Флаг на грот-мачте - Николай Блинов

- Значит, они это место запомнили по приметам каким-то особым. Вот тебе и три.

- Молодец, Леня, - сказал Володя. - Точно рассудил. Так и будем теперь искать. Пошли обратно.

Медленно добрели до избушки. Капитан сидел на бревне у открытой двери и все так же смотрел поверх деревьев. Кожаный и Гленарван уместились на соседнем чурбаке. Руки у пленного были стянуты той веревкой, которой он час назад собирался вязать Никиту.

Володя подошел к ним и отрицательно покачал головой.

- Пока ничего, - сказал он огорченно.

- Что же, ищите дальше, - сказал Гленарван.

- Удрать хотел, гад ползучий! - сказал Кожаный и кивнул на связанного. - Шлепнуть бы его, и вся недолга!

- Уймись, - сказал Гленарван.

И тут Никита вспомнил, что видел этого Кожаного у отца в столовой в первый свой день в Архангельске.

Миновали избушку и снова углубились в заросли. Еще не меньше часа они лазили по лесу, обдирая руки и ноги об острые сучья. Прочесывали окрестность вдоль и поперек. Потом снова вернулись к избушке, повалились кто куда мог - устали.

У сторожки все так же неподвижно сидели трое. Капитан скривил губы в презрительной усмешке.

- Должен быть знак. Раз карты нет, должна быть какая-то точная примета, - сказал Гленарван и выплюнул травинку, которую грыз в нетерпении. - Должен!

- А есть карта, - сказал вдруг Ленька.

Он вытащил из кармана свою затрепанную книжку и открыл ее на той странице, где нарисована была карта с Зеленой Кошки.

Гленарван внимательно рассмотрел карту и сказал:

- Все верно. Мы находимся как раз там, где крестик. Ну и что?

И тут Никита вдруг ясно увидел на карте пристань Глубокий яр, безымянную речку, острый нос "Святителя Михаила" и стрелу, протянувшуюся от него к избушке посреди леса.

- Вот это да! - выдохнул Карпа. - Как же мы сами-то не догадались?

- Откуда это у вас? - спросил Гленарван.

- На Зеленой Кошке этот капитан со скаут-мастером встречались. Он ее на песке начертил. А мы срисовали, - объяснил Ленька.

Гленарван посмотрел на Кожаного и ничего не сказал.

- Хорошая карта, - сказал Кожаный, - нам ее два месяца назад...

Гленарван задумчиво смотрел на солнечное пятно компаса с узорчатой надписью "Святитель Михаил", что валялся на траве. Потом он медленно нагнулся и взял его в руки.

- Компас, - прошептал вдруг Ленька. - Зюйд-зюйд-ост...

- Точно! - Гленарван посмотрел на Леньку и вскочил. - Вот зачем он был им нужен!

Он внимательно рассмотрел шкалу.

- Норд-ост-ост. Три градуса... Катушка зафиксирована, пеленгатор сломан... Стрелка всегда будет указывать направление от избушки на сокровище.

Гленарван посмотрел на свой наручный компас, определил направление и махнул рукой:

- Так идти. Ориентир вон та сухая лемина!

Ленька, который давно все понял, первым скрылся в кустах. За ним нестройной гурьбой бросились остальные.

- А вы, капитан, тоже, я вижу, не прочь поиграть в пиратов и сокровища, - сказал Гленарван арестованному.

Капитан с откровенной злобой взглянул вслед убегающим пионерам и молча отвернулся.

Через несколько минут на весь лес разнесся ликующий Ленькин крик:

- Есть!

Когда Никита подбежал, многими быстрыми руками с захоронки уже был снят толстый верхний слой дерна. Под ним угадывались контуры двух длинных ящиков, завернутых в промасленную ветошь. Их быстро извлекли из ямы. Гленарван откинул металлические защелки и открыл крышки.

- Вот они, ваши сокровища, - сказал он Карпе. - Дорогие побрякушки! Ну как, нравятся?

В первом ящике в ряд лежали английские винтовки. На некоторых стволах видны были не до конца отчищенные следы ржавчины. Во втором оказался пулемет системы "гочкис", патроны и ленты.

- Ну, вот и все, - сказал Гленарван довольно.

Ленька достал записную книжку и нанес на свою карту обозначения.

- На всякий случай, - сказал он, как бы отвечая на вопросительный взгляд Никиты.

Глава 34

ДРУЖБА - ВЕРНОСТЬ И ЧЕСТЬ

- Мы напрямик к причалу, - сказал Кожаный. - У нас там мотор.

- Носильщики, вперед, - скомандовал Володя. - Меняемся через сто метров.

Ящики несли по четыре человека. Шли, растянувшись цепочкой по узкой извилистой тропе. Часто останавливались; меняясь у тяжелых ящиков. Кожаный и Гленарван увели капитана вперед.

Неожиданно быстро тропинка вывела к опушке, с которой распахнулся двинский простор. Совсем близко виден был знакомый косогор и песчаный спуск к пристани.

Когда отряд спустился к причалу, все трое уже сидели в моторке. На длинной веревке к ней привязана была "Эсмеральда-2". Носильщики закатали штаны до колен и втащили ящики на борт.

Гленарван и Кожаный пожали руки Володе.

- Ну спасибо вам, молодцы, разведчики! - крикнул Гленарван. - Вы нам крепко помогли! Еще встретимся.

Гленарван махнул всем рукой и крутанул рукоятку. Мотор затарахтел, выплевывая воду через трубку в борту. Моторка ходко пошла вниз. За ней, высоко задирая нос, послушно подскакивала на мелкой волне пустая "Эсмеральда-2".

- Ну а теперь скорее домой! - сказал Володя. - У дежурных небось вся каша пригорела. После обеда общий сбор.

- Какая повестка? - весело спросил Тодик.

- Обсуждаем личное дело звеньевых Никиты Лепехина и Карпа Шишова, ответил Володя. - А вы как думали?

Тодик ошарашенно уставился на Володю, а у Никиты екнуло сердце.

Ленька поднялся на откос первым и подождал Никиту и Карпу.

- Поговорить надо, - сказал он хмуро. Все трое уселись у знакомого камня.

- Я хотел сказать, - начал Ленька. - Я не буду за вас на этом сборе. Я не могу, ребята...

- Это почему? - удивился Карпа.

- Помните на нашем гербе? Дружба - это верность и честь... Без верности и чести нет дружбы... Ведь это было нечестно плавать тогда ночью... Мы же все дали слово... Понимаете вы меня?

Никита кивнул.

- Ладно, чего там, - сказал Карпа, - за одного битого двух небитых дают!

* * *

Общий сбор проходил бурно. Кричали так, что вороны испуганно взлетали с сосен и носились над ними, истошно каркая, боясь усесться обратно. Некоторые предлагали объявить Никите и Карпе благодарность за героизм и проявленную смекалку. Больше всех горячилась Маняша Уткина.

- Да они же герои! - кричала она, вскакивая с места. - Им грамоту надо за храбрость, а мы их судим... Думаете, им было не страшно? А они поплыли, не побоялись врага...

- Они же слово давали со всеми вместе! - крикнул кто-то сзади. Маняша не слушала.

- Да я бы сама... Да позови они, я бы с ними, не задумываясь... Куда скажут...

- Тебе нельзя было с ними, - раздался тот же голос. - Они небось голышом плыли-то!

Маняша вдруг покраснела так, что у нее на глазах выступили слезы.

- Дурак! - крикнула она и села, спрятав лицо за спинами девчонок.

Когда все откричались, встал Володя и оглядел притихшие, обращенные к нему лица.

- Они, конечно, хорошие ребята, - сказал он. - И судить их нам трудно. Но необходимо. Потому что принятое решение обязательно для всех. А для звеньевых особенно. Предлагаю следующее решение общего собрания лагеря.

Пункт первый: за грубое нарушение дисциплины и решения общего собрания, чтобы не купаться в Двине, Никиту Лепехина и Карпа Шишова из лагеря исключить...

- Ну это уж слишком! - закричали сзади.

- Мы так не согласны!

- Пункт второй, - продолжал Володя. - Учитывая добровольное признание нарушителей дисциплины, а также помощь революционному делу, проявленную при нарушении, считать возможным оставить Никиту Лепехина и Карпа Шишова в лагере, лишив их сроком на неделю звания звеньевых и отправив на это время на кухню чистить картошку. Других предложений нет? Голосуем... Кто за?

Против подняла руку одна только Маняша Уткина. Ленька при голосовании воздержался.

* * *

А грамоту, про которую говорила Маняша, отряд все-таки получил. Это случилось за два дня до отъезда из лагеря.

Когда кончили обедать и дежурные бренчали мисками, складывая их в высокие стопки, неожиданно приехал секретарь губкома Василий Олишев и Николай Демьянович, отец Никиты. Они ушли с Володей в штабную палатку. Через несколько минут Володя выглянул и скомандовал общий сбор. Все пять звеньев выстроились у флага и ждали, что будет дальше. Перед шеренгой стояли трое. Широкоплечий Лепехин-старший в длинной кавалерийской шинели, высокий Олишев в кожаной куртке, перетянутой портупеей, юношески стройный Володя в своей выцветшей на солнце солдатской гимнастерке.

Володя скомандовал "смирно!" и отдал рапорт Олишеву:

- Первый городской на торжественную линейку построен...

Олишев по-военному отдал честь, сделал шаг вперед и сказал:

- Решением губкома РКСМ и губчека за помощь при обезвреживании опасной группы врагов революции и проявленные при этом находчивость и смелость наградить Первый городской отряд юных пионеров города Архангельска почетной грамотой. К защите революционного дела будьте готовы!

- Всегда готовы! - в лад гаркнули пятьдесят звонких глоток.