Гарри Поттер и Принц-Полукровка (пер. Эм. Тасамая) - Джоанн Роулинг

— Имеет, причем самое непосредственное, — ответил Думбльдор настолько спокойно, как будто Гарри спросил о погоде на завтра, — и мне представляется, что это непременно поможет тебе выжить.

Думбльдор встал, обогнул письменный стол и прошел мимо Гарри к двери. Тот, развернувшись на стуле, с любопытством следил за действиями директора. Думбльдор склонился над шкафчиком, потом выпрямился, держа в руках знакомую каменную чашу с загадочными письменами по краям. Думбльдор поднес дубльдум к письменному столу и поставил его перед Гарри.

— У тебя встревоженный вид.

Гарри и правда смотрел на дубльдум с опаской, зная по предыдущему опыту, что этот предмет, хранилище мыслей и воспоминаний, не только полезен, но и опасен. Последний раз, проникнув в его содержимое, Гарри узнал намного больше, чем хотелось бы. Думбльдор улыбнулся.

— На сей раз ты пойдешь со мной… и, что еще более необычно, с моего разрешения.

— Куда, сэр?

— В воспоминания Боба Огдена, — Думбльдор достал из кармана хрустальную бутылочку с клубящейся серебристо-белой субстанцией.

— Кто это?

— Работник департамента магического правопорядка, — ответил Думбльдор. — Он некоторое время назад умер, но перед смертью я успел с ним побеседовать и убедил поделиться своими воспоминаниями. Мы присоединимся к нему в тот момент, когда по долгу службы он должен был нанести один визит… Погоди минуту, Гарри…

Но Думбльдор никак не мог вытащить пробку из бутылочки; больная рука не слушалась, явно причиняя ему боль…

— Позвольте… позвольте мне, сэр?

— Пустяки, Гарри…

Думбльдор направил на бутылку волшебную палочку; пробка моментально вылетела.

— Сэр… как все-таки вы повредили руку? — снова попытался узнать Гарри, с брезгливым состраданием глядя на почерневшие пальцы.

— Нет, Гарри, сейчас не время для этой истории. Пока не время. Нас ждет Боб Огден.

Думбльдор вылил содержимое бутылочки в дубльдум. Вещество, не газ и не жидкость, закружилось, тускло мерцая.

— После вас, — любезно сказал Думбльдор и повел рукой в сторону чаши.

Гарри наклонился, глубоко вдохнул и опустил лицо в серебристую мглу. Его ноги оторвались от пола, и он стал падать, падать сквозь кружащуюся тьму… Внезапно его что-то ослепило; он часто заморгал и еще не успел привыкнуть к яркому солнцу, как рядом возник Думбльдор.

Они очутились на проселочной дороге, вдоль которой рос высокий густой кустарник. Летнее небо сияло незабудковой голубизной. Футах в десяти стоял небольшой крепыш в невероятно толстых очках, делавших его глаза похожими на родинки. Он изучал деревянный указатель на шесте, торчавшем из кустов по левую сторону дороги. Гарри догадался, что это Огден; во-первых, больше вокруг никого не было, а во-вторых, он поражал своим костюмом. Именно такую одежду выбирают неопытные колдуны, когда хотят прикинуться муглами: в данном случае, гетры и сюртук поверх старомодного полосатого купального костюма. Впрочем, у Гарри не было времени разглядывать это странное одеяние, поскольку Огден деловито куда-то зашагал.

Думбльдор и Гарри направились за ним. Гарри взглянул на деревянный указатель. Одна его стрелка показывала назад и гласила: «Большой Висельтон, 5 миль». Другая смотрела вслед Огдену, и на ней было написано: «Малый Висельтон, 1 миля».

Короткое время они не видели вокруг ничего, кроме кустов, голубого неба и слегка покачивающейся на ходу фигуры впереди; затем дорога повернула влево и словно оборвалась — так резко она покатилась вниз. Перед Гарри и Думбльдором неожиданно предстала вся долина: деревня Малый Висельтон, угнездившаяся меж двух высоких холмов, высокая церковь, кладбище. На дальнем холме, за долиной, посреди широкого бархатистого луга стоял красивый особняк.

Дорога была такой крутой, что Огден поневоле перешел на трусцу. Думбльдор зашагал шире; Гарри заторопился за ним. Он считал, что они идут в Малый Висельтон, и, как в тот раз, когда они искали Дивангарда, недоумевал: зачем подходить настолько издалека? Но вскоре он увидел, что ошибся: они шли не в деревню. Дорога свернула направо. Оказавшись за поворотом, Думбльдор и Гарри успели заметить краешек сюртука, скрывшийся в просвете между кустами.

Они последовали за Огденом. Узкая грязная тропка шла среди более высоких и диких зарослей, чем те, что остались позади. Она была неровная, каменистая, вся в рытвинах и спускалась вниз к какой-то темной роще. Дойдя до нее, Думбльдор и Гарри резко затормозили за спиной у Огдена: тот внезапно остановился и достал волшебную палочку.

Несмотря на солнечную погоду, старые деревья отбрасывали глубокую, темную, холодную тень, и за нагромождением стволов Гарри не сразу разглядел домик. Он подумал, что место для жилья выбрано очень странно — а может, странно, что деревья не вырублены и загораживают свет и вид на деревню. Было непонятно, живет здесь кто-нибудь или нет; стены домика поросли мхом, с крыши осыпалась черепица, обнажив местами стропила. Все вокруг поросло крапивой, метелки которой доставали до самых окошек, маленьких и закопченных. Впрочем, стоило Гарри окончательно увериться, что в такой халабуде никто жить не может, одно из окон с шумом распахнулось, и оттуда вырвалась тонкая струйка не то дыма, не то пара. Похоже, внутри кто-то что-то готовил.

Огден медленно и, как показалось Гарри, опасливо двинулся вперед. Оказавшись в густой тени деревьев, он снова остановился и воззрился на входную дверь, к которой была прибита дохлая змея.

Вдруг что-то зашелестело, затрещало, и с ближайшего дерева прямо под ноги Огдену свалился какой-то человек в обносках. Огден проворно отскочил назад, наступил на полы своего сюртука и пошатнулся.

— Тебя не звали.

Густая шевелюра свалившегося с дерева человека была настолько грязной, что определить цвет волос не представлялось возможным; во рту не хватало нескольких зубов; маленькие темные глазки смотрели в разные стороны. Он мог бы выглядеть комично, но нет, выражение его лица пугало, и Гарри нисколько не винил Огдена за то, что он, прежде чем заговорить, отступил еще на несколько шагов.

— Э-э… доброе утро. Я из министерства магии…

— Тебя не звали.

— Э-э… извините… я не понимаю, — нервно пролепетал Огден.

Гарри подумал, что Огден, пожалуй, туповат; с его точки зрения, незнакомец выражался вполне ясно, особенно если принять во внимание волшебную палочку, которой он потрясал, и окровавленный нож в другой руке.

— А ты, Гарри, наверняка понимаешь, — тихо сказал Думбльдор.

— Конечно, — недоумевая, ответил Гарри. — Почему же Огден…?

Тут его взгляд упал на дохлую змею, и его осенило:

— Он говорит на серпентарго?

— Правильно, — улыбаясь, кивнул Думбльдор.

Человек в обносках пошел на Огдена с ножом и палочкой.

— Послушайте… — начал Огден, но увы, слишком поздно: раздался грохот, он упал на землю и схватился за нос. Сквозь пальцы сочилась отвратительная желтая жижа.

— Морфин! — громко выкрикнул кто-то.

Из домика выбежал старик. Он захлопнул за собой дверь с такой силой, что змея качнулась и жалко дернула хвостом. Старик был ниже ростом, чем человек, спрыгнувший с дерева, и неправильно сложен: слишком широкоплеч и длиннорук. В сочетании с блестящими карими глазками, короткими жесткими волосами и морщинистым лицом это делало его похожим на сильную старую обезьяну. Он резко остановился перед человеком с ножом, который глядел вниз на Огдена и смеялся очень неприятным смехом.

— Из министерства, да? — спросил старик, тоже поглядев на Огдена.

— Совершенно верно! — сердито бросил Огден, ощупывая свое лицо. — А вы, насколько я понимаю, мистер Монстер?

— Точно, — ответил Монстер. — Получил по роже, да?

— Да! — огрызнулся Огден.

— Надо было сообщить о визите, ясно? — агрессивно заявил Монстер. — Здесь частное владение. А коль приперся, так нечего ждать, что мой сын и защищаться не станет.

— От кого, скажите на милость? — Огден с трудом поднялся на ноги.

— От любопытных носов. Надоедал всяких. Муглов и прочей грязи.

Огден указал палочкой себе на нос, откуда все еще в больших количествах выливался желтый гной. Поток мгновенно иссяк. Мистер Монстер сквозь зубы заговорил с Морфином:

— Иди в дом. Не спорь.

На сей раз Гарри был готов и сразу распознал серпентарго; он прекрасно понимал, о чем речь, но в то же время ему было ясно, что Огден слышит только странное, неприятное шипение. Морфин, казалось, хотел возразить, но под угрожающим взглядом отца передумал, неуклюже побрел к домику и захлопнул за собой дверь. Несчастная змея грустно махнула хвостом.

— Значит, это ваш сын, мистер Монстер, — сказал Огден, вытирая с сюртука остатки гноя. — Морфин, верно?

— Да, Морфин, — равнодушно отозвался старик, но потом спросил с внезапной агрессией: — А ты чистокровный?