Жутко романтичные истории (ЛП) - Коллектив авторов

— Вероятно, потому что хотела, чтобы он принадлежал тебе, — холодно сказал Линли.

Майлз не знал, что на это ответить.

Линли изучающе посмотрел на него и смягчился.

— Ты ни в чем не виноват, Майлз. Наши матери всегда были как родные сестры, так что, по всей видимости, ей хотелось позаботиться о твоем благополучии.

Больше, чем о благополучии своих собственных сыновей? Вряд ли можно считать это хорошим объяснением.

Майлз отыскал кофеварку и пакетик с зернами. Насыпав кофе в отсек для зерен, он долил воды и включил машину.

— Раз уж ты так любезен, меня интересует кое-что, — резкий голос Линли разорвал тишину. — Перстень с печаткой моего отца. Он должен быть в описи. Есть еще пара безделушек, которые мать всегда обещала мне, хотя, как оказалось, со временем ее мнение изменилось.

— Что именно?

— Красно-синий тебризский ковер перед камином в прихожей, — произнес Линли с вызовом.

— Согласен.

— И два наброска маслом Алгонкинского парка в столовой. Это был подарок отца матери на их годовщину.

— Хорошо.

Линли с интересом посмотрел на Майлза.

— Это эскизы Тома Томсона.

— Ладно.

Майлз слышал о Томсоне. По крайней мере, знал, что его творчество оказало влияние на легендарную «Алгконкинскую школу» канадских пейзажистов и что в наше время картины этого художника высоко ценятся. Он изучил творчество Томсона после того, как Линли сказал ему в тот день: если Майлз собирается и дальше импровизировать на тему великих, ему стоит выбрать объект для подражания посовременнее. Или что-то вроде того. Майлз не нашелся, что ответить.

— Они очень ценные.

Майлз пожал плечами.

— Так забирай их. Есть еще что-то?

Линли уставился на Майлза с нечитаемым выражением на лице.

— Нет.

— Что? — неохотно спросил Майлз, защищаясь.

Линли покачал головой.

— Ничего.

Кажется, Майлз понял.

— Мне достаточно и дома.

— Возможно. Но далеко не каждый думал бы так на твоем месте.

— Сомневаюсь, что ты встречал многих на моем месте.

Линли коротко хохотнул.

— Тоже верно. Так вот чего ты хочешь? Иммигрировать в Канаду и поселиться в этом мавзолее?

— Может быть.

— Один?

— Пока что.

Линли кивнул в задумчивости.

— Что ж, все равно кредит за дом давно закрыт. А чем ты зарабатываешь на жизнь?

— Я учитель, — отрезал Майлз. — Такова же была идея, да?

Это вырвалось само собой. Линли прищурился, будто не совсем понял причину такого всплеска враждебности.

— Тебе не нравится этим заниматься?

— Очень нравится. Я хорош в этом деле. Просто оно не было мечтой всей моей жизни.

Майлз увидел, как в ярко-голубых глазах Линли вспыхнуло понимание. Неужели этот ублюдок на самом деле забыл? Неужели он так и не понял, как разрушил жизнь Майлза? Что за эгоцентричный мудак.

— Да. Конечно, — пробормотал Линли. Впервые Майлз услышал в его голосе неловкость. — Ты хотел стать художником.

— О, я и есть художник. Просто не зарабатываю рисованием на жизнь. Но благодаря тетушке Маргаритке, теперь мне не нужно беспокоиться о куске хлеба. Я намерен посвятить искусству всю оставшуюся жизнь.

Оказалось, Майлз был зол и обижен больше, чем признавал. Слова, словно камни падали между ним и Линли.

— Эм, хорошо, — вежливо сказал Линли, спустя какое-то время. — И пусть она будет долгой и счастливой.

Глава шестая

Не в характере Майлза лелеять свои обиды. Когда кофе был готов, он уже пожалел о гневной вспышке. В конце концов, он сам хотел тогда услышать честное мнение Линли. Разве справедливо винить Палмера в том, что тот его высказал? К тому же все это быльем поросло.

Майлз отключил кофе-машину и, разлив напиток по чашкам, спросил, какой Линли предпочитает.

— Черный. Двойной сахар.

Линли сосредоточенно изучал (будь это кто-то другой, Майлз подумал бы, что скорее делал вид) обложку последнего номера глянцевого журнала Chatelaine, который лежал на длинном обеденном столе, венчая гору нераспечатанной почты.

Майлз помешал кофе и протянул чашку Линли. Тот сделал глоток. После чего его глаза округлились.

— Майлз, это поистине ужасный кофе, — восхищенно произнес он.

— Я знаю.

— Возможно, худший на свете.

— Благодарю, — Майлз скорчил гримасу. — Предпочитаю чай.

Линли расхохотался.

— Я приготовлю чай, если ты не против.

— Будь добр, — произнес Майлз, и Линли вновь рассмеялся.

Он быстро заварил чай. Открыв холодильник в поисках молока, Палмер обнаружил полупустую бутылку вина, которую Майлз откупорил за ужиным. Его брови полезли на лоб.

— Кло ла Неор. Неплохой выбор.

— Оно дорогое? — с тревогой спросил Майлз.

Линли казался удивленным.

— Это хорошее вино, — повторил он.

Потом он нашел в кладовке нераспечатанную коробку крекеров Petit Beurre, и они сели за стол. На удивление атмосфера стала дружелюбной.

Майлз взял печенье и макнул его в чай.

— Сколько тебе сейчас? — спросил Линли.

— Двадцать шесть.

Палмер кивнул. Отвечая своим мыслям, он задумчиво произнес:

— Тебе следует сразу же продать автомобили. «Даймлер» будет стоить штук восемьдесят или около того.

Майлз едва сдержался, чтобы не ахнуть. Он совсем забыл о небольшом парке ретро-автомобилей в гараже.

— Что-то можно и оставить себе для передвижения.

— Можно. Только я не планирую ездить по городу на антиквариате.

— Ну что ты. «Остин-Хили» тебе бы подошел.

«Остин-Хили»?! Майлз умудрился не подавиться печеньем. А он все ломал голову, как переслать свой «Киа Рио» из Калифорнии в Монреаль и потратить на это не больше, чем стоит сама машинка.

Тем временем Линли продолжал размышлять вслух:

— В доме полно всякого хлама, но есть и ценные вещи. Если каждый месяц продавать одну-две семейные реликвии, ты сможешь оставаться на плаву несколько лет.

Он говорил серьезно с азартом прирожденного организатора. Кто бы мог подумать?

— Я в состоянии о себе позаботиться. Не беспокойся обо мне, — промямлил Майлз.

— Конечно. И все же именно этим я сейчас и занимаюсь. Ты же не список воскресных покупок составляешь.

Майлз фыркнул.

— Не думал, что забота о других — твое призвание.

Линли изменился в лице.

— Значит, ты меня совсем не знаешь.

Его тон был ледяным, и Майлз понял, что его слова задели Палмера.

— Не знаю.

— Редкие визиты в каникулы не делают тебя экспертом по нашей семьей или моей персоне.

Определенно, он был взбешен.

— Ты прав. Прости, — извинился Майлз.

Надменное выражение исчезло с лица Линли. Он раздраженно фыркнул.

— А теперь я чувствую себя виноватым. Знаешь, тогда, годы назад, я не хотел причинять тебе боль. Я не…

Когда стало ясно, что он не собирается продолжать, Майлз сказал:

— Все нормально. Твое мнение не должно было так на меня влиять.

Линли открыл рот, закрыл и, наконец, произнес:

— Верно, но сложно признать. — Неожиданно он с грустью улыбнулся. — Мне стоило быть добрее.

Майлз пожал плечами.

Через минуту молчания Линли осторожно спросил:

— И ты… У тебя… Ты на самом деле собираешься здесь жить совсем один?

Может, Майлз в конце концов разберется и с этим.

— Да. У меня нет партнера или парня.

Осторожный взгляд остановился на Майлзе. А затем Линли медленно кивнул.

— Понятно.

Майлз не смог отвести глаз от Линли. Сердце бешено заколотилось. Лицо обдало жаром, Майлз, кажется, покраснел до кончиков волос. Этот взгляд Палмера… Майлз ведь его неверно истолковал? Потому что в другое время и в другом месте…

Мысли Майлза — клубок из обрывков мыслей, чтобы быть точным — прервал полный ужаса вопль и грохот в конце коридора.

— Господи Иисусе, — воскликнул Линли.

Они оба вскочили на ноги.