Скрытые намерения - Майк Омер

тот же непринужденный, любопытный тон, подпустив в него немного тепла. – Маленькие?

– Моей дочери Фрэнсис десять. А Кайлу одиннадцать.

– О, ничего себе, всего год разницы? – Сэм смутно представляла, что это считалось непростым испытанием для родителей, хотя точно и не знала почему. – А это не тяжело?

– Было поначалу. – Что-то проскользнуло в голосе Альмы. Что-то мягкое. – Господи, первые два года после рождения Фрэнсис я почти не сомкнула глаз! Но это того стоило. Они теперь такие хорошие друзья…

Она резко задвинула ящик и открыла следующий.

– Хотелось бы мне, чтоб мой брат был ближе мне по возрасту… – Мысли у Сэм путались, но она сохраняла небрежный тон. Имена! Имена важны. Они делали все личным и реальным. – Но Бену всего восемь. И он просто помешан на животных. А Кайл любил животных, когда ему было восемь?

– Фрэнсис любила. И все еще любит. Кайла в основном интересует его мир «Майнкрафт». – Альма вдруг резко всхлипнула и вытерла глаз. А потом громко захлопнула ящик и открыла следующий.

Сердце у Сэм дрогнуло. Она расстроила эту женщину! Но нет – может, это и к лучшему. Альма думала сейчас о внешнем мире. И, наверное, задавалась вопросом, увидит ли когда-нибудь снова своих детей.

– Простите, – произнесла Сэм все тем же искренним, теплым тоном. – Это, наверное, так тяжело… Вы ведь и понятия не имели, что все так обернется. Вы наверняка должны были вернуться домой во второй половине дня, чтобы побыть со своими детьми.

– Я думала, что буду дома к полудню, – прошептала Альма.

– К полудню? – Сэм научилась этому у мамы. Повторение сказанного собеседником почти всегда заставляет его продолжать разговор.

– У Фрэнсис в четыре балет. А Кайл всегда голоден, когда приходит домой, – ему не нравится еда в школьной столовой. И вот теперь… – Голос у Альмы сорвался.

– Я могу как-то помочь? – спросила Сэм, закрывая шкафчик с медикаментами.

Альма повернулась к ней лицом, глаза у нее наполнились слезами.

– Да, думаю, что можешь. – Тон ее был почти обнадеживающим.

Вот оно! Пробилась наконец! Теперь Альма наверняка уже предполагает, что если они отпустят заложников, то Сэм сможет сказать копам, что все это было большой ошибкой. Или, может, она отпустит одну лишь Сэм, а та все расскажет копам. Или, по крайней мере, позволит ей поговорить с мамой.

В любом случае Сэм понимала, что это должно исходить от Альмы. Сейчас ни в коем случае нельзя давить на нее.

– Конечно. – Она улыбнулась. – А как?

Альма шагнула к ней, широко раскрыв глаза от возбуждения.

– Ты знаешь, где Круг держит детей, которых они собирались продать? Они должны быть где-то в этой школе. Как только мы найдем их, то все сможем отсюда уйти.

Глава 22

В носу у Гусеницы продолжала пульсировать тупая неослабевающая боль. Рубашка была вся уделана потеками крови, и он то и дело вытирал губы и подбородок рукавом. Ноздри были забиты соплями, или кровью, или еще не пойми чем, и приходилось дышать ртом.

Насколько все плохо? Вытащив свой телефон, он включил камеру и изучил свое изображение на экране.

И с трудом себя узнал.

Дело было не только в носе, хотя эта красная, распухшая дуля выглядела просто ужасно. Нормально вытереть всю кровь с лица не удалось, вся правая щека – в засохших кровавых мазках. Глаза налиты кровью, в уголках их синяки. Волосы растрепаны. Да и вообще вид как у невменяемого.

Нос явно покосился вбок, и Гусеница попытался осторожно нажать на него, чтобы выпрямить. Череп сразу же пронзила острая боль, сопровождаемая жутким хрустящим звуком. Он издал стон.

– В чем проблема? – буркнул Шляпник, который сидел в кресле секретарши, не сводя глаз с экрана – просматривал трансляцию с камер наблюдения.

– Ты, блин, мне нос сломал! – прорычал Гусеница.

– Хватит ныть. Это вышло случайно. Я почувствовал, как кто-то пытается отобрать у меня пистолет, и отреагировал. Тебе еще повезло, что я случайно в тебя не выстрелил.

Гусеница уже собирался огрызнуться в ответ, но решил промолчать. Какой в этом прок? Спорами не повернешь время вспять. Допущенные ими совсем недавно дурацкие ошибки уже представлялись чем-то из совсем далекого прошлого. И теперь приходилось иметь дело с их последствиями.

Выключив камеру на телефоне, он зашел на форум Стражей, где быстро просмотрел недавние посты. Появились десятки новых веток, в которых обсуждалось происшествие в школе, и модераторы лихорадочно пытались свести их в одну мегаветку. Пока что безуспешно. Гусенице хотелось и самому что-нибудь запостить, чтобы сообщить новости непосредственно с места событий. Он прикусил губу, обдумывая будущий текст – представляя себе ответы, похвалы за решительность и преданность делу. Десятки и сотни Стражей, вливающихся в их ряды.

Нет. Полиция тоже наверняка читает сообщения на форуме. Это небезопасно. Может, чуть позже – после того, как они более-менее обретут контроль над ситуацией. Сейчас лучше всего помалкивать.

– Мне нужно еще разок позвонить той тетке-копу, – сказал он, закрывая вкладку с форумом.

Шляпник поднял на него взгляд.

– Да? И что ты собираешься ей сказать?

И в самом деле – что он собирался ей сказать? Конечно, дела у них плохи. Но еще оставался шанс разыграть карты, имеющиеся у них на руках, и все-таки нанести победный удар по заговорщикам и их ужасным деяниям. Если только выйдет найти какие-то дополнительные доказательства тому, что они уже обнаружили, то можно будет показать всему миру правду – что Гусеница и его сотоварищи пытались остановить отвратительную торговлю детьми, а имевшие место последующие события стали результатом самообороны.

Он бросил взгляд на четырех заложников, сидевших в углу комнаты.

– А что, если потребовать официального расследования торговли детьми из этой школы?

Шляпник фыркнул.

– Кто этим будет заниматься? Полиция? На черта это им сдалось?

– Мы можем предложить заложников в обмен на тщательное расследование. – Искра возбуждения пронзила Гусеницу. Да, такое вполне возможно! – Весь город наверняка смотрит все это в новостях, согласен? А может, и вся страна. Они не смогут игнорировать наши требования. Люди будут в ярости.

– Не будь идиотом! Полиция – это продажные уроды, в том числе и та сука, с которой ты недавно разговаривал. Ты думаешь, мы потребуем от них расследовать это дело – в котором, как мы знаем, они сами замешаны, – и они просто поднимут лапки кверху и согласятся? Да они посоветуют тебе в жопу все это себе засунуть!

Гусеница стиснул зубы.

– Тогда что ты предлагаешь?

– Скажем им, чтоб они организовали для нас машину. Хотя нет, знаешь что? Частный вертолет! И немного наличных. А потом мы вместе с заложниками садимся в вертолет и