Эльфы Цинтры - Терри Брукс

Снова он сделал паузу.

— В данном случае, не оказалось ни одного подтверждения.

— Мой господин, — быстро прервал молчание Басселин. — Можно мне сказать?

— Прошу, первый министр, — кивнул Король.

— Я думаю, мы услышали достаточно, — сказал мужчина с ястребиным лицом. — Достаточно предположений и дикого воображения. Это дело об опасности для Эллкрис и эльфийского народа основывается полностью на двух источниках — мальчике, еще недостаточно взрослом, чтобы знать свое место в нашем обществе, и этом человеке и его компаньоне. Мальчик… ну, он всего лишь мальчик. Молодая женщина и ее ребенок–компаньон нам неизвестны. Нет никакого твердого доказательства, чтобы подтвердить то, о чем любой из них нам рассказал. Нас просят изменить весь наш образ жизни — уйти из Цинтры, вырвать с корнем Эллкрис и сделать неизвестно чего еще. Главным образом на основании слов этой молодой женщины. Слов человека. Человека, мой господин. Когда люди были причиной стольких страданий и разрушений, я считаю трудным вдруг решить, что, возможно, на сей раз у них есть что–то ценное предложить. Я скептически отношусь ко всему, что я услышал. Я против действий на этих основаниях.

Он снова сел на место, сердитый и с покрасневшим лицом.

— Мы все должны быть против, — добавил он, пристально глядя на Анжелу.

Король кивнул.

— Я склонен согласиться с моим первым министром, — спокойно произнес он.

— Поэтому вы ничего не будете делать? — надавила Анжела.

Король впился в нее взглядом, а затем развернулся, прошел обратно к своему креслу и сел в него. Он бросил жест раздражения в ее сторону.

— Мой первый министр произнес убедительную речь. Должен ли я признать без всяких доказательств, что ваши слова истинны? Что вы сами не обмануты каким–то образом? Что описываемая вами опасность действительно существует? Я не признал этого, когда мне рассказал Кирисин. Теперь, когда вы прибыли в Арборлон, я допускаю, что появился новый повод задуматься, что может быть он прав. Но что нам следует с этим делать? У нас по–прежнему нет возможности найти Эльфийский камень «Путеводная звезда».

— Может быть, нужно дальше продолжить поиски в ваших хрониках, — предложила Анжела. — Может быть, еще раз переговорить с Кирисином. Нельзя оспаривать, что опасность, стоящую перед эльфийским народом, невозможно избежать, игнорируя ее существование. Что–то нужно делать, Верховный Лорд.

— Не нужно, леди Рыцарь Слова, говорить мне о моих обязанностях, как Короля эльфийского народа. Я знаю их гораздо лучше вас. Я сделаю то, что нужно, когда это будет нужно.

Он взглянул на нее, чтобы удостовериться, что она поняла, затем добавил:

— Я устрою дальнейший, более обширный поиск в эльфийских хрониках и всех других журналах и бумагах, которые находятся в моем владении. Если какие–либо члены моего Совета в состоянии помочь, может быть, проведя поиски в своих собственных записях, они могут это сделать. Мы возобновим заседание через два дня, чтобы узнать, что же мы обнаружим.

— Верховный Лорд, — быстро сказала Анжела. — Я бы хотела переговорить сама с Кирисином. Если мы сравним то, что нам известно, то возможно вместе мы раскопаем что–нибудь полезное.

Король заколебался, в его глазах отражалось неодобрение, но затем он пожал плечами, как будто это не имело значения.

— Хорошо. Я устрою это.

Некоторое высокомерие, которое ранее было так очевидно, исчезло, и Король казался и смущенным, и неуверенным. Анжела понимала кое–что в необходимости установления основных правил, если вы были лидером. Она понимала, как это влияло на вас, как это способствовало и высокомерию, и жесткости, если вы не были осторожны. Она не осуждала его за такое отношение; она просто хотела понять, что этим двигало, и полагала, что это было что–то большее, чем его положение Короля Эльфов.

— Благодарю вас, Верховный Лорд, — сказала она ему.

Он кивнул.

— Я предоставляю вам свободу действий, чего обычно не делаю. Но я хочу, чтобы этот вопрос решился. Если Кирисин сможет помочь, то я хочу, чтобы вы узнали как. Делайте все, что посчитаете нужным.

Он поднялся и сделал жест членам Верховного Совета:

— На сегодня обсуждений достаточно. Эта сессия закрывается.

Пока Анжела и Эйли выходили за Морином Ортишем из палат в зал ожидания, Анжела услышала, как Король попросил членов Совета задержаться еще на несколько минут, чтобы рассмотреть то, что они только что услышали. Анжела немедленно поняла, что это означало. Король подождет, пока они не удалятся за пределы слышимости, а затем конфиденциально объявит то, что, как он считал, действительно следует с этим сделать Совету. Ее раздражало, что он поступает так, когда слишком многое поставлено на карту. Но Эйли предупредила ее, что Эльфы подозревают всех людей, и независимо от ее высокого титула Рыцаря Слова, она была прежде всего человеком. Если эльфы полагали, что она наносит вред их безопасности, не принимая во внимание, как сильно она могла бы оспорить это, они, вероятно, попытаются найти способ удалить ее со сцены.

Но она хотела бы знать, способны ли они причинить ей вред, если она не сделает ничего, что может их спровоцировать.

— Ты слышала? Они намереваются поработать за нашими спинами, — прошептала она Эйли, когда они вышли из зданий Совета в холодный ночной воздух. Ортиш продолжил идти вперед, подзывая Симралин, которая стояла в ожидании во мраке, чтобы проводить их туда, где они расположились.

— Все гораздо хуже, чем ты думаешь, — прошептала в ответ бродяжка. Ее глаза были бездонными темными колодцами, когда она поближе наклонилась к Анжеле, а ее голос стал еще тише. — Эльфы уже под угрозой.

Анжела остановилась как вкопанная.

— Что ты имеешь в виду?

— В палатах Совета был демон.

— Ты видела его? Я ничего не почувствовала!

Эйли покачала головой:

— Я не видела его, но учуяла его запах. Он маскируется под эльфа, поэтому я не могу сказать, который из них он. Очевидно, что он талантлив и достаточно умен, чтобы скрыть свое присутствие от Рыцаря Слова, но не от создания Волшебства.

Бродяжка внезапно задрожала, как будто промерзла до костей:

— Он был там. Он был одним из них.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Кирисин возвращался по подземному туннелю следом за Эришей и Калфом, каждый из них был погружен в свои мысли. Они хранили молчание по двум причинам — чтобы избежать риска обнаружить себя, и чтобы обдумать то, что они только что услышали. Они поговорят об этом позже, когда смогут это сделать без опасений.