Наследник для миллионера (СИ) - Стар Дана

А потом врач сказал пол…

И вот тут я еще больше разрыдалась!

У меня будет…

Резкий визг тормозов заставил меня замереть на месте, вскинуть голову вперед и побледнеть.

МАМОЧКИ!

Нет!

Только не это!

Неееет!

Хотелось закричать вслух и во все горло, когда я перед собой увидела тонированную иномарку, которая остановилась точно напротив меня, перекрывая путь. Двери распахнулись, оттуда выскочили двое мужчин в темных костюмах, окружив меня как голодная стая коршунов.

Морозный, ужасающий холодок пронесся вдоль позвоночника, жаля подобно рою пчел-убийц. Потому что из машины вышел еще один мужчина. Третий.

Моя душа рухнула в пятки…

Это ОН! Это был он…

Но такой иной.

Лютый, грозный, до ужаса разгневанный!

Мы будто не виделись лет, десять, не меньше. Ведь столько нужно времени человеку, чтобы измениться до неузнаваемости.

Я не верила собственным глазам, я отказывалась принимать эту кошмарную действительность!

Как чувствовала, как знала!

Что мы встретимся…

И этот час настал раньше, чем мне бы этого хотелось.

Наивно было полагать, что мне, такой хрупкой и немощной букашке можно будет и дальше беззаботно водить за нос всемирное зло.

Ноги отнялись, выдох застрял в горле, а перед глазами пронеслась вся моя жизнь.

Хищные глаза опасно сверкнули, а умопомрачительный рот с пухлыми губами ухмыльнулся в дьявольски-опасной улыбке.

Мирон настиг меня всего в паре ловких шагов и быстро схватил за затылок. Уверенно, жестко сжал.

Я взглянула в глаза самой смерти… Которая пришла за мной. И утонула в холоде и бездне их мрачного цвета. Там ничего, кроме ненависти и ярости я не увидела. Эти глаза вынесли мне приговор. Мою мучительную погибель!

А потом на меня морозной лавиной обрушился его грозный рык:

— Далеко собралась, крошка? С моим наследником в животе!

Глава 24.

— Пусти меня! Отпусти! — вырываюсь, но это бесполезно.

Он очень сильный, как медведь! Особенно, когда его внутренний мир переполнен ненавистью.

Слёзы катятся по щекам. Мне страшно, так страшно, что я теряю способность двигаться и даже дышать.

Он держит меня крепко и беспощадно. Пальцами нежную кожу, словно когтями орлиными, царапает, оставляя красные полосы. И сдавливает до синяков. Как будто его руки, это не руки вовсе, а медвежьи капканы.

— Думала я не узнаю о твоем секрете? — его рука падает на мой округлившийся живот. — Ты беременна, Диана. И этот ребенок мой!

— Нет! — вру, но дрожь меня выдает.

— Я здесь, чтобы забрать своё.

— Что забрать?! Ты о чем? Пусти меня немедленно!

Мирон тащит меня к машине и впечатывает в боковую дверь спиной. Одна рука так и лежит на затылке, сжимая волосы, а вторая капканом впивается в оба моих запястья. Мои запястья такие тонкие и нежные, что он запросто их удерживает одной рукой. Еще хоть одно усилие и он треснут как тростинки.

— Босс, вам помочь? — но всё же один из амбалов беспокоится за своего высоко уважаемого хозяина.

— Нет, сам разберусь! Причинять ей боль и нагонять ужас доставляет мне невообразимое удовольствие! — Мирон кровожадно улыбнулся.

Негодяй!

Подлец!

Мерзавец!

Страшно смотреть на него. В его стальное, ледяное лицо, не знающее жалости. В его глубокие, звериные глаза, стремящиеся лишь убивать. Мирон Доронин изменился. Прошло не так много времени, но да… его не узнать. От него веет холодом и мраком. Он сменил имидж и прическу. Стал похож на какого-то демона, который предпочитает никогда не улыбаться, носить только тёмную одежду и сеять везде хаос.

Я не ожидала, что именно здесь он меня сцапает, хотя вероятность была большая. Ему кто-то доложил. Кто-то меня сдал! Это очевидно.

А как же отчаянно я надеялась, что он уже про меня забыл. Ведь прошло четыре долгих месяца.

— За твою прелестную головку, ведьма, я назначил щедрую награду!

— То есть…

В тот же миг Мирон подтверждает мои догадки, о том, что меня предали свои же.

— Ирина… Знакомое имя?

Вот черт!

Он раскатисто смеется, страшным и зловещим голосом, что мне становится не по себе. Я словно опустилась в ад. Провалилась под землю. Осталась меньше минуты до того, как меня сожгут там черти заживо!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я действую на эмоциях и спонтанно. Ноги-то у меня свободны! Я собираюсь лягнуть его коленом в пах, но, если он увернется, чувствую смерть моя будет долгой и мучительной. Тогда я, что есть силы, замахиваюсь и смачно наступаю ему каблуком на ботинок.

Но Доронин и глазом не моргнул, лишь ноздри раздул как дракон огнедышащий.

— Ах ты ж!

Уж лучше бы я ударила его в пах…

Потому что дальше случилось то, чего я никак от него не ожидала.

Я крепко зажмурилась, ожидая ответной отдачи, ожидая ответного удара, но… Мирон наваливается на меня сильнее. Его руки ложатся на мои скулы, давят сильно и властно, подчиняя. Он так страшно заглядывает в мои глаза, что я, глядя в них, прохожу все круги ада. Здесь, на земле. Ада, который он лично обещает мне устроить прямо сейчас.

Мирон часто и хрипло дышит. Горячие потоки воздуха обжигают мой щеки, кончик носа и губы. Я дрожу как кленовый лист в его сильных руках, особенно, когда чувствую голодное дыхание на моих губах. И тотчас же сама смотрю на его губы. Такие полные, сочные, такие дьявольски красивые. Проклятые, манящие, самые лучшие губы в мире, черт их побрал!

И в этот же миг меня окунает с головой, будто в Марианскую впадину, на самое дно, его исключительный, такой родной запах. Мне страшно, я дрожу, я умираю от ужаса! Но в то же время понимаю, что меня будоражит его тепло, запах, грубые касания. До такой степени, что поневоле начинает теплеть между ног и низ живота сладко пульсирует.

Странное молчание и напряжение прошло через наши тела импульсной дрожью, когда они прижались друг к другу. Мирон поймал мой взгляд. Увидел, как я застыла на его губах, не шевелясь, и неосознанно облизала кончиком языка свои губы.

В темных льдах что-то блеснуло. Это блеск быстро привел меня в чувство, потому что я испугалась еще больше. Как будто он превратился в зверя задумал меня сожрать! На куски порвать!

Мое сердце пропустило удар, когда Мирон вдруг смахнул с моих бледных щёк слезы большими пальцами, резко дернул на себя, и… жестко поцеловал в губы.

* * *

Что?

Поцелуй?!

Он сошел с ума!

Или просто обнаглел!!!

Я глухо застонала, а Мирон ещё жестче вжал меня в себя и активней заработал языком, проникая всё глубже и глубже. Мокро, горячо, неистово. До проклятых искр из глаз и сердцебиения на грани!

Мерзавец!

Какой же чокнутый, ненормальный, бессовестный подлец!

Целует меня посреди улицы на глазах у всех, особенно на глазах у своих подчинённых. А те, как невозмутимые скалы стоят с каменными выражениями лиц.

Похоже, Мирон так унизительно меня наказывает. Решил прилюдно истязать и искусать мой несчастный рот.

Поцелуй с врагом!

Действительно, это самое ужасное наказание!

Хуже электрического стула…

Я так и думала, что он извращенец! Ещё тогда, когда опоил меня своим чертовым вином и затащил в постель! Прикрываясь тем, что просто сорвался, когда хотел утешить несчастную сиротку.

Я шиплю, дергаюсь, сопротивляюсь, но он держит меня слишком сильно! Его прикосновения обжигают, я поцелуй жалит хуже пчелиного жала. Он пьет меня как дьявол пьет душу грешника, при этом насмехаясь.

Я в шоке… не понимаю, какую такую жестокую игру ведёт со мной Мирон Доронин!

Гад.

Сволочь!

Бесчувственное чудовище!

Решил перед смертью поглумиться?!

Он ведь нашел меня, чтобы убить, как грозился… Задушить лично!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он целует меня еще активней, проталкивая язык глубже и напористей. Поцелуй такой мокрый и агрессивный, что я быстро слабею, а мои мышцы превращаются в вату.

Мне кажется, что вот-вот и я с дуру отдамся искушению!