Мобилизация и московское народное ополчение. 13 дней Ростокинской дивизии. 1941 г. - Сергей Андреевич Разин

север от излучины русла реки Вязьмы к деревне Кошкино были встречены сильным огнем пулеметов, расположенных вблизи дороги Холм-Жирковский – Вязьма. Учитывая силу огня, З.Г. Губайдуллин принял решение использовать четыре танкетки в качестве тарана обороны врага. Две должны были уничтожить пулеметы противника, расположенные вблизи от дороги, остальные – прикрывать их активным огнем на ходу. О том, что произошло дальше, свидетельствует П.Г. Тарасов: «Как только 2 головные танкетки выскочили за линию дороги и стали приближаться к пулеметам противника, по ним с опушки леса стало бить не менее 12 пулеметов и несколько пушек. Наши танкисты под шквальным огнем противника все же добрались до цели и уничтожили оба пулемета. Но при развороте сначала одна танкетка была поражена прямым попаданием снаряда, а затем и другая была опрокинута взрывом. После этого противник перенес свой огонь на оставшиеся танкетки. Какое-то время они, подбитые, став неподвижными огневыми точками, оказывали сопротивление, но вскоре замолкли навсегда»[338].

По плану командира группы, на этом этапе единственный танк не должен был вступать в бой. Но командир танкового батальона майор М.М. Шамсов, желая отомстить за погибшие экипажи танкеток, сам сел за рычаги управления и направился на отдельный кирпичный дом, откуда били пушки и пулеметы противника. На большой скорости, стреляя на ходу, ему удалось преодолеть больше половины расстояния до этого дома, успев выпустить все снаряды. Но один из немецких снарядов пробил броню танка насквозь, и М.М. Шамсов погиб.

Этот бой позволил артиллерийским частям 140-й стрелковой дивизии более полно оценить районы расположения огневых средств противника и на основе этого внести определенные коррективы на открытие огня. Воспользовавшись небольшой передышкой и тем, что огонь противника стал слабее, роты ударной группы успели привести себя в порядок и начали готовиться к новой атаке.

После получасовой артподготовки стрелковые роты перешли в наступление. Подпустив бойцов поближе, немцы открыли ураганный огонь из всех видов оружия. Это заставило пехотинцев залечь, а затем уже перебежками продолжить наступление. Но из-за усилившегося огня дальнейшее продвижение было губительным и бессмысленным, поэтому майор З.Г. Губайдуллин приказал его приостановить и отойти на исходный рубеж. Это было сделано своевременно – уже через несколько минут в небе появились немецкие бомбардировщики. «С утра был легкий туман, – вспоминал ополченец А.В. Орса, – трудно было рассмотреть опознавательные знаки на самолетах, и это обстоятельство увеличило наши жертвы, так как вражеские самолеты подошли к нам с востока, то есть с тыла. Самолеты стали пикировать, сначала сбросив бомбы-сирены, а затем осколочные и фугасные. В этом налете я насчитал 121 бомбардировщик и около 15 истребителей. После первой бомбежки нам сообщили, что в районе Горбатого моста 37 человек убито и около 50 ранено»[339].

Первые бомбы поразили западную часть деревни Кошкино, а затем стали падать все ближе к окопам воинов-ополченцев. Вскоре из-за дыма уже не было видно самолетов, но вой летящих бомб и удары разрывов продолжали сотрясать землю. После окончания бомбежки по распоряжению комдива П.Е. Морозова начался подсчет потерь и приведение в порядок подразделений. В некоторых из них пришлось назначать новых командиров.

Итоги боя для группы майора З.Г. Губайдуллина были тяжелыми. В обеих ротах потери составили 92 человека, из них 31 убитый[340], большинство тяжело ранены. Легко раненые после перевязок немедленно возвращались в строй.

После учета всех потерь командир группы произвел перегруппировку – 3-я резервная рота выходила на линию 1-й, и они вместе начинали атаку, 2-я рота направлялась в резерв. Перегруппировка проводилась скрытно под покровом дымовой завесы, что позволило незаметно от противника передвинуть 3-ю и 1-ю роты ближе к деревне Кошкино. Однако немцы сумели упредить советское наступление и после мощнейшей авиационной и артиллерийской подготовки перешли в контратаку. Они надеялись, что никто из советских бойцов не уцелел, тем более не ожидали организованного сопротивления.

Несмотря на то что гитлеровцы имели большое преимущество в силах, воины дивизии не дрогнули, а смело и решительно отбивали атаки. Подпустив противника на близкое расстояние, пулеметы, минометы и артиллерия одновременно открыли огонь. Несколькими залпами было подбито два немецких танка. В этом бою погиб командир 1737-го стрелкового полка майор З.Г. Губайдуллин, который в критический момент сражения возглавил атаку одной из рот[341]. Ситуацию спас комиссар полка М.В. Сутягин. Под его командованием рота З.Г. Губайдуллина выбила ворвавшихся в окопы немцев. Первое наступление было отбито.

Понимая, что атака сорвалась, немецкое командование остановило ее, сосредоточив методичный минометный огонь по участкам расположения дивизионной артиллерии. Затем наступила оперативная пауза – стороны собирались с силами. Только отдельные пулеметы продолжали стрелять по переползавшим санитарам, когда они добирались до раненых.

Через некоторое время гитлеровцы, перегруппировав силы и подтянув дополнительное количество танков и бронемашин, вновь перешли в наступление при поддержке бомбардировщиков и истребителей. Оно развивалось по той же схеме, что и предыдущее. Вновь в небо взметнулась серия ракет, указывающих цели в глубине советской обороны, самолеты построились в круг и стали заходить на цель. Но вести прицельное бомбометание им помешала артиллерия прикрытия. Располагаясь на западном берегу р. Днепр, она открыла ураганный огонь, в результате которого был сбит один самолет. После этого немецкие самолеты вынужденно разомкнулись: одна часть атаковала позиции дивизионной артиллерии, другая стала бомбить непосредственно боевые порядки войск. Ответным огнем зенитных установок, располагавшихся на позициях 1737-го стрелкового полка, еще 2 немецких самолета было уничтожено. Атака была отбита, но лишь на время.

Едва подразделения привели себя в порядок, как в воздухе снова раздался гул самолетов. Это был третий налет за день. При подлете к району расположения дивизии самолеты разделились на три группы. Первая стала бомбить лес западнее от устья р. Вязьма, вторая – район позиций 1737-го стрелкового полка, третья – дивизионную артиллерию. «Самолеты немецкие спускались до 50 и 100 метров, – вспоминал о том дне М.В. Сутягин, – и обстреливали нас пулеметным огнем, мелкими бомбами нас прямо засыпали»[342]. Командование дивизии осознавало, что при такой мощной огневой поддержке выбить немцев из района деревни Кошкино до полного подавления его огневых точек будет невозможно. Поэтому полковник П.Е. Морозов приказал приостановить наступление ударной группы, занять выгодный рубеж в качестве плацдарма и закрепиться на нем, а также взять под огневой контроль участок дороги от р. Днепр до деревни Пигулино. Особое внимание обращалось на оборону переправы через р. Вязьма и подступов к бродам через нее. Здесь было выставлено боевое охранение.

Значение боевых действий дивизии на этом участке состояло не только в том, что ополченцам удалось на время задержать продвижение гитлеровцев, но и