Очи черные - Уильям Рихтер

Среди посетителей ресторана были в основном молодые преуспевающие люди, лишь за парой столиков обедали всей семьей. Родители за этими семейными столиками едва ли заметили Валли и ее друзей, а вот дети пришли в восторг. Они с нескрываемой завистью разглядывали четырех подростков и мечтали о мире, в котором нет ни занудных родителей, ни колючих свитеров, ни надутых двоюродных бабушек в неопрятных париках. Элла первой заметила это пристальное внимание и конечно же украдкой помахала детям рукой и сочувственно поулыбалась.

Впервые за последние дни Валли было по-настоящему хорошо. Глядя на довольные лица друзей, на то, как они едят, улыбаются, как глаза их сияют при свечах, когда они чокаются бокалами с газировкой, Валли понимала, что правильно сделала, пригласив их сюда. А еще ощущение уюта и тепла за этим столом и в этой комнате напомнило ей прежние времена. Горько-сладкое воспоминание.

Тэвин заметил, что Валли задумалась о чем-то.

– Что?

– Сама не знаю, – сказала она. – Просто вспомнила кое-что. Один из последних разов, когда я обедала с родителями в ресторане в День благодарения. Вроде как сейчас.

– Валли… – Элла попыталась утешить ее.

– Нет, это было хорошо. Правда. Может быть, последний счастливый день, который мы провели вместе. – Она посмотрела на друзей с мягкой улыбкой. – Мне сейчас так же хорошо, вот я и вспомнила. Счастливый День благодарения с двумя семьями, и обе эти семьи – мои.

Они в очередной раз чокнулись, и тут подошел официант с десертным меню, в котором были самые невероятные пирожные из всех, что ребята когда-либо видели. Валли снова наблюдала за лицами ребят, на этот раз в основном за Тэвином. Вид всех этих угощений взволновал его не меньше, чем остальных, но он выглядел так, будто смотрит с улицы в витрину дорогого магазина, куда ему запрещено входить, как будто на все эти вкусные вещи он может только смотреть, но не пробовать их. Даже выбирая, какой десерт заказать, Тэвин выглядел так, будто делает что-то, за что его потом накажут.

У Валли от этого сжалось сердце.

– Знаете что, – сказала она. – Давайте забьем на десерт. У меня есть идея получше.

Ребята смотрели на нее недоверчиво.

– Лучше, чем это? – спросила Элла, расстроенная тем, что ей не удастся попробовать лимонный пирог с безе, который она уже успела выбрать.

Валли только уверенно кивнула и посмотрела на официанта:

– Можно счет, пожалуйста?

Ребята вслед за Валли вышли из бистро, гадая, что она еще задумала.

– Что у тебя на уме, Валли? – спросил Тэвин.

Валли достала смартфон, открыла карту и нашла место под названием «Томпсон, 60», описанное как «модный бутик-отель, блестяще отражающий утонченную, артистичную чувственность Сохо». Отзыв об отеле сопровождался несколькими значками доллара, что означало его исключительную дороговизну, даже по манхэттенским меркам. Валли веселилась, продолжая держать друзей в неизвестности всю дорогу до отеля на Томпсон-стрит.

В холле отеля, стильном и в то же время сдержанно-спокойном, горел неяркий свет, создававший интимную обстановку. Валли, немного волнуясь, подошла к стойке регистрации и достала свою кредитную карту. Это была платиновая карта «Американ Экспресс» на имя Валли, выданная Клер «на всякий случай». Валли никогда не пользовалась этой картой и была уверена, что так и не воспользуется, но сейчас ею владел непреодолимый порыв.

За стойкой стояла молодая женщина с красивой темной кожей – вероятно, индианка – в элегантном темно-синем костюме. На бейджике было написано имя – Чантра. Она наклонилась и взглянула на кредитную карточку, не трогая ее, потом выпрямилась и внимательно осмотрела Валли и ребят, явно пытаясь разрешить возникшее перед ней противоречие.

– Слушаю вас, – сказала она Валли.

Валли достала свое новое поддельное удостоверение и положила его рядом с кредитной карточкой.

– Мы хотели бы снять люкс, – сказала Валли как ни в чем не бывало, – если он свободен.

Чантра приподняла одну бровь. Снова взглянула на ребят, а потом на кредитную карту. Наконец она взяла карту и направилась в служебный кабинет.

– Минутку, пожалуйста, – произнесла она с очаровательной улыбкой и исчезла в кабинете, но через минуту вернулась с кредитной картой в руке. – Какой именно номер вы бы хотели, мисс Стоунман?

– С двумя спальнями, пожалуйста.

– Очень хорошо. У нас есть номер с двумя спальнями на шестнадцатом этаже с прекрасным видом на парк, – сказала Чантра.

Она положила перед Валли прайс-лист, но та даже не взглянула на него.

– Уверена, там очень мило, – ответила Валли.

Все это время ребята стояли позади Валли, прикусив языки и не намеренные отступать, какую бы безумную махинацию ни проделывала их предводительница.

– Замечательно, – сказала Чантра, убирая прайс-лист и приступая к оформлению документов.

Вскоре портье проводил ребят к лифту – «Значит, багажа нет?» – на шестнадцатый этаж и в номер, такой роскошный, что даже у Валли дух захватило. Портье раздвинул шторы, чтобы показать невероятный вид из окна на город.

– Желаете подготовить номер ко сну? – спросил он, после того как Валли дала ему две двадцатидолларовых купюры чаевых.

– Не нужно, спасибо, – поблагодарила она, и портье ушел, оставив потрясенных ребят в номере, где воздух был напоен ароматом белых роз, букет которых стоял в хрустальной вазе на боковом столике.

Валли сняла трубку телефона и заказала обслуживание в номере.

– Что вам предложить, мисс Стоунман? – спросил голос на другом конце провода, ей даже представляться не понадобилось.

– По две порции каждого десерта из вашего меню, – ответила Валли, – и бутылку шампанского на ваш выбор.

Оставшись наедине с Тэвином в спальне, Валли повернулась к нему и заметила, что все его тело напряжено, он сжал кулаки и стиснул зубы. Сначала Валли показалось, что он злится, но по его глазам она поняла, что это не злость, а напряженное ожидание, животная сила, переполняющая тело, грубая и необузданная.

– Тэв, – произнесла она. – Твои глаза…

– Что? – спросил он, задыхаясь.

– Я знаю их и не знаю.

Он приблизился к ней и обнял ее. Валли потянулась к нему губами, и они впервые страстно поцеловались. Валли думала, что близость успокоит его, но его волнение только усиливалось, охватив каждую клеточку его тела, передаваясь и ей. Она задрожала, дыхание перехватило, казалось, его тело заполняет все вокруг и она тонет в нем.

– Все хорошо, – сказала она, едва переводя дух. – Все хорошо.

Валли сама не понимала, что говорит, и едва ли думала об этом, не зная, предназначены ли слова ободрения для Тэвина или для нее самой. В тот миг она поняла, как много они скрывали друг от друга.

Помимо ее воли нахлынули воспоминания о первой ночи с Ником – совсем другой, страстной, но сдержанной, – и Валли поняла, что до сих пор не представляла себе, каково будет ощущать такую необдуманную, неконтролируемую близость с другим человеком.

Они начали раздевать друг друга, неловко, не желая размыкать объятий, стягивая одежду и тут же снова прижимаясь друг к другу.

– Не отпускай меня, – сказала она.

– Не отпущу.

Когда их обнаженные тела соприкоснулись, они полностью поддались неосознанному велению природы, и Валли понимала, что теряет контроль, следуя велению некой неудержимой силы. Когда одежда уже была отброшена, прежде чем это должно было случиться, Валли на секунду отстранила его, собрав остатки воли, и взглянула на его обнаженное тело. Убедившись, что он прекрасен, она снова потянулась к нему, не в силах сопротивляться, но в глазах Тэвина вдруг промелькнула тревога. Валли прижалась к нему, боясь разрушить таинственную связь.

– Что случилось? – спросила она мягко.

– Я не… – он запнулся, – то есть я ничего не знаю. Я знаю, что люблю тебя, и больше ничего не знаю.

– Больше мне ничего и не нужно, – сказала она.

Она притянула его к себе, и они вместе упали на кровать.

Позже они лежали на белоснежных простынях, тела их соприкасались, но иначе… спокойно. Валли думала о том, что это, вероятно, самая тихая комната, в какой она когда-либо была. Она думала о том, насколько крепко могла бы заснуть, и гадала, легче бы ей было или сложнее после всех этих мест, где все было чужим и наполненным посторонними звуками.

– Я много думаю… – начал Тэвин и замолчал, собираясь с мыслями. – Думаю о том… что будет, когда я умру. Кто вспомнит обо мне? Подумает ли кто-нибудь, что мир был другим, пока я жил в нем? – Он помолчал. – Звучит так глупо, когда говоришь это вслух.

– Совсем не глупо.

– Мне кажется, – сказал Тэвин, – я бы хотел быть с кем-то, когда этот момент наступит. Чтобы хоть один человек, вспоминая обо мне, думал: «Он был моим».

От этих слов у Валли сжалось сердце. Он был один в целом мире, брошенный теми, кто должен был заботиться о нем, и теперь у него были только Валли, Джейк и Элла.

– Можем мы с тобой быть вместе? – спросил Тэвин.