Момент бури - Ната Чернышева

- Манфред, - произнес Орнари задумчиво, - я мог бы солгать вам, но, очевидно, вы почувствуете ложь. Поэтому я скажу вам правду. Ничем я вам помочь не могу, увы.

- Почему это? - хмуро поинтересовался я.

- Мин лантарг тяжело болен. Вас к нему не допустят.

Да-а, славно. Бешеная бессильная ярость взметнулась в моем сердце. Но я задавил ее безжалостно: что толку вопить, ругаться и крушить все вокруг, если Мина лантарга этим не излечишь. А поверил я Орнари сразу. Ложь я и впрямь бы почувствовал, да Чужие и врать-то как следует не умеют, потому как за вранье полагается позорная казнь через повешение. Вот умалчивать истину, а то и вовсе говорить одними загадками да иносказаниями они горазды.

- Чем он там болен? - спросил я. - Уж не кранадаинской ли алой лихорадкой?

- С чего такое предположение?

- Потому что кранадаинская алая лихорадка - самая гнусная из всех известных мне болезней. Я сам ею болел и знаю, о чем говорю.

- Нет, у него не лихорадка. Но это уже не важно. Важно то, что вы сейчас будете делать, уважаемый?

Что делать? М-да, хороший вопрос. Что же делать и как мне быть сейчас, ведь я должен, всенепременно должен увидеть Мина лантарга! А этот тип напротив улыбается своей кошачьей улыбочкой и вкрадчиво говорит:

- Насколько я понимаю, заложенная в сознание методами ментального психокодирования программа требует своего исполнения даже в тех случаях, когда исполнить ее невозможно в принципе. Так что, образно выражаясь, вы оказались в полном навозе, уважаемый Манфред.

- В дерьме, - поправил я. - Не в навозе, а в дерьме.

- А какая, в общем-то, разница?

- Никакой, разумеется. Просто это такое устоявшееся идиоматическое выражение: оказаться в полном дерьме. В навозе не звучит. Вижу, вы хотите мне что-то предложить?

- Вы могли бы поделиться информацией вашего психокода с кем-нибудь другим, кто смог бы донести ее Мину лантаргу…

- Это с кем же? - иронически поинтересовался я. - С вами?

- Ну, зачем же именно со мной? Например, с сестрой лантарга…

Я поглядел на столик, за которым сидели остальные Чужие. Тарг ответил мне неприязненным взглядом. Девушка отвернулась.

- Это с ней, что ли? - насмешливо спросил я. - Ни за что! И на этого вот сопляка тоже не смотрите, у него с отцом общего - только фамилия клана. Да и вам я не доверяю. Вы мне нравитесь, честное слово, но ведь не до такой же степени!

- Значит, одним из граничных условий психокода является эмоция доверия к собеседнику, не так ли?

- Именно, - подтвердил я. - И пока у меня ни к кому из вас, кроме Мина лантарга, такой эмоции не возникало.

- А, скажем, уважаемому господину Весенану вы доверяете?

- Вон вы что думаете. Да, высший телепат смог бы снять психокод. Но у Айра всего второй ранг, тогда как у Джейни был первый…

Я тут же прикусил свой не в меру болтливый язык, но уже было поздно. Чужой так и подался ко мне, переменившись лицом. "Ожидание, волнение, отчаянная надежда, ликование - наконец-то! Наконец-то долгие, тщетные до сих пор поиски увенчались успехом!"

Я покосился на мальчишку, оставившего свои бесплодные попытки дотянуться до пола и смотревшего на меня снизу вверх выпученными в немом ужасе глазами. В тот же миг сила, аккуратно поддерживающая его кверху тормашками, исчезла. Пацан с грохотом обвалился на пол, набив себе синяков и шишек. Пусть спасибо скажет, что шея цела!. Шум немного отвлек Ми-Грайона, помог ему восстановить обычное невозмутимое выражение лица.

- Как же так, - недоуменно спросил у меня Орнари. - Вы же говорили час, а то и больше…

- Я ошибся, - хладнокровно солгал я.

- Итан'кораш, - негромко произнес Чужой, ни к кому персонально не обращаясь. Сопляка, однако, как ветром сдуло.

- Итак, - неторопливо произнес Орнари, - в вашей сказке-балефанзари отражены реальные события. Полагаю, вы были лично знакомы если не со всеми участниками данной драмы, то хотя бы с большинством из них.

- Но вас интересует конкретно женщина по имени Джейни, не так ли, - я не спрашивал, я утверждал, и поэтому Чужой мне не ответил.

Эм-фон выдавал его со всеми его потрохами.

- Эта история сама по себе достойна красивой обертки, - продолжал я. - Целительница, телепат первого ранга полюбила чиновника из инопланетного города. Эта любовь была красивой, нежной, страстной и так далее… Джульетта с Ромео прям, ничего не скажешь!- а потом тот парень спалил планету своей любимой, не моргнув глазом, приемная дочь этой женщины оказалась зверски убита вашими воинами, а сама целительница исчезла бесследно. И тогда у чиновника проснулась совесть. Он решил любимую разыскать. И я тут слышал краем уха от кого-то, что будто бы этого типа зовут Орнари…

- А я слышал, - медленно проговорил Чужой, - что этот Орнари обещал хорошо заплатить любому, кто может предоставить ему хоть какую-нибудь информацию о судьбе его любимой. Он готов платить чем угодно: Юпитерианскими долларами, драгоценными стрин-камнями, активированным железом, трансурановыми элементами…, - он поколебался немного и добавил, - а так же некоторыми технологическими секретами своей цивилизации.

- Иногда, - проговорил я, глядя ему в глаза, - превыше всех сокровищ мира и секретов высоких технологий становится молчание.

Он немного подумал.

- Наверное, потому, что именно молчание обеспечить труднее всего, не так ли?

Он меня понял! Он понял, какую цену я соглашусь принять, и поэтому я не стал больше его мучить.

- Дженнифер Шиез ди Сола умерла, - сказал я.

На лице Чужого не дрогнул ни один мускул. Но я почувствовал взметнувшееся в его эм-фоне безудержное горе, и это было по-настоящему страшно. Все его существо рыдало. Но эти слезы так и не отразились в спокойном зеркале его орехово-карих глаз.

- Продолжайте, - чуть дрогнувшим голосом сказал Ми-Грайон.

- Джейни умерла в космическом пространстве Ганимеда, у меня на руках, через полчаса после нашего побега из генетических лабораторий Ольмезовского.

- О, этот Ольмезовский пьохалан! - страстно проговорил Орнари, сжимая пальцы в кулак. - Снова он!

- Она просила меня передать… Это тоже психокод. У вас есть записывающее устройство?

Чужой молча выложил на столик планшетку прибора с вставленным в гнездо светло-розовым кристаллом. Я закрыл глаза, входя в транс, и заговорил. Незнакомые певучие слова чужого языка полились с моих губ. Я не понимал их. И не хотел понимать. Они предназначались не мне. Меня вообще здесь сейчас не было. Это Джейни говорила через меня, моим ртом и моим голосом, это Джейни прощалась со своим любимым, которого я никогда раньше не знал и когда-то, ничего о нем не зная, втайне ненавидел лютой ненавистью…