Король сделки - Джон Гришэм

— Вы будете в своем офисе в ближайшее время? — спросил Клей.

— Да, а что?

— Я кое-что пришлю вам с курьером. Он будет у вас через пять минут.

Родни в качестве курьера помчался по улице с копией двадцатистраничного иска. Клей же отправился в суд, чтобы зарегистрировать оригинал. В соответствии с инструкцией Пейса копии были отосланы также в «Вашингтон пост», «Уолл-стрит джорнал» и «Нью-Йорк таймс».

Еще Пейс намекнул, что игра на понижение акций «Лабораторий Акермана» будет выгодным вложением капитала. При закрытии биржи в пятницу они стоили сорок два доллара пятьдесят центов. При открытии в понедельник Клей отдал распоряжение о продаже ста тысяч акций. Через несколько дней, когда их цена упадет приблизительно до тридцати долларов, он выкупит их и заработает на этом миллион долларов. Таков, во всяком случае, был план.

По возвращении Картер застал в конторе страшную суматоху. В «Лакомке» было шесть бесплатных входящих линий, но в рабочее время, когда все шесть оказывались перегруженными, часть звонков переводилась в главный офис на Коннектикут-авеню. Родни, Полетт и Иона безостановочно отвечали потребителям дилофта со всей Северной Америки.

— Вот посмотри… — Мисс Глик протянула боссу розовую полоску бумаги, на которой было написано имя репортера из «Уолл-стрит джорнал». — И еще мистер Пейс ждет тебя в твоем кабинете.

Макс стоял у окна с чашкой кофе в руках.

— Зарегистрировал, — сообщил Клей. — Мы разворошили осиное гнездо.

— Радуйтесь.

— Их адвокат уже звонил. Я послал ему копию иска.

— Отлично. Это начало их конца. Они только что напоролись на засаду и понимают, что скоро их разорвут в клочья. Такой поворот дела — мечта любого адвоката, Клей, извлеките из него максимум выгоды.

— Сядьте, у меня есть к вам вопрос.

Пейс, как всегда весь в черном, плюхнулся в кресло и положил ногу на ногу. Его ковбойские сапоги были, похоже, сделаны из кожи гремучей змеи.

— Если бы «Лаборатории Акермана» в настоящий момент наняли вас защищать их интересы, что бы вы предприняли? — спросил Клей.

— Для них сейчас важно не терять времени. Я бы начал выпускать пресс-релизы, все отрицать и обвинять алчных адвокатов. Защищал бы свой препарат. Бомба взорвалась. А после того как пыль уляжется, главное — предотвратить падение акций. При открытии торгов они стоили сорок два с половиной доллара, сейчас уже тридцать три. Я бы послал президента компании на телевидение, чтобы он произнес все нужные слова, заставил весь отдел по связям с общественностью развернуть мощную пропаганду, а адвокатов — готовить организованную защиту. Менеджерам по продажам велел бы взбадривать врачей, убеждая их, что препарат абсолютно безвреден.

— Но препарат не безвреден.

— Об этом я подумал бы позже. В первые несколько дней неразбериха неизбежна. Если инвесторы поверят, что с препаратом не все в порядке, они тут же заморозят свои средства — и поминай как звали, тогда падение акций неизбежно продолжится. После того как буря немного уляжется, я бы серьезно поговорил с большими шишками. Раз с лекарством действительно существует проблема, я бы припал к специальным компьютерам и подсчитал, во что мне обойдется досудебное соглашение, поскольку, имея препарат с таким побочным эффектом, доводить дело до суда нельзя. Жюри может вынести вердикт на черт знает какую сумму. Одно жюри присудит истцу миллион долларов. Другое, в другом штате, потеряв голову, оценит штрафные санкции в двадцать миллионов. Это своего рода игра в кости по-крупному. Поэтому нужно идти на сделку. Поскольку, как вы уже успели убедиться, адвокаты по коллективным искам срывают немалый процент, с ними нетрудно договориться.

— Какой суммой наличных располагает «Акерман»?

— Они застрахованы по меньшей мере на триста миллионов. Кроме того, у них имеется около полумиллиарда наличными, большую часть этой суммы им принес дилофт. Банк, конечно, ограничивает их расходы, но если бы решал я, то планировал бы выплатить миллиард. И постарался бы провернуть дело поскорее.

— А «Акерман» постарается?

— Они не прибегают к моим услугам, поэтому действуют не лучшим образом. Я давно наблюдаю за этой компанией, особой сообразительностью там не отличаются. Как все производители лекарственных средств, они до смерти боятся судебных процессов. Но вместо того чтобы нанять такого пожарного, как я, идут проторенной дорожкой — полагаются на своих адвокатов, которые, разумеется, не заинтересованы в быстром улаживании дела. Их головная фирма — нью-йоркская «Уокер стирнз». Они скоро дадут о себе знать.

— Значит, на быстрое соглашение рассчитывать не приходится?

— Вы зарегистрировали иск всего час назад. Расслабьтесь.

— Но деньги, которые вы мне дали, стремительно тают.

— Не волнуйтесь. Через год вы будете еще богаче.

— Через год?

— Так я думаю. Сначала их адвокаты постараются накопить подкожный жирок. «Уокер стирнз» бросит на это дело полсотни сотрудников, которые будут производить многометровые подсчеты. Акермановские адвокаты хапнут на деле мистера Уорли сотню миллионов, не забывайте это.

— Почему бы «Акерману» вместо этого не заплатить мне сто миллионов отступного?

— Вот теперь вы рассуждаете как истинный мастер коллективного иска. Они заплатят вам даже больше, но сначала им придется ублажить собственных адвокатов. Так действует механизм.

— Но вы бы поступили иначе?

— Конечно. В деле с тарваном клиент выложил мне всю правду, что случается не часто. Я сделал домашнее задание, нашел вас и спрятал концы в воду тихо, быстро и дешево. Пятьдесят миллионов — и ни цента собственным адвокатам моего клиента.

В дверях возникла мисс Глик.

— Снова звонит репортер из «Уолл-стрит джорнал», — сообщила она.

Клей вопросительно взглянул на Пейса.

— Поговорите с ним, — сказал тот. — И помните: противная сторона располагает огромным штатом пиарщиков, которые лихорадочно гасят пожар.

На следующее утро деловые приложения к «Таймс» и «Пост» вышли с краткой информацией о коллективном иске по делу о дилофте на первых страницах. Обе газеты упоминали фамилию Клея, что взволновало его и вызвало тайную радость. Предоставили слово и защищающейся стороне. Президент фармацевтической компании называл предъявленный иск «легкомысленным» и квалифицировал как «еще один пример профессионального злоупотребления со стороны адвокатов». Вице-президент по научным исследованиям утверждал: «Дилофт прошел доскональную проверку, никаких вредных побочных эффектов зафиксировано не было». Обе газеты сообщали, что акции «Лабораторий Акермана», которые за три предыдущих квартала упали на пятьдесят процентов, в результате предъявленного иска обрушились еще больше.

Лучше всего, по мнению Клея, сработал репортер «Уолл-стрит джорнал». Для начала он поинтересовался возрастом Клея. «Всего тридцать один год?» — удивился он и продолжил беседу серией вопросов о профессиональном опыте мистера Картера, его фирме и тому подобном. История Давида и Голиафа куда занятнее, чем сухие финансовые выкладки или лабораторные отчеты, такой рассказ приобретает для читателя самостоятельный интерес. Репортер привел с собой фотографа, и все сотрудники наблюдали, как Клей ему позировал.

Левая колонка на первой странице была озаглавлена: «Новичок меряется силами с могущественными „Лабораториями Акермана“». Здесь же поместили компьютерный шарж на улыбающегося Клея Картера. Первый абзац гласил: «Менее двух месяцев назад адвокат из округа Колумбия Клей Картер трудился в городской системе уголовного правосудия как никому не известный и низкооплачиваемый государственный защитник. Вчера он в качестве владельца собственной адвокатской конторы предъявил иск на миллиард долларов занимающей третье место в мире фармацевтической компании, выдвинув обвинение в том, что ее новейший чудо-препарат дилофт хоть и облегчает острую боль пациентам, страдающим артритом, в то же время способствует образованию опухолей в мочевом пузыре».

Статья изобиловала вопросами о том, как удалось молодому адвокату в столь короткий срок столь радикально изменить свое положение. Поскольку Клей не имел права упоминать ни тарван, ни что бы то ни было с ним связанное, он лишь неопределенно сослался на некое быстро достигнутое досудебное соглашение по делу, на которое наткнулся, исполняя прежние обязанности государственного защитника. Позиция фармацевтического гиганта упоминалась лишь вскользь — «профессиональные злоупотребления», «адвокаты, навязывающие свои услуги клиентам и наносящие ущерб экономике», — основная же часть текста была посвящена Клею и чудесной истории его восхождения. Автор хорошо отзывался об отце Клея, «легендарном юристе из D.C., одержавшем множество побед в суде», который ныне поселился на Багамах, «удалившись от дел».