Мобилизация и московское народное ополчение. 13 дней Ростокинской дивизии. 1941 г. - Сергей Андреевич Разин

его оперативной группы, блокированный немцами, вечером 4 октября предпримет попытку прорыва из района станции Канютино. Генерал приказал комдиву П.Е. Морозову обеспечить содействие полку при переходе через боевые порядки дивизии. Также в сообщении обращалось внимание, что, по многочисленным сведениям выходящих из окружения войск, большая колонна немцев с войсками и техникой двигается из района станции Вадино в сторону Минского шоссе. В связи с этим дивизии вменялось усилить контроль на флангах своей обороны.

Несмотря на все попытки гитлеровцев прорвать боевые порядки 140-й стрелковой дивизии, сделать этого они не смогли. Бойцы дивизии дрались геройски, нередко в ходе ожесточенного боя некоторые позиции не раз переходили из рук в руки. Дело доходило и до рукопашных схваток. Примером героизма является подвиг батальонного комиссара Ф.К. Алексеева. Во время боя 4 октября, заметив очередную перегруппировку немцев, он воспользовался оперативной паузой и поднял ополченцев в контратаку.

Противник был застигнут врасплох, а обнаружив дерзкую вылазку советских воинов, обрушил на цепи наступающих шквальный огонь из орудий и минометов. Сила огня была такова, что многие ополченцы вынуждены были залечь. Понимая, что атака может сорваться, Ф.К. Алексеев подал команду: «Вперед, за мной!», «За Родину!» – и первым устремился в атаку, стреляя из автомата на ходу. Вслед за ним поднялись и воины и с возгласами «Ура!» ринулись на врага. Завязалась рукопашная схватка. В ход шли гранаты, штыки и приклады. Вскоре вслед за пехотой показались танки. Один из них Ф.К. Алексееву удалось подбить, но пулеметной очередью из соседнего танка сам он был тяжело ранен. Горящий танк развернулся и стал уходить, пытаясь сбить пламя. Еще два танка подбили бойцы. Остальные повернули назад. Раненого Ф.К. Алексеева не отправили в тыл по его же просьбе, так как его роте предстоял новый бой[359].

Вечером 4 октября 1941 г. в третий раз начался налет немецкой авиации. На этот раз немецкие бомбардировщики совершали его на бреющем полете. «Наглость немецких самолетов была беспредельной, – вспоминал П.Г. Тарасов, – и с ней надо было как-то покончить. Но вот эффективных средств борьбы с ними у нас не было. У генерала Болдина сохранились 3 зенитные пушки, но к ним оставалось 25 выстрелов. И он берег их на особый случай»[360].

Тем временем на правом фланге 140-й стрелковой дивизии разворачивалась операция по возвращению утраченных накануне позиций. Штаб дивизии разработал план контрудара для возвращения захваченных врагом переправ у деревни Глушково и населенного пункта Тихоново, а также важной в оперативном плане деревни Игоревская, захваченной ранее. Для операции привлекался один из батальонов правофлангового 1737-го стрелкового полка во главе с комбатом В.М. Кирилловым. Одну роту направил генерал И.В. Болдин.

Ближе к переправам были подтянуты несколько спаренных пулеметных зенитных установок. Кроме того, калиб-ровцы 1737-го стрелкового полка соорудили самодельные треноги для установки на них имевшихся на вооружении дивизии станковых пулеметов системы «Браунинг». Для стрельбы по самолетам бойцы приспособили и крупнокалиберный пулемет, который был извлечен из сбитого 2 октября «Мессершмитта»[361]. Смекалка бойцов проявилась и в другом: на обоих берегах р. Днепр (а позже и на р. Вязьма) были установлены ступицы от колес телеги, выполнявшие функцию валов. На них был надет трос, за который в случае необходимости можно было перетянуть на любой берег раненых. Кроме того, на этот трос была подвешена алюминиевая коробочка, играющая роль почтового ящика между берегами и подразделениями в случае обрыва связи.

Утром 4 октября 1941 г. на пути у основной переправы на участке обороны 1-го батальона комбата В.М. Кириллова (1737-й стрелковый полк) началась перестрелка. Но вспомогательная рота, направленная генералом И.В. Болдиным, задержалась с выдвижением, поскольку путь ей по переправе преградила группа бойцов, двигавшаяся с западного берега р. Днепр. Только после применения крайних мер переправа бойцов была остановлена и вспомогательная рота двинулась к батальону В.М. Кириллова. О силе напора гитлеровцев говорило то, что участки минных заграждений перед окопами советских частей были буквально завалены трупами немецких солдат. Как потом выяснилось от пленных, на этом участке фашистское командование против одного батальона бросило целый полк.

Под прикрытием минометного огня гитлеровцы выбросили на бронетранспортерах свою пехоту. Они рассчитывали, что советская артиллерия сразу откроет огонь и тем самым выдаст место своего расположения. Но, осознавая уловку противника, артиллерия дивизии молчала.

После интенсивного минометного обстрела района расположения батальона настал черед немецкой авиации, а едва бомбежка закончилась, в «психическую» атаку – цепями – перешла вражеская пехота. Подпустив врага на близкое расстояние, бойцы открыли огонь. Несмотря на яростные атаки и попытки прорыва, ростокинцы сумели сдержать натиск врага. В этом им неожиданно помогли танкисты. В критическую минуту на помощь ротам пришли танки того полка, о выходе которого в своем сообщении предупреждал генерал И.В. Болдин. Танкисты в течение дня маскировались в лесу юго-западнее Холм-Жирковского, ждали наступления темного времени суток. Связные, посланные от них к генералу И.В. Болдину, договорились о месте прорыва и передали сведения об обстановке и местах расположения оборонительных рубежей 140-й стрелковой дивизии[362]. Таким образом, нанеся оставшимися силами и средствами внезапные фланговые удары, дивизия к исходу дня 4 октября восстановила первоначальное положение.

В оперативной сводке № 112 Главного командования сухопутных войск вермахта о том дне сообщалось: «В центре и на фронте 3-й танковой группы сопротивление усиливается. Используя все имеющиеся резервы, противник упорно обороняется и контратаками пытается восстановить положение»[363].

К вечеру 4 октября 1941 г. бой прекратился. Несмотря на то что его исход был благоприятным – части и подразделения дивизии уничтожили прорвавшегося врага и освободили Игоревскую, – исключить возможность нового наступления было нельзя, учитывая, что немецкая пехота окопалась всего в 300 м от боевых порядков советских войск. В связи с этим на участок батальона капитана В.М. Кириллова к утру 5 октября 1941 г. было переброшено еще две роты[364].

На основании показаний пленных командование 13-й ДНО сделало вывод, что немецкое военное руководство считало, что в районе ее расположения крупных сил нет. Этим и объяснялось то, что до боя вечером 4 октября 1941 г. южнее Холм-Жирковского, в котором был разбит немецкий полк, оно не вводило против советских войск всех своих сил, ограничиваясь только отдельными подразделениями. После 4 октября гитлеровцы перестали недооценивать силы и средства, противостоящие им, и начиная с 5 октября 140-я стрелковая дивизия вела бои исключительно с превосходящими силами противника.

К 5 октября 1941 г. немецкие танковые и моторизированные соединения овладели районом Спас-Деменск, Юхнов, тем самым глубоко охватив с юга Вяземскую группировку советских войск в составе 19, 16, 20-й армий Западного фронта, 32, 24,