Записки. Том II. Франция (1916–1921) - Федор Палицын

15/28 [I-18]

Переговоры велись дальше, и в один присест важнейшие экономические интересы, вопросы юридические, вопросы вознаграждения, пленных и задержанных, железнодорожные были решены в принципе, для будущего переговоров о мире. Общие места для выяснения, что в принципе мы пришли к полному соглашению. И все это дела и вопросы, смысл которых в подробностях. Но где затронуты интересы наших противников, там это оговорено.

В вопросе о занятых территориях, мы встречаемся с предложением Петроградской делегации и противопоставленного ему германско-австрийского предложения, но которое наша делегация, кроме мнения своего о воте, очень мягко выраженного, нашла необходимым добавить, что она предлагает и, о ужас, настаивает, чтобы I и II пункты, предложенные в предварительных переговорах 15 декабря по отношению к Австро-Венгрии, были бы изложены более ясно и точно.

Основное Петроградское предложение.

I. Никакая территория, захваченная в эту войну, не может быть присоединена силой, и войска, занимающие эту территорию, должны быть тотчас выведены.

Предложение для Австро-Венгрии.

I. Австро-Венгрия и Россия объявляют прекращение состояние войны. Договаривающиеся обязуются жить в состоянии мира и дружбы. Австро-Венгрия готова очистить теперешние позиции и занятую территорию, насколько это не противоречит п. II, тотчас, как мир будет установлен и демобилизация русских сил будет исполнена. Россия одновременно эвакуирует области, ей занятые.

Для Германии остается в силе I пункт (уклончивый), помещенный у меня выше. Пункт I австрийский как будто лукавее, но зато милее, ибо она желает жить с нами не только в мире, но и в дружбе. Дальше идут уже экивоки, и по существу, и по редакции. Очень загадочно выражение, когда демобилизация русских сил будет исполнена, тогда одновременно Россия эвакуирует области, ею занятые. Ну а демобилизация австрийских сил тоже будет одновременна, а если это будет противоречить п. II?

Русское предложение.

II. Вполне будет постановлена политическая независимость народов, потерявших ее в эту войну.

Предложение для Австро-Венгрии.

II. Объявив соответственно этим принципам для всех и народов, живущих в Империи Российской без исключения право решать свою судьбу, которая распространена до полного отделения, русское правительство принимает во внимание решение, где воля народа выражена для Польши, также Литвы, Курляндии, части Эстонии и Ливонии, чтобы объявить их полную конституционную независимость и отделение от Русской Империи. Русское правительство признает, что эта манифестация в настоящих условиях должна быть рассматриваема как выражение народной воли и готово из них вывести последствия, которые из этого вытекают.

Чтобы пункт II австрийского предложения был бы ясен, надо вернуться к тому, что 15/28 предложили наши делегаты.

«В согласии, с определенной двумя договаривающимися, декларацией, что они не имеют воинствующих намерений, и желают заключить мир без аннексий, Россия оттягивает свои войска из стран ею занимаемых в Австро-Венгрии, Турции и Персии. Четверной Союз выводит свои войска из Польши, Литвы, Курляндии и других русских областей.

Соответственно принципам русского правительства, которое провозгласило право всех народов, живущих в России, без исключения располагать собственной своей судьбой, до отделения; народности этих районов совершенно свободны в кратчайший срок совершенно определенно решить их союз с той или другой империей или независимым государством.

Присутствие каких-либо войск в этих районах недопустимо, за исключением национальной или местной милиции.

До принятия какого-либо решения по этим пунктам администрация этих стран будет в руках делегатов, выбранных на демократических началах местным населением. Военная комиссия определит время эвакуации, начало и ход демобилизации армии».

Вот, что предложили наши молодцы. Зачем, и в какой связи, с вопросом о демобилизации? Зачем эта путаница пунктов декларации 12 /25 декабря? Вышесказанное относится не ко II, а к III, конец ее может быть еще отнесен ко II.

Можно думать, что немцы из деликатности пошли на уточнения и упорядочение переговоров, и вместе с тем воспользовались, чтобы поставить некоторые ультимативные требования, изложенные в дополнении австро-венгерского пункта II.

Наши выразили желание, чтобы враги выразились бы точнее. Им не ясно. Бедные дипломаты из Петрограда.

По ходу переговоров ясно одно: дураками и продажными подлецами переговоры начаты, и так они и ведутся. Худшие же мерзавцы над ними потешаются.

Гнусную роль взяла на себя Германия. С каким, однако, презрением она должна смотреть на тех, которые с ними так пошло и быстро переговариваются.

21-XII-17/ 3-I-18

Переговоры похожи на игру кошки с мышкой.

Но в лице делегатов, представляющих собой 180 млн. большое государство, если смотреть на это серьезно, по-видимому, сосредоточилась вся умственная и нравственная слабость этого государства.

Они прибыли по приказу, чтобы во что бы то ни стало вести переговоры для заключения мира, ибо мир нужен для упрочения власти Ленина и прочих, но не для России.

Но если бы он нужен был для России, то фигурировали бы русские интересы. Они никем ни разу не провозглашены. Если германцы приступили к этому делу серьезно и ведут это дело не по легкомыслию, в чем винить их вообще нельзя, то приемы, ими применимые, не имеют названия, презрение к нам не имеет границ.

И в Петрограде, погрузившемся в самый низкий и доступный человеку разврат, это как будто не чувствуют. Ну, а остальные, мы все: крестьяне, мещане, купцы, чиновники, дворяне, все, что носят русское имя, тоже не чувствуют? Масса не знает, что происходит, она не может разобраться в этих тонкостях, она лишь знает, что мир без контрибуции, без отдачи земель. А мир им, как и всем, нужен. И за спиной этого неведения происходит распродажа России, и когда она совершится, будет поздно. Это будет совершившийся факт.

И чтобы прикрыть это, быть может, Ленин посадит царя, чтобы свое преступление соединить с царским именем. Какой ужас для России и для царского престола. Неужели все это должно совершиться?

Какое несчастье на 67 году жизни, прослуживши полвека государству, видеть и чувствовать его разрушение, в условиях столь подлых, как современные, и бессильно взирать на него.

Это невыносимо. Одна надежда, что не все еще кончено, что есть еще сила, которая выше нас и которая управляет судьбами народов, скажет свое властное слово: «Остановитесь!»

Раздастся ли это слово? <…>

У меня нет сил и работоспособности М.В. Алексеева, но многое я видел раньше его и яснее. Об остальных не говорю. Рузский, Иванов, Брусилов, не буду перечислять дальше, люди самые обыкновенные, и в сущности, пустые и темные, и слабые. Лучше Головин{112}, пожалуй, Щербачев{113}. Но все они моложе меня, и от всех их событиями я поставлен был в сторону, хотя в 1908 году все это были мои подчиненные.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});