Хождение в Кадис - Яков Шехтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Пойдем, пойдем, милая, много времени это не займет».
И повела ее за собой, словно дитя малое. Тут бы и конец нашей Паките пришел, если бы в соборе колокола не зазвонили. Как услышала их ведьма, вся побелела, затряслась, выпустила руку Пакиты и крепко-накрепко прикрыла свои уши ладонями. Ну, наша дурочка подол подобрала и как понеслась! Прибежала домой, заперлась в спальне, ставни прикрыла, упала на колени перед образом и до темноты не поднималась. Это я от нее самой слышала, от первого до последнего слова!
– Думаешь, Росарио тоже ведьмой была, оттого и умерла поздно? – спросила Пепита.
– Кто ж такое может знать, – отозвалась Мария-Хуана. – Пока в ее доме черную книгу не нашли, доказать сложно.
– Значит, ведьма та, у которой книга имеется? А как же слово, ведь нищенка Паките слово хотела передать, а не книгу.
– Ну-у-у, – протянула Мария-Хуана, – может, она книгу словом называет, кто этих ведьм знает?!
– А я по-другому слышала, – возразила Пепита. – Есть глазуны и глазуньи, люди с дурным глазом. Сами они по себе вполне хорошие, только дьявол их для своей работы пометил. Потом вещуны и ведуньи идут, знание через слово получившие. А уж потом самые злобные, заядлые, ледащие – ведьмы и колдуны, по черной книге наученные.
– А откуда книгу эту берут? – не выдержал Сантьяго, вмешиваясь в щебетание сестриц.
– Поучиться хочешь? – сощурив глаза, спросила Мария-Хуана.
– Да просто интересно, – отмахнулся Сантьяго. – Вы столько про это судачите, а откуда чего берется, не имеете никакого понятия.
– Что значит не имеем? – возмутилась Пепита. – И прекрасно даже знаем. Евреи эту книгу хранят и переписывают. У них ее достать можно, заплатишь сполна, они сразу вытащат из потаенного места и вручат.
– Откуда ты это знаешь? – вступил в разговор Педро. – Что-то я не слышал до сих пор, чтобы у евреев Кадиса обнаружили хотя бы одну черную книгу.
– Во-первых, они хорошо их прячут. А во-вторых, святые отцы не рассказывают об этом, – пояснила Мария-Хуана. – Иначе простой люд сразу разорвет всех евреев на куски.
– Получается, святая церковь опекает христопродавцев? – усмехнулся Педро. – Быть такого не может!
– Святые отцы потому и называются святыми, – назидательно произнесла Пепита, – что заботятся обо всех потомках Адама, даже если они и происходят от преступного семени. Раз Всевышний создал евреев, значит, есть в них необходимость.
– Какая может быть необходимость в христопродавцах?
– Хотя бы черную книгу передавать. Какой честный христианин согласится на такое дело, а вот они пожалуйста! Значит – для того и созданы!
– Неужели мир не может обойтись без колдовства?! – воскликнул Сантьяго. – Не было бы тогда ни ведьм, ни колдунов, ни евреев. И всем бы жилось куда проще и спокойнее.
– Нельзя в этом мире без черных сил, – произнесла старшая из сестер, Мария-Хуана. – Дьявол должен искушать праведников и проверять их на стойкость. А колдунов и ведьм подзуживать.
– Да-да! – вскричала Пепита. – Бесы колдунов постоянно щекочут, толкают на порчу и зловредства. Говорят, когда колдун из дому уходит, он высыпает на пол ведро проса, чтобы чертям в его отсутствие было чем заняться.
– А зачем просо? – удивился Педро.
– Они его обратно в ведро укладывают, – сказала Пепита, – и в доме ничего не портят. А если забудет колдун или ведьма оставить им занятие, ножки у стола подгрызть могут, или кастрюлю продырявить, или дымоход закупорить. Они без пакостей жить не могут, черти ведь!
– Слушай, Педро, – спросил приятеля Сантьяго, – а где ты встречал в Кадисе евреев? Мне они ни разу не попадались.
– Разумеется, – склонился в шутливом полупоклоне Педро, – их светлость юный гранд де Мена шествует по улицам нашего города только под охраной благочестивой дуэньи. – Он сделал паузу и, как настоящий актер, бросил вопрошающий взгляд на Пепиту и Марию-Хуану. Те, уловив намек, дружно расхохотались.
– От ваших благочестивых провожатых, уважаемый сеньор гранд, нечисть шарахается, точно черт от распятия. Нам же, простым смертным, – продолжил свою эскападу Педро, – частенько доводится нос к носу сталкиваться с этими порождениями дьявола. Идешь, бывало, по улице, ничего не подозреваешь, солнце светит над Кадисом, птички поют, океан шумит, хорошо так, радостно на сердце, и вдруг из-за угла выскакивает еврей с торчащей из-под плаща мохнатой кисточкой длинного хвоста и черной шапкой, сидящей на голове очень-очень странно.
Он снова сделал паузу, и сестры опять расхохотались.
– И загораживает он путь доброму христианину, и вытаскивает из-за пазухи кривой турецкий нож, и говорит, – тут Педро вытянул перед собой руки и медленно двинулся к сестрам, вещая замогильным голосом: – Кровь для мацы, кровь для мацы!
Сестры с визгом повскакали со своих мест и бросились врассыпную.
– Да брось ты ерунду нести, – оборвал Сантьяго приятеля. – В жизни не поверю, будто по улицам Кадиса расхаживают существа с хвостом и рогами.
– Ладно, ладно, – улыбнулся Педро. – Вот вернется «Санта Катарина», я тебе их покажу. Два или три еврейских купца – постоянные клиенты отца. Они тоже приходят на пристань.
– С хвостом и рогами?
– Да нет, – рассмеялся Педро, – такие же люди, как мы с тобой. Если бы не одежда, никогда бы не догадался. Впрочем, есть одно отличие: они слишком правильно говорят по-испански.
– Про Кабаньюко ты можешь думать как угодно, – перевела разговор на себя Пепита, – а вот Алонзо Самора был самый настоящий ведьмак.
– Откуда ты знаешь? – делано вскинулась Мария-Хуана.
– А вот откуда. Он жил в маленьком домике за городской стеной, там, где начинается дорога на Севилью. Ничем особенным не отличался, отставной вояка, весь израненный, лицо в шрамах, ночью увидишь, перекрестишься с перепугу. Жена померла, дети разъехались, в домике, кроме хозяина и здоровенного черного кота, ни живой души. По ночам у Саморы в окошке свет до самого утра горел. Чисто маяк: хочешь узнать, где городские ворота, держи на огонек.
– Подумаешь, причина, – возразил Педро. – Может, старик бессонницей мучился, оттого и свечу жег. Это вовсе не повод его в колдуны записывать!
– Может быть, может быть, – с загадочным видом продолжила Пепита. – Только когда сеньору Алонзо время помирать настало, пришел к нему падре с последним причастием. Пришел! Соседи привели. Знали, что старик уже не встанет. Так вот, мой дорогой братец, Алонзо
