Не чужие дети (СИ) - Ковалевская Алиса

– Для меня важно, чтобы ты не забывалась, – отрезал он. Смерил меня свинцовым взглядом и вышел из комнаты.

Я вышла следом. Миша скрылся в кабинете и вскоре появился оттуда с папкой в руках.

– Сегодня ты снова с нами не поужинаешь? – спросила, когда он взял ключи.

– Вряд ли. – Он посмотрел на меня ещё раз. – Сложи костюм и рубашку. Вечером приедет клининговая служба, отдашь им вместе с грязным бельём. Можешь отнести в ванную – они заберут сами.

Он снова ушёл, а я на ватных ногах вернулась в спальню. На автомате подняла с пола брюки и рубашку, аккуратно сложила, стараясь не вдыхать запах Мишиного одеколона. Взяла пиджак и уловила другой запах. Чужой, женский и… знакомый. Не хотела, но всё равно вдохнула. На воротнике заметила розоватое пятно. Помада. Точно такая, как у его помощницы. Стиснула пиджак в руках.

– Скотина, – процедила и кинула обратно на постель, а сама тяжело опустилась рядом и уставилась на след. – Скотина, – прошептала с дрожью. – Сволочь.

Схватила телефон и… не сделала ничего. Кто я такая, чтобы он говорил мне, где был и когда вернётся домой?! Кто, чтобы устраивать ему сцены? Жена.

Из горла вырвался хриплый смешок, из глаз – две слезинки.

Фиктивная жена. Никто.

Глава 18

Есения

Из трёх ночей дома Миша провёл одну. Где он и с кем я не спрашивала, да и зачем? Чтобы услышать то, о чём и так догадывалась? Чужими духами от него больше не пахло, и это оставляло малодушную надежду.

Утром в пятницу я встала раньше обычного. В кухне пахло крепким кофе. Миша сидел за столом с чашкой, уже готовый уходить.

– Доброе утро, – сказала я сонно и достала из холодильника приготовленные с вечера сладкие блинчики.

– Доброе. – Отпил кофе, не посмотрев на меня.

Не интересуясь, будет он завтракать или нет, поставила блины разогреваться.

Утро было прохладным, а я ещё не проснулась до конца. Укуталась в длинный халат и посмотрела на улицу. Было солнечно, на небе – ни облачка. Ветер шелестел листьями деревьев и приносил с собой птичье пение. Тихое летнее утро. Почти идеальное.

Пока блинчики грелись, сделала кофе и себе. Плеснула в лицо прохладной водой и пригладила растрёпанные волосы. Миша не говорил со мной. В последние дни я окончательно перестала понимать его.

Наконец микроволновка отключилась. Эта минута показалась бесконечной.

– Позавтракай. – Я поставила перед мужем тарелку.

– Мне некогда.

– Неправда. Если захочешь, пять минут ты найдёшь. Миш, позавтракай. Внутри шоколад и фундук. – Подвинула ближе к нему и посмотрела выразительно. Смотрела на него, пока он, сдавшись, не взял один блин.

Только откусил, по тесту потекла начинка.

– Чёрт, – процедил он, пытаясь не ляпнуть на рубашку, и быстро откусил здоровенный кусок.

Я почти улыбнулась. На секунду показалось, что это утро одно из многих. Что это обычно – вставать и провожать его на работу, кормить завтраком и пить кофе, чтобы прогнать сон.

Миша повернулся ко мне, и мы встретились взглядами. Воцарилось уже привычное молчание. Я прятала руки в рукава и чувствовала, как у меня бьётся сердце. А его бьётся? Оно у него вообще есть?

– Спасибо. Хорошие блины. Но мне действительно нужно ехать. – Махом допив кофе, он встал.

– Давай я положу тебе остальные с собой?

– Не нужно, Сеня.

– Понятно, – вздохнула я и тоже поднялась. – Не хочешь – дети позавтракают.

– Вот и хорошо.

– Да, хорошо. Замечательно. – Я колко посмотрела на него. Взяла чашку и отошла к окну.

Миша не уходил. Смотрел мне в спину, я чувствовала это кожей. Пила кофе, чтобы успокоиться, а саму трясло. Снова злость, обида, досада и… боль. До этого утра она выжидала, свернувшись клубком, а сейчас выползла наружу.

Чашка была горячая, дующий в лицо через открытое окно ветерок – прохладным. Хотелось, чтобы встали дети и нарушили тишину, наше с Азаровым уединение. Но как назло они спали.

– Если хочешь, заверни, – прозвучал голос мужа от двери кухни.

Я медленно развернулась.

– Если я хочу? Да мне всё равно, Миш. Серьёзно.

Его губы поджались. Мы опять играли в гляделки, не нарушая тишины. Только что он опаздывал, теперь никуда не спешил.

Я всё же сдалась первая.

– Давай съездим куда-нибудь в выходные? Дети на пикник хотят. Погода хорошая, дождей не обещают. Можем даже утром уехать, а вечером вернуться.

– Мне некогда, – отрезал он. – Своди их в парк, с них будет достаточно.

Азаров вышел в коридор. Я за ним не пошла. Привалилась к подоконнику и продолжила пить кофе. Входная дверь хлопнула, а я так и стояла с чашкой, уже ни о чём не думая и ни на что не надеясь. Буквально через минуту из коридора донеслись шумные быстрые шаги. Заспанный Костя сразу же унюхал блинчики.

– Мы уже завтракать будем? – спросил, заглядываясь на стол.

– Может, ты хотя бы умоешься? – Я поставила чашку на подоконник. – И вообще, где моё «доброе утро»?

– Доброе утро, – буркнул он.

Я подошла и пригладила торчащую прядку волос.

– Пойдём. – Повела его в ванную.

В коридоре нарисовалась и Даша. В похожей на летнее платье ночнушке она выглядела ещё меньше, чем была на самом деле, и сердце сжалось от жалости, от щемящей нежности. Я из-за этой сволочи страдаю, из-за мерзавца Азарова, а моя малышка просто живёт.

– У меня есть предложение, – объявила я, по очереди посмотрев на детей, и таинственно улыбнулась.

– Какое? – сразу же спросил Костя.

– М-м-м… Вечером скажу. Когда из сада вернётесь. Но только если будете себя хорошо вести.

– Так нечестно! – сразу же воскликнул Костя.

– Честно-честно.

– Нечестно!

– Еся… – заканючила Даша. – Ты сейчас скажи.

– Да, тёть Есь!

– Скажу вечером, – улыбнулась и показала им на ванную. – А сейчас давайте. На первый-второй рассчитайсь! И не капризничать. А то вообще ничего не скажу, даже вечером.

– Первый! – вскрикнул Костя.

– Второй, – присоединилась к нему Даша и следом забежала в ванную.

***

Спонтанно принятое решение подняло во мне волну энтузиазма. День, в отличие от предыдущих, пролетел так быстро, что я и оглянуться не успела, как водитель привёз детей из сада.

– Мы хорошо себя вели, – сразу же объявил Костя. – Можешь у дяди Юры спросить.

– Дядя Юра, – обратилась я к водителю, – они хорошо себя вели?

– Лучше всех, – подыграл он.

Поблагодарив его и отправив восвояси, я отправила детей в комнату.

– Мы куда-то едем? – Костя поднял с пола собранный рюкзачок.

Даша была не такая радостная. Стоя рядом со своим, она подозрительно хмурилась.

– Вы же хотели на пикник? Вот мы и едем на пикник. На целые выходные. Как вам?

***

Разумеется, идея пришлась им по душе, и уже через пару часов наше такси въехало в крохотную деревеньку. Дом в самом её конце принадлежал моей институтской подруге, с которой мы до сих пор изредка переписывались. Ещё давным-давно мы приезжали сюда с Антоном, но было это всего один раз. Те выходные оказались провальными. Бывшему мужу не нравилось буквально всё, начиная от запаха деревни и заканчивая мычанием коров по утрам.

– А почему здесь темно? – спросила Даша, стоя на крыльце.

– Потому что это деревня.

– В деревне нет света?

– Есть.

Услышав шорох, я всмотрелась в ночь. У ворот стояла соседка. Оставив детей, я вернулась к калитке и взяла у неё ключ.

– Надолго сюда? – спросила она. – Машенька сказала, ты с детишками приедешь. Я вот… – Она подала мне сумку. – Молоко домашнее. И творожок, чтобы позавтракали.

– На выходные, – улыбнулась я. – Спасибо вам. Сколько денюжки?

Женщина отмахнулась от меня и пожелала хорошего отдыха, а я вернулась к прижавшимся друг к дружке детям. И опять они показались мне крохотными котятами, у которых есть только они сами. Я быстро отогнала эту мысль и, отперев дверь, пропустила детей в дом. Включила свет и отнесла молоко в кухню.