Жутко романтичные истории (ЛП) - Коллектив авторов

Никотиновая жвачка намекала на неожиданную уязвимость в безупречном образе Линли. Даже этот человек страдал от какой-то зависимости.

На фотографии был Линли, он выглядел старше, чем помнил его Майлз, хотя это напряженное, худощавое лицо он узнал бы где угодно. Рядом находился беззаботный мужчина со светлой растрепанной шевелюрой и широкой белоснежной улыбкой.

По-видимому, это и есть тот самый Джайлс, бывший парень Линли с артистическим темпераментом. Он не выглядел склонным к экзальтации и не был похож на того, с кем Палмер завел бы отношения, но романтический выбор людей еще сложнее понять, чем выбор продуктов для ухода за полостью рта.

Во всяком случае, на фотографии оба выглядели вполне счастливыми.

Впрочем, на камеру легче скрыть чувства. Майлзу потребовалось несколько картин, чтобы узнать истинную натуру Линли Палмера.

И вообще он начинает совать нос не в свои дела.

Майлз решительно задвинул ящик и схватился за книгу.

***

Ему снился скрип половиц.

Вкрадчивый шорох подошв становился все ближе.

Сердце затрепыхалось в ужасе.

И его глаза распахнулись. Майлз проснулся растерянный и встревоженный — уже привычные ощущения в последнее время — от света и шума.

Люстра… Серьезно, люстра? Над кроватью. Где он, разрази гром, находится? Свет слепил глаза, а из дальнего угла комнаты раздался испуганный мужской голос:

— О, Господи! Какого черта…

Майлз одним прыжком вскочил с кровати и, моргая, уставился на высокую темную фигуру в дверном проеме.

— Лин?

— Майлз? — Линли казался озадаченным. Как и Майлз. Но он быстрее пришел в себя. — Боже, это всего лишь ты, — произнес он осуждающим тоном. — Что ты тут делаешь? Я думал, ты приедешь в понедельник.

— Оливер отдал мне ключ.

— Оливер отдал тебе ключ, — повторил Линли в ступоре.

Ему, должно быть, уже стукнуло тридцать четыре, но его конституция и врожденная элегантность помогали Палмеру оставаться вне возраста. Он был счастливым обладателем прямых черных волос и голубых глаз, которые, казалось, пронзали насквозь, как булавка бабочку. Прямая линия бровей придавала ему грозный вид, но образ смягчала чувственная, почти безупречная линия рта.

Ребенком Майлз считал Линли Палмера самым красивым, уверенным и стильным мужчиной на свете. Что, разумеется, довольно забавно, ведь, когда они впервые встретились, Линли был подростком, а не мужчиной, и наверняка, как и все молодые люди, испытывающие гормональные вспышки, был подвержен приступам неуверенности в себе и нерешительности. Не говоря уже о прыщах.

Объективно, младший сын Маргаритки не обладал красотой в классическом понимании. Все в его лице было слишком резким, слишком яростным. И все же что-то в нем определенно было. Даже посреди ночи, усталый и помятый, в джинсах и вязаном свитере, он не утратил лоска. Нет, притягательности, savoir faire. Вот подходящее слово.

Он всегда был немного больше французом, чем Оливер, хотя на самом деле оба англичане. Только в последнем браке Маргаритка связала свою жизнь с франко-канадцем.

— Что ты здесь делаешь?! — парировал Майлз, потому что он уже не наивный мальчик и его не так-то легко пронять, будь ты хоть трижды savoir faire.

К его удивлению, Линли смахнул со лба непослушную прядь и рассмеялся.

— Прости. Не хотел тебя напугать. Я заехал, чтобы забрать свои вещи, пока ты не вступил во владения… эм-м, этим роскошным поместьем.

Роскошное поместье. В этом весь Линли. Всегда немного беспечный, немного саркастичный.

— Я приехал вчера вечером, — пояснил Майлз.

— А-а. Понятно. Если бы я знал, что ты уже заселился…

Улыбка делала его значительно моложе, менее пугающим, гораздо привлекательнее.

— Пока неофициально, — признал Майлз. — Оливер посоветовал остановиться здесь. — И неловко добавил: — Прости, что занял твою спальню. В других комнатах не было постельного белья. А в спальне твоей м… Маргаритки… не совсем удобно.

Линли выслушал все это, склонив голову набок и приподняв бровь — очень по-французски.

— Но теперь ведь это твоя спальня.

— Да, точно, — пробормотал Майлз. Говорить об всем с Оливером было сложно, но по крайней мере Майлз немного его знал. Гораздо сложнее ступать на скользкую дорожку с Линли, которого он не знал вовсе.

Однако, похоже, мысли Линли сменили направление, потому что он улыбнулся своей смешливой и неожиданно очаровательной улыбкой:

— Я едва узнал тебя. Ты вырос, Майлз.

— Надеюсь. — Майлз точно знал, о чем Линли, и это был не комплимент. Да, он изменился. Он уже не тот неуклюжий, болезненно застенчивый и отчаянно нуждающийся в одобрении мальчишка, каким был раньше. Слава Богу.

Тонкие губы Линли дрогнули, как будто он понял, о чем думает Майлз. Такой оценивающий взгляд со стороны Палмера вызывал смущение.

Майлз оглядел себя. На нем были боксеры в красно-черную клетку и черная футболка — довольно скудный комплект, учитывая промозглость местных осенних ночей.

— Прости, не ждал гостей. — Он потянулся за толстовкой и быстро в нее влез.

— Не стоит из-за меня одеваться. Я спокойно могу занять любую другую комнату. Если ты не возражаешь, конечно, — сказал Линли. — Все равно я не собирался прямо сейчас разбирать вещи.

Тем временем Майлз уже натягивал джинсы. Сна не было ни в одном глазу.

— Конечно, я не против. Ты можешь приезжать в любое время.

Возможно, это был чересчур широкий жест. Линли вопросительно выгнул бровь, и с его языка едва не сорвался вопрос, но в итоге он промолчал.

— Ну, я уже не усну, — сказал Майлз. — Приготовлю кофе. Будешь?

— Спасибо. Замечательная идея. — Линли отступил от двери, пропуская Майлза вперед.

Определенно, это воссоединение друзей детства значительно отличалось от встречи с Оливером. Старший из братьев тепло пожал руку и крепко обнял. Он воскликнул: «Боже! Посмотри, как ты возмужал!»

Майлз даже вообразить не мог объятия с Линли, да и тот не выказывал ни малейшего порыва преодолеть пропасть между ними.

— Наверное, Агата не в курсе, что ты пришел. — Майлз направился на кухню.

— Она не услышит, даже если танк проедет мимо ее спальни, — хмыкнул Линли. — Я уверен, что Тибо говорил, будто ты приедешь в понедельник.

— Таков был план. Но мне удалось купить билеты на более ранний рейс.

— Понятно.

Всю дорогу до кухни Майлз рассказывал о своей поездке и встрече с Оливером.

— Этот крысеныш и словом не обмолвился, — прокомментировал Линли, когда они наконец добрались до кухни и красноречие Майлза иссякло.

Линли вежливо подождал, пока Майлз пошарил в поисках выключателя, но потом не выдержал и сам зажег верхний свет в медных потолочных лампах.

— Voilà.

Надо же, кто-то действительно говорил «вуаля».

— Спасибо. — Каждый раз, когда Майлз натыкался на внимательный взгляд голубых глаз Линли, он чувствовал потребность говорить и говорить дальше. — Ну, я ничего такого не планировал, на самом деле. Думал, что неплохо бы приехать пораньше, чтобы посмотреть город. Оливер тоже не знал, что я приехал. Он просто выяснил, где я остановился, а потом пригласил позавтракать, и мы приехали сюда.

Линли легко сориентировался в этом потоке информации и оправданий.

— Разумеется, — сказал он. — Почему бы и нет?

— И я подумал, что если перееду сюда, мне будет легче все обдумать.

Выразительные брови Линли поползли вверх.

— Обдумать что?

И вот тут Майлз ступил на минное поле.

— Ну… Стоит ли продавать… Или поселиться здесь.

На мгновение между ними повисла тишина, а потом Линли произнес:

— А-а…

Майлз метнул в него неуверенный взгляд.

— Лин, я говорил Оливеру, и хочу сказать тебе: ты можешь забрать отсюда все, что захочешь — мебель, картины, вещи твоей мамы… Честно говоря, я вообще не знаю, почему она завещала этот дом мне.