Если верить в чудеса - Сандра Мартон

– Трэвис, вам лучше всего отправиться в отель, что-нибудь съесть, лечь спать. Мы позвоним, как только ваша жена…

– Я хочу быть с ней! – сказал Трэвис тоном не терпящим возражений.

Доктор лишь вздохнул:

– Она в реанимации. Мы дадим знать, когда ее переведут в палату. Тогда вы сможете ее увидеть.

Прошло еще два часа.

Трэвис велел всем родным поехать в отель и отдохнуть.

– Я позвоню, – сказал он. – Я обещаю.

– Не сейчас, – мягко возразила Джейми, и все остальные эхом отозвались ей.

Наконец появилась медсестра.

– Миссис Уайлд в своей палате, – сообщила она. – Мистер Уайлд, если вы хотите пойти со мной…

Трэвис медленно поднялся. Его братья обняли его. Отец ободряюще положил ладонь ему на плечо. Сестры и невестки поцеловали его.

– Я позвоню вам, – пообещал он и последовал за медсестрой.

Дженни спала.

Так казалось из-за спокойного выражения ее лица.

Но вокруг нее были трубки. Она была присоединена к целому ряду аппаратов. Голова плотно забинтована.

– Солнышко, – произнес он.

– Она вас не слышит, мистер Уайлд, – тактично заметила сестра.

Трэвис проигнорировал ее замечание. Он подвинул стул к кровати, взял ладонь своей жены в свою и сказал:

– Милая, это я. Я здесь. Я люблю тебя.

Зашел хирург.

Проверил аппараты, трубки. Аккуратно приподнял веки Дженни, посветил фонариком.

– Ну что? – спросил Трэвис.

– Ничего не изменилось. И это хорошо. Она справляется.

Трэвис кивнул, но знал – хорошего было мало. Он хотел, чтобы его жена пришла в себя, вернулась к нему.

– Вы, может быть, хотите поспать? – спросил хирург. – Видите тот зал? Вы можете попросить, и вам поставят…

– Я остаюсь со своей женой.

Доктор улыбнулся:

– Конечно.

Яркий свет. Рев полицейской сирены.

Трэвис вскочил.

Он провалился в сон, наклонившись вперед и положив голову на кровать. Из окна бил дневной свет, заполняя комнату. И где-то далеко завывала полицейская машина.

Дженни не двинулась.

Трэвис почувствовал, как вибрирует его телефон. Он проигнорировал его. Звонить прекратили. Затем начали снова.

Он нахмурился, бережно выпустил ее руку, поднялся, достал телефон из кармана и подошел к окну.

– Это я, Трэв. Как дела? – раздался голос Джейка.

Трэвис покачал головой, будто брат мог его видеть:

– Нет.

– Принести тебе что-нибудь? Что-нибудь из датской кухни? Пряников? – спросил Калеб.

– Нет. Просто ждите в отеле.

– Трэв, ты не должен быть один…

– Я не один, – хрипло ответил Трэвис. – Я со своей женой.

Время шло.

Уайлды собрались в той же комнате ожидания, в которой провели предыдущий день. Трэвис понятия не имел, где они. Уайлды решили прийти сюда, но подозревали – Трэвису лучше не знать об их присутствии, это лишь будет его отвлекать и нервировать.

Они тихо переговаривались, но у всех на уме была лишь судьба Дженни Уайлд.

Никто из них не хотел загадывать наперед.

Близился закат. Начали вспыхивать уличные огни. На улице пошел дождь.

Внутри госпиталя коридоры были ярко освещены.

Дженни все еще лежала без движения, пока Трэвис сидел рядом и держал ее за руку.

Он постоянно говорил с ней обо всем, что приходило в голову.

– Скоро футбольный сезон, – рассказывал он. – Ты любишь футбол? Играла когда-нибудь? Готов поспорить, у тебя получится! Мы с братьями иногда играем. И мои сестры играют. И даже Эддисон. Но не Сэйдж. Она беременна. Ты знала? Я стану дядей. Черт, ты станешь тетей… – Он затих.

Дженни не двигалась.

Отчаяние раздирало его грудь своими когтями.

– Так что, – продолжил Трэвис, тяжело сглотнув, – ты из тех, кто любит спорт? Нет? Это не имеет значения, милая. Я буду рад и ссоре из-за пульта: я переключаю на бейсбол, ты хватаешь пульт и переключаешь на какую-нибудь говорильню… – Без всякого предупреждения рыдания начали назревать в его горле. – Дженни. Ответь мне. Пожалуйста, милая…

Он поцеловал ее ладонь. Аккуратно положил ее на грудь Дженни. Встал на ноги и отошел к окну, чтобы она не видела его слез, на случай если сможет его увидеть, услышать, почувствовать…

– …На коньках.

Трэвис рывком обернулся:

– Милая?

– Всегда хотелось научиться кататься на коньках, – сказала его Дженни голосом мягким и слегка нечетким, но, боже, ее голосом, ее славным голосом…

Он подбежал к кровати. Схватил ее за руку:

– Дженни?

Медленно, очень медленно ее глаза раскрылись.

– Дженни! О боже, Дженни!

Она повернула голову и перевела на него взгляд.

– Трэвис? – Она всхлипнула. – Это правда? Ты настоящий?

Трэвис прилег рядом с ней. Слезы хлынули из его глаз, как только он обнял свою жену.

– Это я, – сказал он. – Я здесь, с тобой.

Ее губы дрогнули, а затем появилась самая восхитительная улыбка.

– Ну разве у нас не чудесная свадьба? – прошептала она.

Трэвис рассмеялся и заплакал.

– Она идеальна, – ответил он и поцеловал Дженни.

Снаружи вдруг прекратился дождь, разошлись тучи и выглянуло ясное солнце.

Скоро, очень скоро взойдет луна.

И жизнь Трэвиса и Дженни начнется с самого начала.

Эпилог

Жители Уайлд-Кроссинга спорили по множеству поводов. Из-за политики. Здравоохранения. Экономики. Соевых бобов. Большинство споров были шутливыми, но все-таки это были споры. Люди не могут соглашаться во всем.

Кроме, конечно, мнения о вечеринке в «Эль Суэно», организованной генералом Джоном Гамильтоном Уайлдом год назад. По всеобщему мнению, это была лучшая вечеринка, когда-либо проведенная в Техасе.

Ряды грилей для барбекю в километр длиной.

Ладно, может, это небольшое преувеличение, но никто определенно не помнил, чтобы столько грилей стояло в одном месте.

Столы скрипели под тяжестью тарелок с салатами, бобами и кукурузой. Там было, казалось, все: жареные цыплята, бисквиты, пироги, торты, пирожные.

Еще больше столов было заполнено бутылками и кувшинами с напитками – пуншем, вином, пивом, элем, великолепным техасским виски. А также кофе, чаем и лимонадом.

Вопрос жажды был решен навсегда.

Деревянная площадка для танцев была выстроена за домом. Одна группа играла то, что дети Уайлд-Кроссинга называли «древностью», другая исполняла рок. А внутри дома в большой, отделанной деревом библиотеке струнный оркестр исполнял свою музыку – для более утонченных гостей.

– Каждый найдет что-то свое, – мягко прошептал Трэвис своей жене, крепко обняв ее позади большого тополя.

Она улыбнулась, сердце Трэвиса запело. У Дженни, вне всяких сомнений, была самая очаровательная улыбка во всем мире.