Самый тяжелый наркотик (СИ) - Луцевич Татьяна

Сильный ветер задувал во все прорехи в одежде, и я сидела верхом, намертво вцепившись в специальные держатели. Мы летели очень долго, и, когда я, наконец, ступила на землю, мое лицо имело нежно-зеленый цвет. С некоторых пор я стала ненавидеть летать и терпеть не могла чувство свободного падения, хотя раньше стихия воздуха была моей самой любимой.

Рабовладельческий рынок был огромен, нестройные ряды уходили далеко за горизонт и вокруг стоял неприятный запах животного пота. Женщин поместили в общую клетку отдельно от мужчин, и я опустилась на грязный пол, не обращая внимания на проходивших мимо потенциальных покупателей. Моя рука была исколота на сгибе локтя, потому что торговцы живым товаром предпочитали одурманивать своих рабов. Таким образом невольники становились покорными и не доставляли лиловокожим гуманоидам лишних проблем.

Мне это оказалось только на руку, однако доза, впрыснутая в мою кровь, после того, как работорговцы обнаружили мою невосприимчивость к дурману, была лошадиной. Они хотели сделать меня послушнее, и им это удалось. Мне стало глубоко наплевать на всех и вся, в голове воцарилась полнейшая апатия, и я спокойно сидела на вытоптанной земле, наблюдая за поднимавшейся от проходивших мимо ботинков пылью.

Находясь в подобном состоянии, я думала, что хуже быть уже не могло, но я в очередной раз крупно ошиблась. Ближе к полудню, когда на головы рабов палило немилосердное красное солнце, напротив моей клетки остановились добротные кожаные сапоги. Они простояли на одном месте слишком долго, после чего, словно параноидальный кошмар на яву, я услышала над свой головой до боли знакомый голос.

- Сколько? - коротко спросил хозяин дорогой обуви, в то время как в моих жилах застыла кровь.

Я резко подняла голову, и, несмотря на расползавшиеся перед глазами пятна, наивные сомнения в том, что рядом с клеткой стоял не Каерин, развеялись без следа.

- Когда меня уже, наконец, убьют, - находясь в шоке от подлой злокозненности судьбы, выдохнула я.

- О, это очень редкий товар! - воодушевился работорговец. - К тому же, ее внешность чрезвычайно обманчива. Несмотря на то, что эта человеческая девушка ужасно бледная и худая, словно болезненный зародыш планктона, поверьте, для того, чтобы ее убить, необходимо очень хорошо постараться.

- Откуда у вас подобные сведения? - высоко поднял бровь адмирал.

Разговорчивый лиловокожий развеял сомнения Каерина в том, что со мной скверно обращались, пересказав ему в красках историю моего пленения.

- Пожалуйста, если вам знакома хотя бы малая толика сострадания, не продавайте меня ему, - мой голос предательски задрожал. - Ведь он настоящий монстр.

- Ты даже не представляешь, насколько сейчас права, - зло переведя взгляд пронзительных бирюзовых глаз на меня, ответил Каерин.

Рабовладелец между делом озвучил завышенную цену, но охваченный гневом ариец не обратил на него совершенно никакого внимания, всецело посвятив его моей скромной персоне.

- Почему ты злишься, адмирал Акаерин-тан? - спросила я.

- Быть может, потому что все-таки нашел тебя, не взирая на законы бесконечной вселенной, или же из-за того, что ты оказалась жива, хотя земляне уже успели тебя похоронить, - процедил сквозь зубы имперец, каждое слово которому давалось с большим трудом. - Я молчу о том, что нужно было быть абсолютно безголовой для того, чтобы совершить безумный побег с земного корабля в данном неблагополучном районе. Один из дежурных пилотов судна, откуда ты имела поспешность бежать, зафиксировал повреждение твоей спасательной капсулы неизвестным объектом при входе в атмосферу. Ты рисковала своей жизнью, ввязывалась в смертельно опасные авантюры и, в конце концов, считаешься погибшей. А теперь ответь мне, Минам, когда ты уже, наконец, перестанешь совершать глупые поступки с суицидальными уклонами?

Последние слова он буквально прорычал, подойдя вплотную к клетке, от чего я непроизвольно отодвинулась назад.

- Неизвестным объектом? - переспросила я. - Меня атаковал находившийся на орбите этой захудалой планеты арийский корабль. Это твои соотечественники едва не отправили меня на тот свет, и из-за вас я начала бояться высоты настолько, что при одной только мысли о ней меня охватывает самая настоящая паника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Минам, с твоей стороны было весьма опрометчиво сбегать от меня и вступать в конфликт с заведомо сильнейшим противником, - под стальными ладонями имперца прутья решетки начали сминаться, словно пластилиновые.

- Ты не оставил мне другого выбора.

- Я больше тебе его не предоставлю, потому что ты малолетняя и, несмотря на все свои ученые знания, безмозглая землянка, из-за фокусов которой корабельный врач поставил мне диагноз "расстройство психики" в моем-то расцвете лет.

- О том, что ты ненормальный, я тебе говорила и раньше!

Конечно, я могла бы его пожалеть, но при взгляде на виновника всех моих бед мысли о сострадании испарялись в никуда.

- Ты еще более сумасшедшая, раз ввязалась в эпохальную войну наперекор всем доводам рассудка. Мне интересно, Минам, как с тобой вообще могли заключить контракт на военную службу, если ты еще даже не достигла совершеннолетия?!

- Мне в этом деле любезно помог сэр Льюис.

- Это тот капитан, который низким шантажом вынудил меня покинуть пределы системы, тем самым позволив скрыться многочисленным шпионским кораблям с рассекреченной базы? Должен сказать, что он не понравился мне с самого первого взгляда.

- Что ты с ним сделал, Каерин? - насторожилась я.

- Неужели тебя интересует судьба пронырливого, беспринципного пройдохи, несколькими днями ранее державшего нож у твоей шеи? - заломил бровь ариец.

- Пожалуйста, ответь, он хотя бы жив? - поинтересовалась я, помня о том, насколько серьезным вирусом заразила капитана.

Собеседник несколько долгих мгновений смотрел мне в глаза, силясь понять мою непоследовательную логику, после чего недовольно ответил:

- Так же, как и остальные члены команды, он находится под стражей на имперском корабле. После они будут сосланы в концентрационный лагерь на одну из удаленных колоний империи, и то ужасное, что с ними произойдет дальше, уже не попадает в мою компетенцию.

- Ты стал очень жестоким, Каерин, - произнесла я, стараясь не думать над тем, какой кошмар ожидал моих сослуживцев.

- Это ты сделала меня таким. Ты заставила меня узнать о боли много нового, и даже без ран и кровопотерь у меня болит сердце настолько, что появляется непреодолимое желание его попросту вырвать из груди и выбросить.

- Когда я затевала свой проклятый эксперимент, то хотела дать второй шанс тому, кто этого действительно заслуживал!

- Минам, не говори ерунды! Тобой двигало совершенно не желание кому-либо помочь, а исключительно голый научный интерес, ведь ты не представляешь свою жизнь без опасных и безрассудных опытов!

- Я потратила на него колоссальное количество времени, сил и собственное здоровье, а в результате ты уничтожаешь все вокруг себя! - я схватилась в отчаянии за голову. - Ты убиваешь меня, Каерин! Своими ужасными словами, лицемерными поступками ты сводишь меня прямиком в могилу.

- Ты это прекрасно делаешь без меня! - вызверился ариец. - Оглянись кругом, Минам, куда привели тебя твои отчаянные действия?! Сейчас ты сидишь в клетке, грязная, худющая и с влажными дорожками от слез на щеках.

Я спрятала лицо в волосы, не желая демонстрировать собеседнику свою слабость, и поджала губы:

- Если в тебе осталась хотя бы капля человечности, Каерин, пожалуйста, прекрати на меня кричать.

- Ты услышишь каждое мое слово, и я буду говорить до тех пор, пока ты не поймешь. Потому что, в отличие от других, я не могу бесстрастно смотреть на то, как ты наплевательским отношением губишь собственную жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Но почему она важна для тебя?

- Потому что ты стала моим неимоверно тяжелым наркотиком, Минам. Я буквально дышу тобой, и, если ты погибнешь, я задохнусь от нехватки кислорода, даже если вокруг его будет предостаточно, - негромко ответил Каерин, но я отчетливо услышала каждое его слово.