Приказано умереть - Владимир Колычев

– Так мы что, вдвоем поедем? – развеселился Фадей. – А нас отпустят?

Как бы невзначай он обнял Машу за талию, но Олеся не зевала – скинула руку.

– А что такое паровоз? – взбудораженно спросила девушка.

Она догадывалась, что паровоз – это вовсе не транспортное средство. Хотя и способ передвижения. В пространстве и времени.

– Это очень просто. Сначала травка, а затем снежок…

Маша все поняла. А ведь речь шла вовсе не о смене времен года.

– Так это запросто! Я уже пробовала! И ничего!..

– Ну, если пробовала, то еще разок можно, – разрешила Олеся. – Но только не увлекайся…

Предупредила, называется. Поганой метлой нужно было гнать Фадея. Только наркотиков в ее доме не хватало… Но что-то уже не очень хотелось быть правильной. Хотя и в открытое море выходить не хотелось. Как бы ни штормило, нужно держаться поближе к берегу. А держать себя под контролем Олеся могла в любой ситуации…

Фадей получил «добро», и рад стараться. Сначала был пущен по кругу косячок с гашишем. Это для разгона. Затем появился кокаин – каждому по «дорожке». Но Фадея, похоже, не вставило. Да и Олеся ничего не чувствовала. Он достал пачку «Парламента», засыпал «снег» в пустоту фильтра. Это «плюшка» вдогон по «дороге». Олеся повторила его маневр. А у Маши глаза заблестели и без этого. Но она приняла «плюшку» за компанию.

Олеся ожидала радужной эйфории чувств и ощущений. Но ее тянуло в сонное состояние. Что-то непонятное… И с лицом что-то странное творится. Сначала отвалился нос, затем уши. А глаза так и норовят провалиться внутрь… А руки куда делись, ноги?.. Но Олесе не страшно. Она знает, что ничего страшного не происходит. Это приход. Нужно всего лишь держать себя под контролем, тогда не провалишься в себя. И ничего с тобой не случится.

– А давайте песни петь! – заорала Маша. – Про зеленых человечков!

А вот Машу поперло не по-детски. И какого хрена она залезла в этот чертов паровоз… Олеся должна была разозлиться, но ей почему-то стало весело.

– Почему про зеленых? – как будто откуда-то издалека доносится голос Фадея.

– А потому что они матом ругаются. И танцуют… А ты их что, не видишь?

– Как не вижу, они по мне ползают, – осклабился Фадей.

Он тоже держит себя в руках. Но это не мешает ему бессовестно провоцировать Машу.

– Не насилуют? – с безумным блеском в глазах рассмеялась она.

– Пока нет!

– А можно я их прогоню?

Не дожидаясь разрешения, Маша набросилась на Фадея и стала сгонять с него несуществующих человечков. А он только и рад тому. Хватает Машу, прижимает к себе.

И снова Олесе весело. Хотя бы капельку злости в себе найти… Но все равно Фадею сегодня ничего не светит. Она знает, как спасти Машу от его грязной любви…

Олеся поднялась с кресла, крепко взяла Машу за руку, оторвала от Фадея и потащила наверх к себе в спальню. Там она и закроет Машу, чтобы ее не изнасиловали зеленые человечки. А то они жутко прыткие, и опомниться не успеешь, как они тебя со всех сторон облепят.

Они зашли в комнату, и Олеся закрыла дверь. Ну вот и все. Зеленых человечков в спальне нет. Они внизу все остались.

– Боюсь, что Фадей сегодня девочкой станет, – хихикнула она. – Или уже стал…

– Почему? – глупо вытаращилась на нее Маша.

– А его сегодня зеленые человечки любить будут.

– А кто ж тогда за мальчиков у нас будет? – ужаснулась Маша.

– Боюсь, что тебе придется сделать выбор – или я, или зеленые человечки…

Девушка думала недолго.

– Ну конечно, ты… А что ты умеешь?

– Все… Но сначала нужно спрятаться…

В любой момент в комнату могли проникнуть зеленые человечки. Но Олеся знала, как спастись. Надо всего лишь спрятаться под одеялом.

Маша восприняла ее предложение с восторгом. И принялась раздеваться. Олеся тоже считала кощунством лезть в постель в одежде. Долой все. В том числе и тормоза…

Глава десятая

Следователь представился Дмитрием Васильевичем. Молодой, лет двадцать пять. Погоны старшего лейтенанта. Но держится он так, будто три маленькие звезды уже давно превратились в большие, полковничьи. Фамилия у него Нечесов. Сидит, не чешется, пристально смотрит на Марата. Видно, что возомнил себя экстрасенсом с выдающейся биоэнергетикой. Типа, он не просто смотрит, а видит насквозь. И ничего от него не скроешь.

– Итак, вы утверждаете, что не убивали гражданку Темлякову? – спросил он.

А в глазах надежда. Нет, уверенность, что Марат сейчас бросится перед ним на колени и начнет каяться в своих грехах. Ну конечно же, это он убил Антонину. Больше некому…

– Не убивал, – покачал головой Марат.

Не дурак же он, чтобы брать на себя чужую вину.

Следователь удивленно повел бровью и сочувственно вздохнул:

– Напрасно вы не сознаетесь, Марат Иванович, напрасно. Вы же умный человек, боевой офицер. Вы же должны понимать, что чистосердечное признание смягчает вину…

– Мне не в чем сознаваться.

– Ну что ж, мне понятно ваше упрямство. Вы случайно убили женщину, раскаиваетесь в этом, но в тюрьму не хотите – плохо там, холодно и голодно… Да, я вас понимаю. И, пожалуй, даже не буду осуждать вас за это. Мало того, я вам подброшу одну подсказку. А потом вы хорошо подумаете и сознаетесь в преступлении… Ну что, будем слушать?

– А я никуда вроде бы и не тороплюсь, – усмехнулся Марат.

Ему лучше здесь, чем в камере. Здесь тепло, а там не очень.

– Сначала я должен принести вам извинения за задержку. Результаты экспертизы должны были быть готовы еще вчера, но заключение мы получили только сегодня… Ну что, улавливаете смысл?

– Если честно, не очень.

– Ну что ж, тогда будем бить в лоб. Гражданка Темлякова была убита из револьвера, найденного при осмотре места происшествия. Это результаты баллистической экспертизы. Теперь поговорим о дактилоскопической… Снова не догадываетесь?

– Признаться, нет.

– А признаваться надо. Надо, Марат Иванович. Потому что ваша вина доказана с точностью до ста процентов. Дело в том, что на револьвере обнаружены отпечатки ваших пальцев.

Марату показалось, что он ослышался.

– Вы как будто удивлены! – изумился Нечесов.

– Я не то чтобы удивлен. Я вот думаю, можно вам верить или нет. Пока что я в здравом уме, чтобы вам верить… Я не стрелял в Темлякову. Не было у меня никакого револьвера… И откуда он мог у меня взяться? Я в Гражданскую не воевал. А в Чечне у нас другое оружие…

– Ну, Марат Иванович, повело вас. Сами же себе противоречите… Кто на первичном допросе рассказывал о вдове вашего боевого друга? Ирина Извекова, я не ошибаюсь?.. Наши сотрудники разговаривали с ней. Да, у нее действительно был конфликт… э-э… с неустановленными личностями…

– Почему с неустановленными? Я могу вам сказать, кто они такие…

– Да, вам придется это сделать. Я даже буду настаивать на этом. Ведь вы же у них изъяли револьвер системы «наган»…

– Я ничего у них не изымал. Я оставил пистолет в машине.

– Вы же боевой офицер, вы должны любить оружие. А вы оставляете его в машине. Нелогично…

– Во-первых, незаконное хранение огнестрельного оружия карается законом. А мне проблемы не нужны… А во-вторых, я не люблю, я боюсь оружия. Меч сам по себе призывает к насилию…

– Какой меч? Разговор идет о револьвере.

– «Меч сам по себе призывает к насилию». Это Гомер…

– Гомер, который из «Симпсонов»? – ухмыльнулся следователь.

– Нет, который из древности…

– А про какой меч он говорил? Не про меч ли правосудия? Так вот, этот меч карает виновных. И мой вам совет: не тяните кота за хвост. Признайтесь в содеянном. Этим вы облегчите себе душу, а нам работу…

– А вам, я вижу, не очень-то хочется перетруждаться. Настоящего убийцу вы не ищете. Потому что поиск – это много хлопот, много времени. А я здесь, под рукой…

– Давайте без демагогий, – поморщился следователь. – Чтобы вы сейчас ни говорили, ваша карта бита. Не хотите признаваться, не надо. Доказательств вашей вины выше крыши. Так что суд признает вас виновным. Но тогда вы получите все пятнадцать, а то и двадцать лет. А можете получить всего семь-восемь, если, конечно, изъявите желание помогать следствию…

– Я готов помочь следствию. Готов помочь установить настоящего убийцу…

– Вот и признайтесь в содеянном, не мучайте ни себя, ни нас…

– Сколько раз вам говорить, что я не убивал Темлякову?

– Не надо больше этого говорить, на этом и остановимся. Теперь вы должны говорить, что убили ее… Да, сказать, что вы убили ее по неосторожности… Нет, это невозможно. Ведь прежде чем выстрелить, вы положили ей на лицо подушку. Чтобы приглушить выстрел… Это как раз осторожность…

– Я не убивал Темлякову.

– Не убивали, но убили. Скажем, из ревности… А что, давайте так и запишем. Вы приревновали гражданку Темлякову и убили ее в состоянии аффекта… Кстати, насколько мне известно, у вас было тяжелое ранение, в голову, если не ошибаюсь… Можно попробовать доказать, что в момент убийства вы находились в невменяемом состоянии. Суд обязательно это учтет, и вместо тюрьмы вы отправитесь на лечение в специализированное учреждение…