Укус Милосердия - Харитон Байконурович Мамбурин

— А нас за что⁈ — в тон ей взвыла Анника, — Конрааааад!

— Г-г-г-го-во-рю же, — трясомый «птенцом» как груша, я поднял палец, — М-молить-ся на-до! И тог-да не-бе-са! Вам! Ответят!

— Там вороны! — окончательно слетела с катушек Алиса, — Одни вороны в небесах! Они будут нас клевать! За что! Зачтозачтозачто!!⁇ За…

— Не только.

В отличии от этих позорных паникерш, Шегги, стоящий у люка, из которого мы выбрались, смотрел вверх.

И правильно делал.

Там, прямо в зените тусклого закрытого облаками вечернего солнца, под громкое карканье встревоженного воронья, к нам спускалась прекрасная крылатая фигура, окруженная моими крипами.

Глава 10

Художника легко обидеть

— Вы никогда не услышите ни слова полной правды, она всегда будет лишь вариантом, наиболее удобным ему! Нее-ет, он не врёт. Неизвестно по какой причине, но тем, кого эта сволочь считает «своими», она не врёт никогда. Только знаете, чего стоит это? Ничего! Совершенно! Вы всегда будете запутаны, использованы втемную и поставлены в неловкое положение, даже если этот дрянной кровосос попросит вас просто сходить с ним на свидание в парк! Конрад Арвистер — это ходячая экзема в образе вампира! Часто ли он заливает про то, что является слабейшим из всей расы? Я уверена, что он прожужжал вам этим все уши! Да, это так, но еще он является самым наглым и хитрожопым! Подлым, мерзким предателем, для которого нет ничего святого или грешного! Почему я не называю его двуличным? У этого мерзавца вообще нет лица! Эта гнусная и подлая бесхребетная тварь внутренне ничем не отличается от своих жирных кособоких порождений, с трудом держащихся в воздухе! Ничем! Ткни такое когтем — и оно лопнет, оставив после себя лишь дурной воздух! Вот что такое Конрад Арвистер! Вот во что вы, трое, вляпались по самые уши!

Пауза, в течение которой закутанная в белоснежный халат полудемоница, варварски прорезавшая в моей собственности дырки для своих крыльев и хвоста, набирает воздуха в грудь.

— Говоришь прямо как моя мама… — скучающим тоном выдаю я, вынуждая почти совершенное с точки зрения эстетической красоты существо подавиться следующей фразой, и согнуться, судорожно закашлявшись. Занятая этим увлекательным процессом, девушка не сводит ненавидящего взгляда с меня. Или с моего халата? Насколько помню, ей не нравится фиолетовый цвет. Она его, можно сказать, ненавидит.

Он напоминает ей обо мне.

— Эмма ненавидит работать, — развиваю я успех, пока полудемоница кряхтит и громко дышит ртом, — Все демоны генетически убеждены, что любой труд, кроме работы строго в своих интересах… опускает их в статусе, а статус для них всё. Даже если они демоны наполовину. Поэтому, Алиса, наша с тобой непосредственная начальница чрезвычайно расстроена тем, что ей пришлось нас искать, причем, работая крыльями, а потом еще и поработать когтями и магией, чтобы немножко спасти. И ведь даже под хвостиком не вспотело!

— Аррррвистеррр!!!

В её глазах смерть, в её руках боевая магия, отдающая прогорклой едкостью ада, в ложбинке между её грудей иссыхающая влага, которой она смывала трудовой пот…

Тауматургические знаки на дверном проёме, к которому я прислонился плечом, кратко вспыхивают, нейтрализуя брошенный в меня комок злой магии.

— Всё-всё! — поднимаю я руки, успокаивая разъяренного демона, — Молчу-молчу!

Про сиськи — это я зря. Запрещенная тема.

Меня пытаются сжечь взглядом, я же свой мудро вожу по сторонам, чтобы не провоцировать Эмму далее. Хорошего понемножку, она и так сейчас злая до чертиков. Приблизительно на тридцать процентов из-за меня, а остальные семьдесят положим на то, что весь её дорогущий модный наряд в гоблиньей и орочьей крови. Плюс — ей пришлось надеть чужой халат. Совершенно новый, махровый, отличный просто халат… но чужой. Для бедняжки это трагедия. Она бы скорее задницу ангелу облизала бы.

С невнятным рыком еще один заряд демонической ярости, обычно сжигающий орка до костей за долю секунды, рассеивается перед моим носом. Наверное, в следующий раз надо не только отводить взгляд, но еще, к тому же, и молчать.

— Аррррррвистеррррр!!!

Выплеснув ненависть и злобу в одном низком рыке (и магии), госпожа Старри утихла, хлопнувшись задом на диван. Что Шпилька, что Алиса тут же шарахнулись от её крыльев, которые Старри вольготно распустила на всю захваченную жилплощадь.

— Чай кто-нибудь будет? — будничным тоном осведомляюсь я. Присутствующие кивают деревянными болванчиками.

Все присутствующие пережили нехилый стресс. Это я — старая и противная нежить, чего только не видевшая на своем веку, а вот для полугоблинов сидение на крыше, когда снизу подбираются очень злые жители Граильни… ну, очень близко к настоящему кошмару. Да и мордобой до этого момента тоже серьезная редкость. Шпилька и Шегги умеют выживать и убивать, но они не ветераны городских боев. Что касается Алисы, так тут вообще говорить не о чем. Девочка макнулась в ту лужу Срединных миров, о которой и понятия не должна была иметь. Старри? Ну тут всё, конечно, все легче, но учитывая, какую мясорубку устроила слетевшая с катушек начальница, то можно сказать, что её нервной системе тоже досталось.

Жуткое и стрессовое стечение обстоятельств, да.

— Какие обстоятельства, гад!! Ты сам нас туда завёл! — рыдающим голосом произносит Тарасова, удобряя чай слезками, капающими с носа, — Если бы не Эмма…!

— Она просто хорошо сделала свою работу, — пожимаю плечами я, — Прикрыла нас в самый нужный момент…

Женское шипение в исполнении Старри — самое женское на свете. Правда, нельзя недооценивать и других женщин, например Аннику. Только полуэльфийке, пострадавшей менее всего, может прийти в голову пискляво задать в данный момент слегка неудобный вопрос, глядя попеременно то на меня, то на полудемоницу:

— У вас что, когда-то были отношения?

Ну вот худший из всех возможных вопросов! Хотя бы потому, что я не могу удержать язык за зубами в такой ситуации, а защита дома больше энергии не впитает!

— Пару сотен лет назад жизнь была невероятно скучной штукой… — ляпаю