Забыть тебя невозможно (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

— Говори, если все плохо, — выдает мне в губы.

— Я не знаю, — закрываю глаза. Меня словно водой холодной окатывают. Она стекает ручейками по телу. Неприятно.

Удовольствие начинает ускользать, я чувствую, как сжимаю его пальцы. Нервы сдают. Прижимаюсь к Азарину ближе и молчу. Мне уже плохо. Совсем. Но я молчу и упираюсь носом ему в плечо. Проходят секунды, а потом наступает освобождение.

Он убрал руку. Сам все понял?

— Все нормально? — заглядывает мне в глаза.

Киваю. Ну что я еще могу сказать? Все ужасно. Ничего не вышло. Тим кивает в ответ, а потом расстегивает джинсы.

— Это не то, о чем ты подумала, — опровергает мои опасения, видимо замечая на моем лице ужас. — Хочу в твою руку.

Послушно тянусь к его паху. Боже, он не собирался засовывать в меня член. А моя фантазия…

Кусаю губы и проявляю инициативу. Оттягиваю резинку боксеров, сжимая в ладони эрегированный орган.

Как только дотрагиваюсь до него, Тим издает шипящий звук. Улыбка на моем лице сама собой вырисовывается. Аккуратно веду вверх-вниз, а потом пропадаю. Его ладонь ложится на мою промежность. В животе все снова узлом закручивается.

Главное сейчас — дышать. Он не сделает ничего, если я сама не захочу. Выдыхаю.

— Расслабься, Арин.

Тим просит. Тихо-тихо, а потом касается пальцами пульсирующей точки. Плавные, скользящие движения, от которых мое тело напрягается в ожидании разрядки. Я так ее жду, что забываю о том, что вроде как пыталась доставить удовольствие и Азарину тоже.

Чуть резче провожу по стволу. Понятия не имея, какой для этого нужен ритм, а с губ срывается стон.

Хватаю свободной рукой Тима за плечо и пытаюсь свести колени. Мне не понадобилось много времени, чтобы кончить, я и так была на грани.

Часто дышу. Азарин целует в губы, а потом сжимает рукой мою, ту, которая на его члене. Давит на мои пальцы, чтобы я обхватила его сильнее, и делает несколько резких движений туда-сюда.

Закусываю кончик языка, как только слышу шумный выдох на грани боли. Тим упирается ладонью в раковину, а на мои пальцы выстреливает семя.

Новый для меня запах ударяет в нос. Вообще, в норме, если проводить аналогии, запах спермы может отдавать хлоркой или сырыми каштанами. Но ничего из вышеперечисленного я не чувствую. Для меня это запах порока и удовольствия. Что-то терпкое и мной до конца неизведанное.

Закатываю глаза от собственных же мыслей и перевожу дыхание.

Тим не двигается. Я тоже сижу как мышка и дышу ему в плечо. Ноги все еще немного подрагивают. Я до сих пор обнажена, а правая ладонь выпачкана в липкой сперме. Здесь душно и пахнет сексом. Все в этой комнате пропитано сексом.

Медленно соскальзываю на плитку и поворачиваюсь к Тиму спиной. Откидываюсь на его грудь и жадно рассматриваю наше отражение в висящем над раковиной зеркале. Сама себя не узнаю. И дело не в том, что волосы стали немного влажными и прилипли к шее, а щеки покраснели …

Нет, дело во взгляде. Он другой. Зрачки блестят, будто нарочно выдавая все мои тайны о том, как минуты назад нам с Азариным было хорошо. Тим рассматривает нас не менее жадно. Его ладонь накрывает мою грудь, чуть сжимает. Хочется прикрыть глаза от удовольствия, но вместо этого я облизываю губы и подношу ко рту руку, в которую Тим кончил. Высовываю язык и дотрагиваюсь им до пальцев.

Ловлю Азаринский взгляд в отражении и улыбаюсь. Это тоже в новинку — чувствовать себя желанной. А я чувствую. Он так смотрит, сожрать готов.

Облизываю свои пальцы. Пробую на вкус остатки мужского удовольствия, понимая, что ни капельки мне не противно.

Сравнивать ужасно, но ни с кем другим мне бы такое вообще не пришло в голову…

— Вкусно, — едва нахожу в себе силы, чтобы заговорить.

— Арина, — цедит сквозь зубы, резко впечатываясь мне в бедра.

Я отлично чувствую его эрекцию. Кажется, она сильнее, чем предыдущая. Что он подумает, если я сейчас встану перед ним на колени? Посчитает шлюхой?

Как это будет выглядеть? Получится, что нормальный секс у меня не случился и я иначе доставила удовольствие?

Божечки, каким бредом забита моя голова! Это же Тим, он так не подумает! Но, вопреки доводам разума, желание вставать на колени, чтобы взять в рот его член, пропадает. Может быть, потом…

— Ты меня любишь? — спрашиваю шепотом. Так больно нарушать тишину между нами, ведь она и так громче любых слов. Но сейчас мне просто жизненно необходимо услышать.

— Люблю.

Азарин кивает. У него хриплый, но уверенный голос.

— Я тоже тебя люблю, — привстаю на носочки, поворачиваюсь к нему лицом. Касаюсь губами немного колючего подбородка и заглядываю в глаза.

Темные, почти черные, но такие любимые радужки.

Судя по улыбке, Тим разделяет мои чувства. Так же кайфует от этих милых признаний. Сегодня он был уверен, что я захочу уйти. Когда шел в ванную, он думал, что я снова сбегу…

Глупый. Я с места не сдвинусь без тебя. Даже не надейся теперь.

— Мне нужно в душ.

Скольжу взглядом по Тимкиной груди, животу. Он так и не натянул боксеры, а его эрекция не утихла. Неосознанно кусаю губы, и, как только это делаю, его член дергается.

Удивительно, никогда не думала, что буду восхищаться мужским половым органом. Я будущий врач. Многие вещи уже давно воспринимаю иначе. Человеческое тело — просто тело.

Но, оказывается, бывает иначе.

Бархатная розовая головка, выступившие венки, красиво оплетающие внушительный ствол…

Пока я размышляю о высоких материях, рассматривая все, что у Азарина ниже пупка, он натягивает трусы, лишая меня картинки, и оттесняется чуть в сторону.

— Иди в душ, — подталкивает к бортику ванны, и я послушно его переступаю.

Когда дверь за Тимом закрывается, прилипаю спиной к прохладному кафелю. Честно говоря, когда озвучивала свое желание принять душ, боялась, что Тим захочет остаться. Это не плохо, но я пока не вижу ничего привлекательного в наблюдениях за чужой гигиеной.

Встаю под теплые струи воды. Быстро мою голову, намыливаюсь гелем для душа и, ополоснувшись, заворачиваюсь в полотенце.

Подбираю с пола трусы. Быстренько стираю их под краном в раковине и вешаю на полотенцесушитель.

Когда выхожу из ванной, покрываюсь мурашками. Такой резкий скачок температуры. Там, внутри этого маленького помещения, был экватор. А тут практически Арктика. Еще и окно открыто.

Тима поблизости нет. Осматриваюсь в столовой-гостиной, заглядываю на кухню. Пусто.

Когда порыв ветра приносит в дом запах сигарет, надеваю первые попавшиеся в обувнице тапки и выскальзываю на крыльцо.

Так и знала.

Тим стоит, привалившись плечом к стене, и курит. Услышав шум, сразу же поворачивается. На нем только низко посаженные джинсы. Он даже не обулся. Крадусь к нему и обнимаю со спины.

— Я все, — прижимаюсь губами к коже между лопаток.

— Две минуты, — выдает задумчиво.

Не люблю запах сигарет, но и не шарахалась от него никогда. Папа всю жизнь курит. Не в доме, но все же. Получается, мы с мамой вечные пассивные курильщики…

— Все нормально? — уточняю.

Что, если он не захочет со всем этим связываться? Попробовал и понял, что это пустая трата времени?

— Супер, — заводит руку за мои плечи и, чуть надавив, вынуждает выступить вперед.

Оказавшись у его груди, запрокидываю голову.

— Ты жалеешь?

— Все же нормально было?

Выдаем синхронно. Я снова в нем сомневаюсь. А он же просто интересуется, все ли хорошо… Вот в чем главное различие между нами! И это проблема.

— Почему я должен жалеть?

— Все было лучше, чем просто нормально, — смотрю в пол.

— Так почему? — повторяет, будто не слышал, что я хочу сменить тему.

— Это лишние заморочки. Ты привык к другому формату отношений.

— А, типа трахать все, что движется, — выдает резковато.

Во мне растет протест. Я так не думаю, но, судя по тому, как мы друг на друга смотрим, в воздухе начинает витать тема двухлетней давности. Та самая, из-за которой все и развалилось. Его поход в клуб, злость, Янка…