Семнадцатая жена - Страда Дион

К дальнейшим размышлениям обстановка не располагала: тусклый свет в коридоре стал ещё тише, погрузив всё пространство в полумрак, внизу утробно загудел невидимый генератор, а где-то совсем рядом раздался глухой удар, словно с силой ударили кулаком по столу. Стефан пошёл в направлении раздавшегося звука и увидел открытую комнату, войдя внутрь, он оказался один на один с той самой невысокой девушкой с каштановыми волосами, кажется, юноша назвал её Миной. Она сидела на кровати, обхватив голову руками. Когда молодой человек зашёл в помещение, она подняла к нему голову, показав потерянное лицо, прямой лоб бороздили глубокие морщины, один глаз был прищуренным, словно она мучилась сильной мигренью. Но теперь во взгляде не было отчуждённости от мира, словно она всё видит в первый раз, на него смотрели глаза уставшего и вымотанного человека, не отчаявшегося, но просто выбитого из привычной жизненной колеи серией безжалостных ударов судьбы. Вспомнив слова юноши, что девушка здесь совсем недавно, вор решил попытать счастья повторно, возможно она окажется более осведомленной, чем странный смотритель и проводник.

— Извини меня, я не хотел сделать тебе больно, — начал Стефан с безопасного расстояния, меткий удар в челюсть ещё давал о себе знать, — Я — Стефан, я сегодня очнулся в этом месте…

Он говорил медленно, помогая себе жестами, вор не знал, насколько девушка его понимает и одновременно боялся, чтоона опять испугается невидимых демонов и убежит.

Глава 6 Мерлезонский балет

— Доброе утро, а точнее добрый день дорогие телезрители, с вами Первый Общественный и Кристина Ву. Вы уже пришли в себя после подробностей со вчерашнего открытия саммита? Надеюсь, ответ утвердительный, в любом случае я страдала ради вас куда больше, ибо… впечатлений много нахлынуло, здесь чувствуется всё острее. И надеюсь то, что я продолжаю репортаж в четырнадцать двадцать утра, вы оцените. Часом ранее подошли к концу несколько вводных встреч. Всего же в рамках текущего саммита, напомню, планируется обсудить такие важные вопросы, как доступ иностранных компаний к Северному морскому пути и связанные с этим экологические проблемы, проект ториевой АЭС Евразийская в Казахстане, которая должна обеспечить электроэнергией всю среднюю Азию, поиск консенсуса по гражданской войне на Балканах, экологическиепоследствия аварии на химическом терминале в Западной Африке, гуманитарная катастрофа в ЦА… А вообще переключитесь на Россия Сегодня, я нашла в себе силы выйти из каюты не для того, чтобы вы теперь слушали тягомотину официальной хроники. Мы здесь за сенсациями, не так ли? А сенсации зарождаются не в пыльных конференц-залах под тихий скрип стульев, их корни берутся в непринуждённых беседах и незначительных на вид встречах в местах, где светит солнце, а счастливые несведущие предаются радостям жизни. Именно поэтому я сейчас нахожусь на самой доступной из высочайших точек лайнера, около каскада роскошных открытых бассейнов «Падишаха». Кто кричит мяч?

Марк Говард, погрузившись в лихорадочную дрёму, сидел в глубоком кресле в своей каюте. Его растиражированный прогноз о несостоятельности саммита, казавшийся вначале пророческим, на деле стал заблуждением, грубой ошибкой и выдумкой престарелого политика, впавшего в неимпериалистический маразм. Именно так его характеризовали все мировые газеты после захода лайнера на рейд в Банда-Ачех. Прибытие сначала Дмитрия, а потом Калисы стало подобно тропическому тайфуну у берегов Исландии. Корабль отстал от графика на несколько часов, из-за едва не разразившейся в порту городана северном побережье острова Суматра логистической катастрофы. На борт «Падишаха» прибыли все приглашённые, что нонсенс для любого саммита. На целые сутки разгорелись шекспировские страсти и многоходовая под ковёрная борьба за обладание лучшими каютами. Какой-то самоуверенный топ-менеджер французского холдинга пытался даже выселить самого герцога, но выбрал себе цель не по зубам. Но Марка беспокоила не прошедшая перепалка с французом и не насмешки в прессе, он уже был не в том возрасте, в том числе и политическом, чтобы болезненно реагировать на все движения качелей под названием «средства массовой информации». Он пытался уяснить сам для себя — что затеял Дмитрий. Или Калиса. Или они оба. Что могла означать многозначительная задержка двух непримиримых врагов на шестнадцатой палубе в ночь после отплытия лайнера. Или конфликт интересов не обязательно влечёт за собой личную неприязнь? В узком кругу два столь неординарных человека вполне могли помириться или же никогда и не ссориться. Неужели многочисленные конфликты и споры двух корпораций тогда всего лишь фарс, но во имя чего разыгрывать подобное представление и как долго тогда они могут сотрудничать и в каких сферах? Капризного деспота корпорации Иден герцогНорфолка успел хорошо изучить за последние несколько лет, но вот главу фармацевтического гиганта, также имеющую болезненное пристрастие поиграть на публике, он обходил своим вниманием. Не зря ли?

Впервые о КалисеФокс, талантливом молодом учёном на поприще фундаментальной медицины, заговорили больше двадцати лет назад, когда она удостоилась Нобелевской премии в области медицины. Пресса назвала её открытие без малого эликсиром молодости. Подлинный гений и самородок, казалось, все тайны природы человека ей откроются, дайте только время. Однако её методы несколько раз вызывали сомнения. Например, нашумевший Манский скандал, когда научное сообщество оказалось не в состоянии что-либо официально заявить по поводу тестирования на людях заведомо несовершенных препаратов. Её деятельность и сама личность всегда вызывали самые разные споры, порой совсем не свойственные научному сообществу. Взять хотя бы обсуждение русского происхождения и явно несоответствующих ему имени и фамилии.

После всемирного признания её открытия, позволившего продвинуться в борьбе с раком, Калиса пропала, согласно официальным данным ушла с головой в работу. В следующий раз она очутилась на передовицах научных изданий, возглавив новую совместную экспериментальную лабораторию европейских фармацевтических гигантов во французских Альпах. Но после произошедшей аварии, уничтожившей само здание и унёсшей жизни всех членов научной группы, нескольких сотен мирных жителей и ещё столько же сделав инвалидами, и предположительно спровоцированной диверсией, опять исчезла. Ходили слухи, что она тоже погибла, однако Калиса спаслась, став единственным, кто выжил и знал, что именно вышло из-под контроля, однако заключения комиссии, расследовавшей это происшествие, так и не стали достоянием общественности, таинственный смертельный то ли газ, то ли вирус остался тайной за семью печатями. По Европейскому Союзу прокатилась волна паники и протестов, филиалы двух фармацевтических гигантов Старого Света блокировались правозащитными организациями, экологами и просто неравнодушными и испуганными гражданами. Рынок сотрясло перераспределение фармацевтической собственности, а Калиса вернулась на сцену главой исследовательского центраэкспериментальной медицины при штаб-квартире нового работодателяв Дармштадте.

Далее наступает новая полоса затишья, нарушаемая спустя годсовсем невероятным событием — умирает генеральный директор старейшего фармацевтического гигантаФердинанд Пришт, тот самый новый работодатель Калисы. Из-за внезапной смерти, весь мир стал полем борьбы за трон концерна или же за его расщепление. Несколько группировок никак не могли поделить кресло, пока не пришли к компромиссу — назначить главой третьего человека, не обладающего необходимым влиянием и знаниями, не способного помешать серым кардиналам руководитьвсеми процессами. И таким человекам внезапно для себя и для других и стала Калиса Фокс. По-прежнему молодая и красивая, хотя по паспорту уже женщина, талантливый учёный, не запятнанная в скандалах, связанных с военными или личной жизнью, не фигурирующая в уголовном деле о внезапной смерти мистера Пришта. Конечно, инцидент во французских Альпах портил репутацию, но это была диверсия конкурентов, по крайней мере, покойный генеральный директор позаботился обелить через прессу своего нового ценного сотрудника. Однако рыжеволосую девушку из России европейские фармацевты и бизнесмены явно недооценили, но стало это ясно не сразу.