Генерал де Голль - Николай Молчанов

Филипп Баррес (сын писателя Мориса Барреса, о котором речь уже шла) в книге о де Голле, рассказывая о своей беседе с Риббентропом в конце 1934 года, приводит такой диалог: «Что касается линии Мажино, — откровенничал гитлеровский дипломат, — то мы прорвем ее с помощью танков… Наш специалист генерал Гудериан подтверждает это. Я знаю, что такого же мнения придерживается ваш лучший технический специалист». «А кто наш лучший специалист?» — спросил Баррес и услышал в ответ: «Голль, полковник де Голль. Это верно, что он так мало известен у вас?»

Действительно, нет пророка в своем отечестве! Если книга де Голля и была здесь замечена, то сразу же и отвергнута. Через месяц после ее выхода в свет, 15 июня 1934 года, в палате депутатов в связи с утверждением военных ассигнований выступил Эдуард Даладье, который был военным министром в четырех кабинетах. Влиятельный лидер партии радикалов имел репутацию крупного знатока военных вопросов. Не называя прямо де Голля и его книгу, он явно полемизировал с ней. Указав на опыт 1914 года, он решительно отверг идею каких-либо наступательных действий и превозносил достоинства оборонительной тактики, опирающейся на «линию Мажино». «Наш выбор, — говорил Даладье, — сделан давно, и он состоит в том, что мы предпочитаем организовать оборону в бетоне, с мощной системой автоматического оружия, грозную эффективность которого для атакующих войск показала война».

Затем на страницах журнала «Ревю де де монд» против де Голля выступил и генерал Вейган, занимавший до января 1935 года пост начальника генерального штаба. Считая, что план де Голля ведет к разделению армии на две части, он заявил: «Две армии? — Ни в коем случае!» По его мнению, уже существующие средства армии достаточны: «Мы имеем механизированный, моторизованный и кавалерийский резерв. Заново создавать нечего, ибо все уже имеется». Фактически Франция имела тогда только одну легкую моторизованную дивизию в Реймсе.

Позднее, выступая на конных состязаниях в Лилле, генерал Вейган говорил: «Я думаю, что французская армия обладает сейчас такими замечательными качествами, каких она никогда не имела в своей истории: она владеет оружием высшего качества, первоклассными укреплениями, великолепным моральным духом и замечательным высшим командованием… Если от нас потребуют добиться новой победы, мы ее добьемся…»

В свою очередь, генерал Гамелен, сменивший Вейгана на посту начальника генерального штаба, утверждал: «Я не верю в теории полковника де Голля. Эти теории не отличаются мудростью. Они не реалистичны… Они подобны мгновенной вспышке сухой соломы».

В момент выхода новой книги де Голля военным министром в правительстве Думерга был его давний покровитель маршал Петэн. Как же он отнесся к плану создания ударной бронетанковой армии? Ведь его позиция могла иметь решающее значение для успеха или неудачи де Голля. Но за годы, прошедшие с тех пор, когда младший лейтенант восхищался самостоятельностью взглядов своего начальника, многое изменилось. Стал Другим Петэн. Видимо, не зря в его личной карточке в отделе учета кадров еще до 1914 года была сделана такая запись: «Не продвигать выше бригадного генерала».

Уже в начале 20-х годов де Голль убедился в ограниченности и косности маршала. Правда, хорошие отношения между ними пока сохранялись, хотя они становились все менее доверительными и сердечными. После 1927 го-Да де Голль перестал бывать в доме Петэна. Однако его назначение в 1932 году в Высший совет национальной безопасности не обошлось без протекции Петэна.

Выход в свет книги «За профессиональную армию» возмутил Петэна, и именно он инспирировал выступления видных военных против теорий де Голля. Правда, подполковника еще приглашали на обеды, которые маршал устраивал в «Кафе де Пари». Причем они все больше отдалялись друг от друга не только из-за расхождений по чисто военным вопросам. Маршал на старости лет ударился в политиканство самого дурного пошиба. Он заигрывает с французскими фашистами, встречается с полковником де ла Роком, который одно время служил под его началом. Фашисты открыто называют Петэна своим кандидатом в диктаторы. Кроме того, используя разные официальные церемонии, он устанавливает связи с видными гитлеровцами, явно выражает симпатии фашистским диктаторам. Что касается де Голля, то патриотические настроения побуждают его, вопреки его консервативным взглядам, сближаться с антифашистами.

Окончательный разрыв с Петэном произошел из-за истории с новой книгой де Голля «Франция и ее армия», вышедшей в 1938 году. Книга, отразившая специфическое понимание де Голлем истории и роли армии, показывала, что армия на протяжении веков воплощала душу Франции и ее будущее. «Это было, — пишет де Голль в мемуарах, — моим последним предупреждением, с которым я со своего скромного поста обращался к родине накануне катастрофы». Основой книги послужили материалы по истории французской армии, подготовленные де Голлем еще в 1925 году по указанию Петэна. Получив предложение издательства опубликовать работу, де Голль написал Петэну, спрашивая его разрешения на публикацию труда, написанного некогда под эгидой маршала. Тщеславный старик соглашался на это только при условии, если он будет фигурировать либо соавтором, либо главным вдохновителем книги. Это вполне соответствовало давней традиции, существующей не только во Франции, по которой!высокое начальство считает естественным присваивать себе литературные лавры за произведения, вышедшие из-под пера подчиненного. Но в данном случае коса нашла на камень, которым оказался характер Шарля де Голля. Существует несколько версий этого конфликта. Например, ла Горе, один из самых авторитетных биографов де Голля, пишет: «Петэн потребовал права подписать книгу в качестве ее автора. Де Голль, написавший ее один, не согласился с этим и отказался от посвящения, в котором он хотел благодарить Петэна, позволившего ему предпринять этот труд. Специальная комиссия исторической службы армии рассматривала спор и признала правым де Голля».

Маршал Петэн с бешенством говорил о «неблагодарности», «бессердечии» де Голля, демонстративно отказывался с ним разговаривать во время разных официальных встреч. Впрочем, де Голль не оставался в долгу. В это время как раз шли разговоры о формировании нового правительства, в котором военным министром намечался Петэн. Де Голлю предлагали место статс-секретаря в этом же министерстве. Резко отклонив предложение, он сказал о Петэне: «Не доверяйте ему, этот двуличный человек опасен…»

С 1934 года и вплоть до войны маршал Петэн резко возражал против предложений де Голля. В предисловии к книге генерала Шовена «Возможно ли еще вторжение?» он объявлял вражеское вторжение невозможным: «Укрепленный фронт по линии Мажино делает более прочным европейское равновесие». Что касается бронетанковых сил, то Петэн писал: «Что могло бы произойти в случае продвижения большой массы танков в парижский район?.. Войск, переброшенных на грузовиках, и нескольких танков будет достаточно для предотвращения возможного вторжения германских бронированных соединений». Он утверждал также, что «прямое участие вражеских воздушных сил в сражениях является иллюзией».