Год короля Йавана - Кэтрин Куртц

— Сир, могу ли я перемолвиться с вами парой слов наедине? — спросил его Этьен.

— Разумеется.

Отложив бумаги, Джаван встал и двинулся в опочивальню. Этьен с сыном последовали за ним. Этьен плотно закрыл за ними дверь и жестом велел подойти как можно ближе к дверям, ведущим на балкон.

— Сир, позвольте представить вам сэра Гискарда де Курси, моего сына, — вполголоса промолвил Этьен. — По-моему, официально вы не были знакомы.

— Приветствую вас, государь, — произнес Гискард.

На вид ему казалось чуть за тридцать, может быть, даже моложе. Темные глаза и волосы были точь-в-точь, как у отца, но нос не с такой горбинкой. Джаван поймал себя на том, что не может отвести от него взгляда.

— У вас есть послание для меня? — прошептал он. Гискард пристально посмотрел на него в ответ и слегка поклонился.

— Верно, сир. Нынче ночью, когда замок заснет, я должен отвести вас в базилику, в небольшой кабинет рядом с ризницей, куда вы ходили заниматься с отцом Бонифацием. Увы, отец Бонифаций скончался, пока вы были в отъезде, но я уверен, что его преемник не будет чинить нам препятствий. Как только мы окажемся там, я отведу вас к другу.

— К отцу Джорему?

— Да.

Джаван не сразу осознал, что все это время стоял, затаив дыхание, но теперь он испустил долгий, чуть слышный вздох. Он прошел на балкон, упершись ладонями в каменный парапет. Интересно, как много Гискард и его отец знают о нем… Хотя если Джорем доверил обоим де Курси такую секретную миссию, то, должно быть, им известно очень многое. По крайней мере, они знали о его способности отличать правду от лжи в словах человека, и что у него есть защиты и он способен определить, если кто-то пытается проникнуть в его сознание.

— Как вы думаете все устроить сегодня ночью? — спросил он, любуясь городом, залитым беспощадными лучами солнца.

Гискард подошел поближе. Отец его остался в дверях на тот случай, если кому-то придет в голову заглянуть в опочивальню.

— Никому не покажется странным, если сегодня вечером вы отправитесь в базилику, чтобы поклониться телу брата, — невозмутимо пояснил Гискард. — Я буду вас сопровождать. В это же самое время отец будет стоять в почетном карауле. Если потребуется, он отвлечет остальных. Согласны?

После полудня разразилась гроза, небеса потемнели задолго до сумерек и разразились громом, молнией и проливным дождем. После долгой засухи это сперва показалось облегчением, однако влажность вскоре стала невыносимой. Ливень прекратился на несколько часов после заката, но начался вновь незадолго до того, как Джаван собрался спуститься в базилику.

Дождь падал мерно и тихо. Воздух казался тяжелым и плотным, но, по крайней мере, стало чуть попрохладнее. Гискард бы предпочел, чтобы для сегодняшней вылазки они надели плащи с капюшонами, но для этого по-прежнему было слишком жарко. Впрочем, черные траурные одежды и без того не привлекали особенного внимания.

Джаван также предложил, чтобы их сопровождал еще один человек. Это вызовет меньше подозрений, чем если бы он направился вдвоем с Гискардом, которого он едва знает, поэтому Карлан стал их спутником в этот вечер. Если понадобится, позднее они замутят воспоминания молодого рыцаря. Джаван рассказал Гискарду о том, что в сознании Карлана для этого были сделаны специальные установки, но ни словом не обмолвился, откуда они взялись. Пусть Дерини считают, что это работа Джорема или кого-то еще из его друзей. Пока что Джавану не хотелось слишком многое открывать о собственных способностях.

Они не пытались сохранить в тайне, что идут в базилику, ибо, как справедливо заметил Гискард, едва ли кому-нибудь покажется странным, что король пожелал еще раз проститься с покойным братом, после того как схлынет дневная толпа и воздух чуть посвежеет. Все втроем они миновали главные двери и незаметно прошли по боковому трансепту, чтобы преклонить колена рядом с катафалком. В неровном свете погребальных свечей, установленных по три с каждой стороны гроба, Джаван с трудом различал силуэт Этьена де Курси среди четырех рыцарей, что несли безмолвное бдение. Они стояли спиной к катафалку, склонив обнаженные головы над мечами, удерживая оружие в неподвижности за крестовину. На рыцарях были накидки цветов Халдейнов поверх черных траурных одеяний. Все они были перепоясаны широкими черными кушаками.

О самом Алрое Джаван предпочитал сейчас не задумываться. Все равно, то тело, что лежало сейчас перед ним, — это был уже не его брат. С головы до ног умершего окутывал черный саван, в полумраке почти скрывая его очертания. Алрой казался теперь совсем маленьким, а приглушенный свет свечей смягчал мертвенную бледность лица, так что могло бы показаться, что он вовсе не мертв, а лишь заснул. Однако даже стойкий аромат благовоний не мог полностью скрыть запах начинающегося тления.

Джаван не задержался надолго, хотя и заставил себя подойти к гробу и дотронуться до сложенных на груди рук в последнем жесте прощания. Уже завтра тело Алроя в гробу будет перенесено в собор, и Джаван никогда больше не увидит своего брата-близнеца.

Притихший и подавленный, он скользнул вслед за Гискардом в задние двери, но заставил себя отвлечься мыслями от прошлого и перенестись в настоящее. Гискард и Карлан зорко осмотрели все вокруг, чтобы убедиться, что никто не следит за ними. Он восстановил давнюю связь с Карланом, когда они преклонили колени в базилике, поэтому теперь юный рыцарь не задавал никаких вопросов по поводу того, чем они заняты.

По знаку Гискарда, Джаван увлек за собой Карлана в северную часть базилики, пока наконец не показался проход, ведущий в восточный придел здания. Низенькая дверца оказалась не заперта, и они спокойно прошли внутрь. Вскоре, миновав ризницу, к ним присоединился и Гискард.

В маленьком кабинете все осталось точно так же, как и помнилось Джавану, если не считать того, что исчез стол отца Бонифация, и человек, который лежал сейчас на кушетке, был незнаком принцу. На нем было одеяние Custodes Fidei. Гискард, заперев на засов дверь кабинета, подошел ближе и склонился над священником, рукой коснувшись закрытых глаз.

— Его зовут отец Асцеллин, — заметил Гискард. — Один из самых подлых Custodes, кого я знаю. Принадлежит к свите старшего Инквизитора. Я был бы рад усыпить его навсегда, но это могло бы возбудить ненужные подозрения. Пока что мы не должны себе этого позволять.

Сглотнув, Джаван подошел ближе. Прежде ему и в голову не приходило, что Дерини может быть способен на нечто подобное. Эта мысль подействовала на него отрезвляюще. По счастью, Гискард истолковал его сомнение как простую робость и одарил принца ободряющей улыбкой.