритмических фраз и аллитераций, которые помогали людям запомнить устные законы.

Собрания играли важную роль в жизни людей. Обычно они длились несколько дней (исландский альтинг продолжался две недели). В этот период люди жили во временных постройках недалеко от места собрания или гостили на близлежащих фермах. Это был удобный случай, чтобы развлечься, посплетничать, заключить помолвку и поторговать. Содержание места собрания в порядке обычно вменялось в обязанности какой-нибудь жившей поблизости состоятельной семье: как и строительство дорог и мостов, это была своего рода общественная работа, которая приносила почести тем, кто ею занимался. Поэтому на многих шведских рунических камнях начертаны имена тех, кто «сделал место для тинга» или усовершенствовал существующее место аллеей из стоячих камней. Первоначально тинг был в каком-то отношении религиозным собранием, «освященным» во имя богов, и мир, который надлежало любой ценой поддерживать во время всех тяжб и споров, был сродни священному миру, который надлежало соблюдать в святилище. Согласно «Саге об Эгиле», один норвежский суд в языческие времена заседал внутри священной ограды: «Местом суда было ровное поле, окруженное вехами из орешника. Между вехами была протянута веревка. Она называлась границей суда. А в кругу сидели судьи: двенадцать из фюлька[28] Фирдир, двенадцать из фюлька Согн и двенадцать из фюлька Хардаланд. Эти судьи разбирали тяжбы».

Процедура подачи иска перед тингом, вероятно, в разных регионах была различной. Лучше всего нам известно, как это происходило в Исландии, и здесь мы вкратце об этом расскажем. В случае убийства родственники убитого в первую очередь решали, кто из них будет истцом, или, если ни один из них не считал себя способным справиться с этим делом из-за отсутствия юридических знаний или влиятельных знакомых, должны были просить кого-нибудь действовать от их имени. Далее, жалобщик должен был отправиться в дом убийцы в определенный законом день, провозгласить обвинение перед свидетелями и потребовать, чтобы он явился перед тингом. Личность убийцы, как правило, была известна, поскольку он должен был объявить о факте убийства, как только оно случилось, поскольку если он этого не делал, то обычное, непредумышленное убийство превращалось в тайное убийство из-за угла — самое позорное преступление.

До начала следующего тинга как истец, так и ответчик старались получить как можно более широкую поддержку среди своих родственников и друзей, а также добиться поддержки вождя. Если двое противников были дружинниками разных вождей, то каждый мог автоматически рассчитывать на то, что господин ему поможет, но если оба служили у одного и того же человека, то одному или другому приходилось искать поддержки в другом месте — если только, конечно, они не просили его выступить в качестве судьи описанным выше образом. Иногда велась и закулисная борьба за то, чтобы дело слушалось на одном тинге, а не на другом, поскольку было более выгодно, если дело слушалось там, где у человека имелось много друзей. Если сами тяжущиеся были вождями, то они добивались того, чтобы на тинг их сопровождало как можно больше вооруженных дружинников.

Добраться до самого тинга само по себе могло оказаться проблемой: противники могли силой мешать друг другу проехать туда, поскольку считалось, что тот, кто не являлся на тинг, проигрывал дело. Оказавшись на месте, истец и ответчик должны были облечь свои жалобы в сложные юридические формулы (одна ошибка в изложении могла провалить все дело!) и каждый должен был предоставить «свидетелей». Это не были свидетели в современном смысле слова, а просто соседи, которые были готовы поклясться, что, по их мнению, все сказанное — правда и что каждый шаг в юридической процедуре выполнен правильно. Жалобу выслушивала коллегия из 36 «судей», функции которых были примерно теми же, что и у современных присяжных, — они не должны были вести следствие или обладать какой-то особой юридической подготовкой: их делом было просто вынести решение в пользу той или другой стороны. «Судьи» назначались председательствовавшими на тинге вождями: на местном исландском тинге три ближайших вождя назначали каждый по 12 судей. Однако на альтинге этим занималось большее число вождей, так что каждый назначал меньшее число судей, поскольку и здесь всего их было 36. Именно поэтому для каждой стороны было жизненно важно обеспечить себе поддержку. Фактически суды были лишь слегка замаскированной проверкой сил истца и ответчика, и если ни одному не удавалось подловить другого на какой-либо юридической тонкости, то на судей почти всегда влияла та поддержка, которой могла заручиться та или другая сторона, и особенно отношение к делу вождей, которое, конечно, было всем известно. Нередко, несмотря на все законы о соблюдении мира, судьи, запуганные открытой демонстрацией силы, расходились, не вынеся никакого решения.