Элрик: Лунные дороги - Муркок Майкл

– Матушка моя умерла родами. Я был ее последним ребенком, родить меня оказалось труднее всего.

– А ваш отец?

– Ученый. Ученик Кьеркегора. Думаю, он винил меня в смерти матушки. Почти все дни проводил в старой башне в нашем имении. У него была огромная библиотека. Он погиб во время пожара, который уничтожил ее. Говорят, у него были признаки помешательства или чего-то еще хуже. Я тогда жил в закрытой школе, но о той ночи и о том, что видели жители Бека, ходят странные слухи. Рассказывают всякие небылицы – якобы мой отец разорвал семейную «сделку с дьяволом» и потерял некую реликвию, которую ему доверили.

Я рассмеялся, но вовсе не так беззаботно, как моя спутница. Скорбеть о человеке, так отдалившемся от меня, было не очень сложно; полагаю, что и он не слишком горевал бы, если бы это я погиб в том пожаре. Сын-альбинос вызывал у него отвращение. Или как минимум неприязнь. Но как ни пытался я отдалиться от родителей и их проблем, мне это не удавалось. Отец ожидал, что я исполню семейный долг, хоть и не любил меня так, как любил моих братьев.

Уна не стала расспрашивать меня дальше. Я всегда поражался тому, какую бурю чувств вызывали во мне воспоминания о детстве.

– У нас обоих сложная семейная история, – с сочувствием промурлыкала она.

– Но, несмотря на это, я все еще намереваюсь вернуться в Бек, – настоял я. – Неужели нет возможности отправить меня домой как можно скорее?

Она с сожалением покачала головой.

– Я путешествую между снами. Я живу в историях, которые, как считают, способствуют росту и восстановлению мультивселенной. Некоторые верят, что посредством снов мы можем попасть в другую реальность. Что мы – это совокупность и воплощение всех наших мечтаний, желаний, идеалов и потребностей. По другой теории, мы лишь сон мультивселенной. А по третьей, мультивселенная снится нам. А у вас есть какая-нибудь теория, граф фон Бек?

– Боюсь, все эти идеи слишком новы для меня. Мне даже сложно поверить в то, на чем они основаны. – Я обнял ее за плечи, чувствуя, что она почти отчаялась, слушая меня. – Если я во что и верю, то в человечество. В нашу способность вытащить себя из болота необузданной алчности и бездумной жестокости. В наши благие стремления, которые создадут гармонию, и никакие враги не смогут ее разрушить.

Уна пожала плечами.

– Беспокойные псы набивают брюхо до отказа, – сказала она. – А затем блюют.

– Вы настолько циничны?

– Нет. Но нам, Рыцарям Равновесия, предстоит долгая битва, чтобы достичь этой гармонии.

Я и раньше слышал подобную фразу и спросил ее, что это значит.

– Некоторые используют этот термин, чтобы описать нас, тех, кто трудится ради справедливости и равенства во всем мире, – пояснила она.

– А я тоже один из этих рыцарей?

– Думаю, вы и сами это знаете.

После этих слов Уна сменила тему и начала рассказывать о луноцветах (так она их назвала), которые каскадами ниспадали по узким террасам со шпилей Му-Урии.

Несмотря на все опасности и открывшиеся мне тайны, я понимал: увидеть такую красоту дано не многим. Она превзошла все мои ожидания, обладала такой силой и осязаемой реальностью, какие не могли привидеться даже курильщику опиума. Я понимал, что это не сон. Невозможно было не осознать реальности этого мрачного каменного мира.

Уна четко дала понять, что больше не станет отвечать на мои вопросы, и некоторое время мы просто молчали, восхищаясь талантом архитекторов офф-му: они смогли вписать свои творения в окружающую природу, придав городу настолько естественную целостность, какой я прежде не видел в подобных поселениях.

Когда мы наконец оторвались от созерцания волнистой завесы из прозрачного камня, что будто колыхалась в сиянии озера, я заметил человека; он стоял шагах в четырех от меня. И тут же замолчал, потому что смутился: это вновь был мой двойник, в вычурных черных доспехах, невероятно похожий на меня. Высокие скулы, чуть изогнутые брови, горящие красные глаза, кожа цвета чистой слоновой кости. Он кричал, обращаясь ко мне. Кричал, а я не слышал ни одного слова.

Уна тоже увидела его и узнала. Попробовала было подойти, но он зашагал по дороге, жестами приказывая следовать за ним. Он шел все быстрее, и нам пришлось бежать, чтобы не отстать. Мы петляли по узким туннелям, поворачивали, спускались вниз, сбегали по ступеням, проходили по мостам, следуя за рыцарем до самой окраины города, пока не добрались до отдаленного острова. Все это время он шел впереди, направляясь к берегу реки. Иногда исчезал в тенях и появлялся вновь в мигающем серебристом свете. Иногда поглядывал назад, и на лице в черном шлеме читалась тревога. Я был уверен: он хотел, чтобы мы шли за ним. От яркой вспышки я на мгновение ослеп и потерял его из виду. Уна обогнала меня. Кажется, она все еще его видела. Я бросился вдогонку.

А затем впереди раздался внезапный мучительный крик, вопль скорби и ужаса. Я поспешил туда и увидел: девушка упала на колени рядом с мертвым телом, которое я сперва принял за незнакомца в черных доспехах.

Но незнакомец исчез. На земле лежало тело огромной саблезубой пантеры, той самой, что бежала за плотом, пока мы плыли в город.

Уна подняла заплаканные глаза.

– Это наверняка сделал Гейнор, – сказала она. – Убил ради удовольствия.

Я огляделся, все еще надеясь увидеть незнакомца и гадая, не он ли убил кошку. Мне показалось, что я заметил серебристо-медный отблеск и услышал издевательские нотки в журчании реки, но двойника не увидел.

– Вам знаком этот зверь? – спросил я Уну, которая, стоя на коленях, обнимала огромное кошачье тело.

– Знаком? – Худенькое тело Уны дрожало от безутешных рыданий. – Да, граф фон Бек, я ее знала. – Она замолчала, пытаясь справиться с чувствами. – Мы были ближе, чем сестры.

Слезы снова покатились градом, сверкая серебром на ее белоснежных щеках. Я решил, что ослышался.

– Только Гейнор, – прошептала она, вставая с колен и озираясь вокруг. – Только он настолько жесток, решителен и хитер, чтобы первым напасть на наших пантер. Они – главная защита Му-Урии.

– Вы сказали, она была вашей сестрой? – Я удивленно смотрел на крупную черную кошку с изогнутыми белыми клыками размером с кинжал. – Эта пантера?

– Знаете ли, – сказала она рассеянно, все еще пытаясь прийти в себя, – я ведь все-таки дочь крадущей сны. Так что могу выбирать.

А затем из-за ближайшей колонны вышел Гейнор в эсэсовской форме. В одной руке он держал короткий костяной лук, другой натягивал тетиву. Тонкая серебряная стрела целилась прямо в сердце Уны.

Она потянулась к своему оружию, но замерла, поняв, что преимущество на стороне Гейнора.

– Мне тут довелось пережить много интересного и кое с кем познакомиться, кузен, – сказал он. – А еще я усвоил несколько полезных уроков. В общем, время пролетело незаметно. А как твои дела?

Глава десятая

Складки времени

Мой Ворон-меч остался в комнате, где я остановился. Уна не могла выстрелить из лука, а другого оружия у нее не было. Гейнор выбирал, кого из нас прикончить. Рука его дрожала, но он стоял слишком далеко, так что я не мог наброситься на него.

Здравый смысл подсказывал мне, что убивать нас ему невыгодно. Ему нужен мой меч. Кроме того, он, похоже, уже забыл о существовании неподвижных и неторопливых стражей офф-му.

– Ты помнишь, кузен, что не всех стражей города можно сразу заметить? – сказал я. Он презрительно улыбнулся.

– Они для меня не опасны. С последней нашей встречи я через многое прошел и повидал все и вся. И обрел могущественных помощников, кузен. Сверхъестественных помощников. Мы уже начали осаду Танелорна. По сравнению с ним защита офф-му довольно наивна. Это прекрасное царство, если понимаешь, как тут нужно действовать. Я научился многому, что пригодится мне, когда я заполучу Грааль.

– Думаешь, ты так легко сможешь вернуться?

– Да, кузен, для меня это несложно. Понимаешь ли, я приобрел несколько новых друзей с тех пор, как мы с тобой так нехорошо расстались. Когда ты с ними познакомишься, то сразу начнешь самозабвенно просить у меня прощения. С радостью побежишь домой, чтобы принести мне Ворон-меч, пока я тут развлекаю твою милую молоденькую подружку.