Над картой Родины - Николай Михайлов

СИЛА МАГНИТА

Задолго до революции было замечено, что в курских степях компас шалит. Его стрелка не смотрит прямо с юга на север, а отклоняется: в разных местах в разную сторону и с разной силой.

Отмечая эти магнитные склонения, московский геофизик Эрнест Лейст вычертил фигуру магнита, простертого под поверхностью земли. Для этого он сделал в степи за несколько лет более четырех тысяч измерений. Магнит мог быть только железорудным телом исполинских размеров. Местами сила притяжения в три-четыре раза превышала силу северного магнитного полюса.

Курские помещики, мечтая о барышах, отвели было средства на буровые работы. Буренье началось. Чем глубже опускался стальной бур, тем сильнее намагничивался.

Но до руды не добрались. Разведка затянулась, богатства сами собой в руки не дались, и помещики, привыкшие к даровщине, перестали давать деньги.

Карты магнитного поля попали в руки иностранцев. В годы гражданской войны один немецкий делец предложил их Советскому правительству за 8 миллионов рублей золотом. Ему отказали.

Искать курское железо Ленин послал экспедицию во главе со знаменитым геологом Губкиным. И сказал: «Дело это надо вести сугубо энергично».

Разведку начали под огнем: тогда в курских степях шли бои с белогвардейцами.

Поле научных работ было полем сражений.

Дельцы в Берлине посмеивались: «Русские собираются искать железо под Курском. Это все равно, что заложить буровые скважины на Унтер ден Линден».

Советским геологам пришлось начать работу без всяких чертежей. Заново измеряли магнитные склонения, заново вычерчивали рудное тело.

Заложили, наконец, первую скважину. Прошли сквозь пласты, обильные подземной водой. Иступляя стальные долотья, пробились сквозь твердый каменный свод. Бур так намагничивался, что уже мог держать на себе двухпудовую гирю.

Прошли толщу осадочных пород и достигли древнейших руд в кристаллическом теле Русской платформы. В апреле 1923 года на глубине в 162 метра были встречены кварциты, содержащие магнитный железняк.

Железа в рудах и кварцитах Курской магнитной аномалии найдено не меньше, чем его числят во всех остальных месторождениях земного шара, вместе взятых.

Это значит — мировые запасы железа, по меньшей мере, удвоились.

Так боролись советские люди за обогащение своей социалистической Родины. Проявляли геологическую карту, как проявляют трудный негатив. Совершали открытия, менявшие мировую географию минерального сырья. И в конце концов поставили нашу страну по богатствам недр на первое место среди всех стран земного шара.

У нас не было многого, теперь у нас есть все необходимое для строительства коммунизма, для защиты Отечества.

Богатства наших недр неисчислимы, и это естественно: ведь сама наша страна необозрима. И богатства эти, как ни в какой другой стране, разнообразны. Понятно и это: за миллионы лет геологическая история по-разному текла в разных местах необъятной нашей Родины и по-разному овеществилась в минералах.

Прочностью металла, жаром угля и нефти, плодоносящей силой фосфора и калия, красотою мрамора вливаются недра в поток богатств, направленных на служение нашему великому делу.

Много руд. По запасам железной руды недра Советского Союза занимают первое место в мире. Мало сказать первое — исключительное место: железной руды у нас не меньше, чем во всех других странах, вместе взятых. Нигде нет столько марганца, хрома, ванадия. По богатству никелем СССР стоит на втором месте в мире. Велики у нас залежи меди, цинка, свинца, редких металлов. Немало найдено бокситов.

Много топлива в недрах. В Советском Союзе — больше половины всей нефти, разлитой в недрах земли; по нефтяным богатствам мы стоим на первом месте в мире, как и по запасам природного горючего газа. По общим запасам угля за нашей страной — второе место после США, но если отбросить посредственный уголь и считать только высококалорийный, то и по углю за нами будет первое место. А торфа у нас две трети мировых запасов.

Много в недрах химического сырья. Апатиты Хибин и фосфориты Кара-Тау ставят нас впереди всех стран по запасам фосфора. Впереди всех стран стоим мы и по запасам калия: его у нас в несколько раз больше, чем во всем остальном мире. Залежи поваренной соли неисчерпаемы. Одного соляного озера Баскунчак нам могло бы хватить на полтысячи лет.

Природные богатства дореволюционной России тоже были обильны. Но при тогдашних общественных порядках они не были освоены, не были даже достаточно изучены, часто о них попросту не знали.

В России перед революцией добывалось всего лишь 30 химических элементов, а в СССР накануне войны в ходу было уже 80 с лишним элементов.

Минеральный мир у нас не только раскрывается и познается, — он вовлекается в производство, становится достоянием промышленности.

Советский Союз стал богат минералами. Но это не значит, что наши геологи уже решили все задачи. Впереди еще много работы.

Мы продолжаем испытывать недостаток в некоторых видах сырья. Сырье это нужно разведать в достаточном количестве.

Залежи минерального сырья у нас велики, но подготовлены для разработки они далеко не везде. Мало открыть месторождение, его надо изучить. Надо знать, где и какой глубины строить шахты. Надо быть уверенным, что на месте рудника угольные пласты или рудные жилы достаточно мощны. Подготовка месторождения к разработке иной разберет не меньше времени, чем его открытие.

Отличное сырье может лежать не там, где оно всего нужнее. Промышленные центры зачастую получают топливо издалека, а в неосвоенных местах оно остается нетронутым. Надо не просто отыскивать сырье — его надо искать по возможности там, где в нем наибольшая нужда.

Жизнь страны ставит перед геологами все новые задачи. И наши геологи стараются итти в ногу с жизнью.

Стране нужна железная руда на северо-западе и в Сибири, нужны новые месторождения марганца на Урале и за Уралом, нужны новые залежи коксующегося угля в Кузбассе, нужна нефть по обе стороны Волги, нужны месторождения нового топлива — газа, нужно многое другое.

Геологи отвечают на эти запросы: вот руда карело-финской земли, Кустаная и новых районов Сибири, вот Томь-Усинское и Тушталепское месторождения угля в Кузбассе, вот нефть под Сталинградом…

Вместе с открытием новых месторождений продолжается общая геологическая съемка всей страны.

Вслед за полной географической картой создается полная геологическая карта нашей Родины в масштабе 1: 1 000 000. Совершается дело крайней важности: идет подробная паспортизация недр великой державы, земли которой простерлись на две части света.

V

НОВЫЕ ГРАНИЦЫ

Советская страна так велика и так разнообразна, что нам потребовалось немало времени, чтобы обозреть ее физическую карту, ту основу, на которую уже потом общественная жизнь накладывает свой отпечаток — к изломам морского побережья, к змейкам рек, к неровностям гор добавляет знаки городов и сел, заводов и дорог, рудников и шахт. Но и на физической карте есть нечто не от природы, а от человека. Есть то порожденное обществом, без чего карта — не карта.

Границы — вот что еще нанесено на всякий картографический лист. Не рубежи морского берега, не труднопреодолимые русла рек, не горные хребты, разделяющие равнинную землю, — все это существовало от века и изменялось по своим естественно историческим законам. Нет, на карте есть еще границы, начертанные не природой, а людьми. Они рассекают и реки, и горы, и побережья морей, и угольные бассейны, и рудные поля.

Карта Советского Союза вся покрыта сетью внутренних границ, полных значения. Байкал не просто в СССР — он между Иркутской областью и Бурят-Монгольской автономной республикой, которые составляют часть Российской Федерации, входящей в Советский Союз. Пик Хан-Тенгри не просто в СССР — его северный склон в Казахской союзной республике, а южный — в Киргизской. Колхозная гидростанция «Дружба народов» построена не просто в СССР, а на скрещении границ Белорусской, Литовской и Латвийской республик, и в этом особый ее смысл.

Внутренние границы подразделяют не только Советский Союз, но и любое государство в капиталистическом мире. Существовало, конечно, административно-территориальное деление и в царской России. Но в разных общественных условиях сеть границ и говорит о разном.

КАРТА СВОБОДНЫХ НАЦИЙ

Петр Первый ввел полицейское расчленение России на губернии, помогавшее управлять, взимать налоги, набирать рекрутов. Позже Екатерина Вторая нарезала губернии по-своему. С тех пор окостеневшие очертания внутренних границ почти не изменялись.

Неоправданными рубежами зачастую рассекались хозяйственно единые области, даже города. Граница Московской и Владимирской губерний раскалывала пополам Орехово-Зуево, будто это по-прежнему две деревни, а не цельный и крупный промышленный центр. Разросшийся Иваново-Вознесенск не был даже уездным городом. Нижний Тагил с тридцатью тысячами жителей оставался «селом». В громадной Томской губернии появились новые хозяйственные центры: Новониколаевск — нынешний Новосибирск — и Барнаул; далекий Томск был не в силах с ними управиться, но губерния не разукрупнялась. А иной раз какой-нибудь помпадур получал нарочно для него выкроенную губернию, чтобы стать губернатором — «блюстителем неприкосновенности верховных прав самодержавия».