Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом (ЛП) - Дэвид Уилкок

Однажды ко мне пришел друг и сказал, что я обязательно должен прочесть книгу, которую он нашел в библиотеке. Это был Фрэнсис Крик, один из ученых, обнаруживших молекулу ДНК, содержащую все коды жизни. С помощью единственного кусочка ДНК вы могли клонировать человеческое существо. В книге Крик утверждал, что молекула ДНК слишком сложная, чтобы развиться посредством случайной мутации. Это привело меня в неописуемое волнение. Я не мог понять, почему это открытие широко не освещалось в СМИ, особенно если учесть, что Крик открыл ДНК впервые. Я провел много часов, пытаясь осознать, как некий вид космического разума мог сотворить ДНК, но в то время так и получил хорошего ответа. Я думал об этом много лет и собирал подсказки, которые со временем стали важным элементом книги Исследования Поля Источника, конференций, статей и телевизионных шоу.

Нам это не подходит

Брэд, тот самый парень, заманивший меня на Обезьяний холм, сейчас хотел, чтобы я незаметно вышел из школы вместе с ним. После последнего урока, приблизительно в 14:45, ученики собирались вместе, и нас заставляли стоять в группе “ходоков” в спортивном зале, пока его, одна за другой, не покидали группы “автобусников”. Брэд и я всегда оказывались в последней группе “ходоков”, которым позволялось уйти. Практически, мы не попадали на свежий воздух раньше 15:30. Брэд говорил, что это чудовищно, и, как в песне Twisted Sister Нам это не подходит, у него был план. Каждый день, в 14:30, дедушка друга Брэда Офера забирал внука из школы на машине Додж Дарт. Миссис Глиндмайер и м-р Виалл позволяли ему подъезжать прямо к залу и никогда не проверяли, подъехал ли автомобиль. Брэд сказал, что все, что нам нужно сделать, – сказать, что нас забирают, и что они никогда не станут проверять. Я был напуган, но решил попытаться, и это сработало. Мы вышли, прошли под окнами так, чтобы нас никто не увидел, и пустились бежать по дороге, спускаясь по улице. Приятная пожилая леди, работавшая охранником на полпути вниз к холму, никогда не спрашивала, почему мы появляемся раньше других. В последние несколько месяцев школы мы делали это каждый день, и нас никогда не ловили. Это превратилось в своего рода привязанность, склонность “прятаться”. Если вы игнорируете сигналы и продолжаете делать то, что делаете, становятся необходимыми все больше и больше искажений реальности. Брэд оказался первым человеком, приучившим меня лгать и брать на себя опасный риск, хотя до этого я всегда говорил правду. Позже он пристрастит меня к курению “травки”.

Мои оценки становились все хуже и хуже. Поэтому, как и учителя, я был удивлен, когда получил оценки теста COGAT (тест на когнитивные способности). Я выполнил его превосходно, и это поставило меня на уровень большинства выпускников средней школы. Школьный год заканчивался чем-то вроде дня на свежем воздухе, который я ненавидел, поскольку в него входили перетягивание каната, гонки на трех ногах и другие атлетические соревнования, которые я терпеть не мог. На дальнем конце поля, по другую сторону забора, находилось здание школы для 6-8-х классов. Слева располагалась небольшая военная база с рядами стальных пандусов. Днем мы всегда слышали шум марширующих солдат. Я так никогда и не узнал, почему там были солдаты и что с ними делали, но помню, что когда учился в Пирамиде, у нас была экскурсия на базу. Она выглядела как унылое офисное пространство с фотографиями военного персонала и флагами на стене.

В день окончания начальной школы я ехал на велосипеде, а все остальные уже ушли. Я находился на расстоянии всего 15 м от того места, где 4 года назад основал “клуб ЭСВ”. Я вез все книги и бумаги, уложенные в коричневый ранец. Ко мне на своем велосипеде приближался орущий задира. Скользя задним колесом и останавливаясь прямо передо мной, он кричал, брызгая слюной. Он сорвал мой ранец, вывалил содержимое на тротуар и потребовал, чтобы я плакал, иначе он выбьет из меня дух. Я выполнил все, что он хотел, а он смеялся и смеялся, обзывая меня грубыми прозвищами и оскорбляя мой вес. Потом он умчался. Это вынудило меня еще больше бояться обучения в неполной средней школе (7-9 классы), где были бы “большие дети” из трех разных окрестных начальных школ: Glendaal, Lincoln и Sacandaga.

Извлечение троих

Осенью 1985 года, когда я пошел учиться в неполную среднюю школу, ситуация ухудшилась еще больше. Тогда у меня был шкафчик с цифровым замком рядом со шкафчиком Шейн. У меня было семь уроков каждый день, и каждый час от меня требовалось идти в другую комнату с разными учебниками. Чтобы попасть на урок физкультуры, приходилось спускаться туда, где находились шкафчики и душ, вряд ли кто-то ими пользовался. Нас заставляли играть в вышибалы, поистине в варварскую игру. Все качки старались как можно сильнее швырнуть большие красные мячи вам в лицо, хотя это было против правил. Их редко ловили на нарушении, и если плачущего ученика приходилось посылать к медсестре, наказывали отстранением от игры на один период.

Учитель выбирал двух качков и просил сформировать команды; и уже они отбирали кого хотели, одного за другим. Нас с Эриком всегда выбирали последними. Качки открыто спорили, кто будет играть с каждым из нас, и все понимали, что мы для них – бесполезные куски мусора. Оставшаяся часть команды обычно присоединялась к ним, смеялась и издевалась. Перемен больше не было, единственное, что позволяло мне терпеть школу – возможность полежать на траве и расслабиться. Единственным, что мне нравилось, была Пирамида, а сейчас не было и ее.

Дети из Glendaal были из зажиточных семей, живущих в пригороде Гленвилля. Они прекрасно успевали в школе. Ученики из Lincoln жили в дешевых домах на возвышенностях Скотии и часто имели самые низкие оценки. Дети из моей школы, Sacandaga, обитали вниз по реке и в терминах экономического уровня и академических успехов пребывали между Lincoln и Glendaal. Благодаря оценкам теста COGAT, я попал в классы, где учились самые умные дети. В них учеба была намного труднее, и большинство моих одноклассников были из Glendaal. В первый же день школы высокий блондин-восьмиклассник, одетый в джинсовую куртку с символикой тяжелого металла (жанр рок музыки) и синие джинсы, схватился за горло и плюнул прямо мне на ногу, оставив огромную отвратительную желтую каплю слизи. Я чувствовал себя как в аду. Школа стала тюрьмой, без возможности побега.

Хотя в конце 6-го класса Брэд заканчивал школу вместе со мной, сейчас он вел себя так, как будто никогда меня не знал. Его шкафчик находился рядом с моим, но он избегал меня любой ценой. Он хотел быть невозмутимым, заниматься спортом и иметь девушек, а общение с толстяком не могло дать ему того, что он хотел. Шейн продолжал оставаться моим другом, и все думали, что он – дерьмо, поскольку был беден и не имел хорошей одежды.

Слишком много мести

Однажды я увидел одного из детей Glendaal, игравшего в игру Подземелья и Драконы в библиотеке с другими занудами из Glendaal. Он был очень остроумным и казался чрезвычайно уверенным в себе, вплоть до нахальства и самонадеянности. Очевидно, он действительно был умным и таким же толстым, как и я. Мы будем называть его Кевином. Темный шатен, с карими глазами и большими зубами, он всегда ухмылялся. Я заговорил с ним, и он быстро дал понять, что является самым умным учеником в школе. И действительно, если он получал меньше 95% на каждом тесте, его жестоко наказывали родители, работавшие в Лаборатории Атомной Энергии Кноллс или KAPL. Кевин и я быстро подружились, так как в домах нас обоих были компьютеры Apple с множеством игр. У нас было много общих интересов, а все остальные ненавидели нас за то, что мы были такими умными. Кевин быстро записал меня в бой скауты, что позволяло ходить в походы, которыми я по-настоящему наслаждался. Первый поход состоялся зимой и оказался самым замечательным со времен поездок в Кейп-Код.

Однако я быстро понял, что Кевин делает странные и жестокие вещи. В первый раз, когда я пришел к нему домой, он кормил собаку породы колли по кличке Эскалибур жгучим перцем и смеялся, пока она страдала от боли. Он все время сердился на все, что бы я не говорил, и просто переставал со мной разговаривать на 20 минут. Он называл это “уходом в свою раковину”, а я думал, что это глупо. Раньше со мной так никто не поступал, и я зря тратил время, находясь у него дома, что часто требовало поездки на велосипеде на довольно большое расстояние, на территорию Glendaal. Когда он приходил ко мне домой, он делал много плохих вещей, ввергая меня в неприятности, но его это не волновало, так как здесь не было родителей и некому было наказывать. Как-то раз я окатил его струей воды из лейки для поливки цветов, и он исчез. Когда я вышел из ванны, он вылил на меня огромный кувшин воды, и его не волновало, что он залил весь пол. Он долго смеялся и не отреагировал, когда я сказал, что “слишком много мести”.