Безумно опасна (ЛП) - Дебора Блейк

Большая башка толкнула его в бедро, он посмотрел вниз и увидел Чудо-Юдо с раскрытой пастью, и Лиам надеялся, что это всего лишь из любопытства.

— Вот ты где, — сказал он, вынимая свое секретное оружие из пакета, что он принес. — Я рассказал Берти о тебе, и она дала мне это.

"Это" была огромная кость с большими мясными кусочками на ней. Глаза Чуда-Юда расширились, и он встал на задние ноги, почти повалив Лиама, когда прошелся мокрым языком по его лицу, затем схватил кость, отошел в уголок и начал ее грызть. Рык был очень похож на мурчание, которое раздавалось из его широкой белоснежной груди.

Михаил перевел взгляд с собаки на Алексея, который склонился над пирогом и с надеждой втягивал воздух. На взбитых сливках был след, подозрительно-напоминающий след от пальца, а здоровяк издавал звуки совсем как те, что воспроизводил Чудо-Юдо.

Губы блондина нехотя растянулись в усмешку.

— Похоже, ты решил загадку, и это позволяет тебе пройти мимо хранителей дверей, — сказал он, качая головой. — Предполагаю, что ты также можешь задержаться, хотя Баба может долго еще не появится.

— Я не тороплюсь, — радостно ответил Лиам. Он подошел к кофеварке на стойке. — Давайте я сделаю кофе к нашему пирогу. Уверен Баба не будет против.

Он дотянулся до банки с надписью "Кофе", которая стояла на столешнице, но изящная рука его опередила. Лиам моргнул. Он даже не заметил, как двигался мужчина, но каким-то образом Грегори добрался сюда раньше него.

— Позволь мне самому сделать кофе, — просто сказал Грегори, вторгаясь в личное пространство Лиама, и тому пришлось немного отодвинуться. — Эта кофеварка немного … своенравна … лучше позволь мне.

— Ну, хорошо, — пожал плечами Лиам. — Покажи мне, где она хранит тарелки, и я нарежу нам по кусочку пирога.

Он обернулся, а Алексей уже держал огромный кусок на такой же огромной ладони и уже начал есть пальцами.

— Мне и так хорошо, спасибо, — сказал здоровяк с полным ртом шоколада и орехов. Взбитые сливки покрывали концы его усов.

Михаил передал тарелки и вилки всем остальным и драматично закатил глаза.

— Просто не обращайте внимания на нашего плохо воспитанного друга, — сказал он. — Его растили волки.

Чудо-Юдо поднял голову и гавкнул.

— Верно, — ответил Михаил. — Я не хотел оскорбить волков. На самом деле, у них манеры лучше, чем у Алексея.

Лиам смотрел то на мужчину, то на собаку.

— Знаешь, Барбара тоже так делает. Говорит так, как будто и в самом деле поддерживает разговор с животным.

— Неужели? — Произнес он не моргнув глазом, растягивая слова. — Подумать только!

Лиам взял свой кусок и сел за боковой столик, а Михаил сел напротив. Грегори принес исходящую паром чашку кофе и поставил ее перед шерифом, а затем встал рядом с Алексеем возле стойки, чтобы съесть свой кусок. Лиам поднял чашку, тяжелое произведение гончарства было в пурпурных тонах и на нем были вырезаны символы, которые он не узнавал, затем глубоко вдохнул.

— Эй, никто больше не чувствует запах роз? — спросил он.

Другие мужчины выглядели озадаченными и покачали головами, хотя Лиам мог поклясться, что один из них проглотил смешок. Он пожал плечами, понимая. что это не имеет значения, затем позволил этому сладостному блаженству — пирогу от Берти — таять на языке, как будто берешь в рот вилку полную любви, покрытую сверху взбитыми сливками.

Он с блаженством прикрыл глаза, но тут же их открыл, когда услышал характерный скрип. Лиам неверяще уставился на шкаф, который стоял в конце кухни, дверь открылась и оттуда вышла Баба.

— Сукин сын! — прошипела она, когда выходя, стукнулась головой о раму. — Всегда забываю пригибаться. Черт, больно же.

А позади нее, вместо всегда висящей там одежды, клубился серый туман с переливающимися искрами. Прежде чем она захлопнула дверь, Лиам мог поклясться, что увидел порхающих крошечных зеленых и розовых колибри, которые тут же исчезли, как будто рассосались. Алексей и Грегори стали друг перед другом и попытались загородить вид шкафа, вероятно не осознавая, что уже поздно. Поэтому он и не смог увидеть Бабу, когда та раздражено спросила:

— Что черт побери с вами двумя? Почему вы стоите как кучка разнокалиберных статуй в саду Афродиты?

Они разошлись, чтобы показать Лиама, сидящего за столом, и он был вознагражден интригующим калейдоскопом эмоций: шока, гнева, испуга, а затем чего-то похожего на страх, все это промелькнуло на обычно не читаемом лице Бабы. В конце концов, она остановилась на смирении и сделала неуверенный шаг в его сторону.

— Ну, привет, — сказала она и помахала ему.

— И тебе привет, — сказал Лиам, ощущая себя абсолютно спокойным, учитывая обстоятельства. — Ты только что вышла из шкафа?

Он внимательно изучил ее, рассмотрев необычное одеяние, украшение, меч и все остальное. Она выглядела экзотично, сногсшибательно и каким-то непонятным образом была больше похожа на себя чем когда-либо.

— Классный прикид. Особый случай?

Он был уверен, что она пришла не просто с костюмированного бала. Только если это не тот, который включал в себя огромную тыкву и фею-крестную.

— А у нас есть пирог, — прошамкал Алексей с полным ртом и отступил чтобы сесть на диван, подальше с линии огня. — Это действительно вкусный пирог.

Чудо-Юдо издал звук подозрительно похожий на смех и закрыл глаза огромной лапой.

Грегори просто вздохнул и сказал:

— Я думаю, ты можешь рассказать ему, Баба. И раз уж ты все равно будешь это делать, просвети заодно и нас что сказала Королева на известие о том, что Майя обнаружила дверь в Иноземье, — он отрезал кусочек пекано-шоколадного наслаждения, положил его на тарелку и подтолкнул ее к месту напротив Лиама. — Вот держи. Похоже тебе это нужно.

И он протянул ей полную чашку.

— Он только что сказал "дверь в Иноземье"? — недоверчиво спросил Лиам. Его кружка с кофе неожиданно потяжелела на двадцать фунтов (ок. 20 кг — прим. пер.), и он поставил ее на стол, чтобы не уронить. — Что такое Иноземье, черт возьми? И почему ты носишь меч?

Ему стало интересно, поможет ли, если он себя ущипнет, и он попытался сделать это незаметно под столом. Ай. Не-а. Комната все еще была полна сумасшедших русских мужчин и одной невероятно роскошной, раздражающей, таинственной женщиной. Которая носила меч!

— Думаю мне понадобиться больше кофе, — сказал он. — Гораздо больше кофе.

***

Бабе хотелось биться головой об стол. Если только кто-то другой не предоставит ей свою. Было уже четыре имени в ее списке на это место. Ей и так уже было достаточно плохо от того, что после возвращения из дворца, в ее ушах все еще звучала угроза Королевы, но обнаружить, что Всадники и Чудо-Юдо позволили и так уже слишком любопытному шерифу войти как раз тогда, когда она выходила через врата из ниоткуда… да, это сделало ее вечер просто "шикарным".

— Попробуй пирог, Баба, — с легкой улыбкой, но без видимого сочувствия предложил Михаил. — Он практически волшебный.

Она вонзила в него вилку, больше из-за того чтобы не смотреть на Лиама, чем из желания съесть десерт, но когда воздушный горько-сладкий шоколад растаял у нее на языке, ей пришлось признать что пирог действительно чудесный.

— От Берти? — спросила она, наконец, решившись встретиться с ним взглядом.

Он кивнул, не отводя от нее глаз.

— Так точно. Теперь об этом объяснении…

Он смотрел на нее так, что она поняла — пока не ответит, он никуда не уйдет.

— Ладно, — смирилась она с неизбежным. — Но я тебя предупреждаю: ты мне не поверишь.

Он пожал мощными плечами, и она снова отвлеклась на его абсолютную мужественность. Крохотная ямочка на волевом подбородке, почти скрытая щетиной; сила его рук; мощная линия плеч под форменной курткой, видимая при движении. Одной мозолистой рукой он обхватил ее любимую кофейную кружку, позволяя увидеть новые царапины, которые выглядели красными и воспаленными. В какой-то момент ей захотелось просто прикоснуться и вылечить его, желая убрать хотя бы эту небольшую боль. Едва ли, на данном этапе, она могла бы еще от чего-то его уберечь.

— Барбара? — Лиам нетерпеливо вернул ее к реальности. — Или я должен звать тебя Бабой?

Она вздохнула.

— Прости, вечер выдался тяжелым. Я… замечталась… ненадолго. Прости.

Она взяла еще кусочек пирога в рот, прожевала и проглотила.

— Да, ты также можешь звать меня Баба. Мое настоящее имя Баба Яга, хотя в этом мире большинство меня знает как Барбару Ягер.

Он с сомнением изогнул бровь:

— В этом мире?

— Да, — сказала Баба. — Есть земной или Человеческий мир и Иноземье. Иноземье — это место где существует магия, и он является домом для существ из легенд, многих из которых ты с легкостью узнаешь, а некоторые вообще будут за пределами твоего понимания.

Уставшая, она потерла лицо ладонью, желая, чтобы этот разговор состоялся в какое-нибудь другое время. Когда ее голова была бы более ясной или ее сердце не в таком смятении. Или никогда. Никогда ей бы очень подошло. Ореховые глаза Лиама уставились на нее будто гадая, не дурачит ли она его, или вообще не в себе.