Сын цирка - Джон Ирвинг

Первый сценарий Фарук писал медленно и с большим вниманием к показу мелких деталей — в нем говорил профессиональный хирург. Этой тщательности он научился не от Дэнни Миллса и, конечно же, не от трехчасовых киносеансов в третьеразрядных кинотеатрах Бомбея, этих своеобразных развалинах искусства, где кондиционеры вечно на ремонте, а моча переливается через края забитых мусором писсуаров.

В кинозалах доктор смотрел больше не на экран, а на зрителей, поедавших принесенную с собой снедь. В 50-х и 60-х годах кинофильмы снимались по достаточно убогим сценариям не только в Бомбее, но и в странах Южной, Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке и даже в Советском Союзе. В каждой ленте музыка сочеталась с насилием, трогательные истории соседствовали с балаганным фарсом, убийствами. Зрители получали удовлетворение от того, что силы добра боролись со злом и наказывали его. Разумеется, в фильмах присутствовали и боги, которые помогали героям.

Работая над сценарием, доктор Дарувалла не верил в обычных индийских богов, поскольку лишь незадолго до этого он перешел в христианство. К обычной белиберде бомбейского кино он добавил «голос настоящего мужчины» за кадром и нигилистическую ухмылку Инспектора Дхара. Он поступил предусмотрительно, не включив в фильмы ничего, говорившего о его христианской вере.

Следуя советам Дэнни Миллса, доктор выбрал режиссера. Ему понравился Балрай Гупта, рукопожатие которого всегда оказывалось более крепким, чем рукопожатие других мужчин. Кроме того, разговаривая, он имел обыкновение подтрунивать над собой. Но главным было даже не это — Гупта не входил в число известных кинорежиссеров и Фарук его нисколько не боялся. Следуя этой линии, при заключении контракта на роль главного героя доктор выбрал молодого, неизвестного актера. Джону Дарувалле в то время исполнилось двадцать два года.

Первую же попытку Фарука представить Джона родившимся от брака индийца с англичанкой Гупта нашел неубедительной.

— Мне кажется, выглядит он как европеец, однако на хинди говорит, словно настоящий житель Индии, — сказал режиссер.

После коммерческого успеха первой киноленты об Инспекторе Дхаре Гупта оставил споры с врачом из Канады, создавшим для жителей Бомбея самого ненавистного киногероя.

Первый фильм получил название «Инспектор Дхар и повешенный садовник». На самом деле прошло уже более двадцати лет после того случая, когда настоящего садовника нашли повешенным на дереве в районе Малабар-Хилл на старой улице Ридж-роуд. Любой житель города одобрил бы его выбор. Место было шикарное. Садовника, который исповедовал мусульманскую религию, хозяева то и дело увольняли, обвиняя в воровстве. Никаких доказательств никогда не находили и многие утверждали, что садовника увольняли за его экстремистские взгляды. Ходили слухи, что он очень негодовал по поводу закрытия мечети Бабара.

Хотя доктор Дарувалла и ввел в сценарий изрядную долю вымысла, поскольку через двадцать лет мало кто помнил детали события, однако фильм вовсе не восприняли как исторический. Вокруг мечети, возведенной в XVI веке, все еще кипели страсти. Индусы хотели, чтобы их статуи выставлялись в мечети в честь рождения на этом месте бога Рамы. Мусульмане сопротивлялись этому. В соответствии с реалиями языка второй половины 60-х годов, мусульмане хотели «освободить» мечеть Бабара, а индусы заявляли, что хотят «освободить» место рождения Рамы.

В фильме Инспектор пытался сохранить мир между враждующими сторонами, что, разумеется, оказалось невозможным. Вокруг героя бушевало зло — это была главная тема фильма. Одной из первых жертв насилия оказалась его жена. Да, в первом фильме Инспектор был женат, но это продолжалось недолго. Взрыв бомбы, заложенной в машину его жены, оправдывал его сексуальную распущенность вплоть до конца фильма и узаконил ее в остальных лентах.

Зрителям надлежало верить, что белый полицейский инспектор — индус. Его показывали крупным планом, когда он зажигал погребальный костер своей жены, когда он облачался в традиционные индийские одежды и, согласно трауру, сбривал волосы на голове. В течение всей первой картины его волосы продолжали расти и многочисленные женщины, лаская ежик коротких волос на голове актера, будто отдавали дань глубокого уважения погибшей жене. Статус вдовца, эта традиционная западная идея, принес ему симпатии одних зрительниц и ненависть других.

Началось с того, что в негодование пришли как индусы, так и мусульмане. Бушевали вдовцы, выходили из себя вдовы и садовники. Инспектора Дхара стали ненавидеть. Чему он так улыбался? Раскрыл преступление? Но почему повесился реальный садовник, зрители так и не поняли. Сам ли он повесился или это сделали за него?

Фильм предлагал зрителям три варианта ответа, каждый из которых можно было соотнести с действительностью. Получалось, что несчастный садовник погибал трижды, вызывая при этом негодование разных религиозных и этнических групп. Мусульманам не нравилось, что в убийстве обвиняли исламских фанатиков. Индийцы приходили в ярость оттого, что виновными называли их фундаменталисты. Сикхов задело за живое обвинение, будто их экстремисты повесили садовника, желая натравить друг на друга индусов и мусульман. Сикхам также не нравилось, что в каждом фильме во время ужасных гонок за рулем такси всегда сидел человек, похожий на сумасшедшего сикха.

Однако доктор Дарувалла считал, что фильм получился очень смешным.

Переосмысливая прошлое в темноте Дамского сада, Фарук вдруг понял, что первый фильм мог показаться смешным жителям Канады — за исключением канадских садовников. Однако ни один житель Канады не видел этого фильма, не считая бывших жителей Бомбея, переехавших в Торонто. Они пересмотрели все серии фильмов о полицейском инспекторе по видеомагнитофону. Но и эти люди обиделись. Даже Инспектор Дхар не находил свои фильмы особенно смешными.

Когда доктор Дарувалла поинтересовался, видит ли Балрай Гупта что-нибудь комическое в фильмах об Инспекторе Дхаре, режиссер ответил ему в обычной своей непринужденной манере:

— Мы зарабатываем на них сотни тысяч рупий — вот что смешно! — сказал Гупта.

Однако Фаруку уже было не до смеха.

Впервые часы после захода солнца члены клуба Дакуорт с маленькими детьми стали занимать столики Дамского сада. Дети весело щебетали на открытом воздухе, но их тонкие голоса не мешали воспоминаниям Фарука.

Мистер Сетна с неприязнью относился ко всем маленьким детям. Он ни за что не сел бы с ними за один стол. Однако сейчас пришлось пересилить себя, чтобы следить за состоянием чувств доктора Даруваллы в Дамском саду. Сетна видел, как Дхар уезжал из клуба вместе с карликом, однако когда Вайнод возвратился, старший официант решил, что этот ужасный коротышка приехал за Даруваллой на своем такси. Он не ходил взад и вперед по фойе, как обычно, а подался в спортивную мастерскую, где с карликом дружили мальчики-подавальщики мячей и специалисты по перетяжке ракеток. Вайнод стал для них желанным разносчиком грязных сплетен.

Мистер Сетна ненавидел пошлые слухи и карликов, которых считал отвратительными созданиями. Что же касается слушателей сплетен, то они видели в Вайноде очень милого человека.

После выхода на экран фильмов о полицейском инспекторе в газетах писали, что Вайнод выполняет роль телохранителя Инспектора Дхара. В некоторых статьях его называли также «шофером-убийцей». Карлик очень серьезно относился к подобной репутации. Он всегда имел хорошее оружие, которое не запрещалось законом и легко пряталось в такси — ручки разбитых теннисных ракеток. Их Вайноду давали в спортивной мастерской клуба. Когда ракетка ломалась, ее освобождали от струны и ровно затачивали конец. Ручка оказывалась нужной длины и веса, ее делали из крепких высокосортных пород дерева. В последнее время деревянных ракеток становилось все меньше, поэтому карлик ими очень дорожил. Он редко ломал свое оружие в драках.

Обычно Вайнод одной палкой бил в промежность или по коленям нападавшего, а вторую палку держал вне пределов досягаемости жертвы. Как правило, получив удар, человек хватался за палку, после чего получал сильный удар по кисти ручкой второй ракетки. Тактика оказалась безупречной. После первого удара человек хватал палку, второй удар разбивал ему руку. Вайнод не бил нападавшего по голове, поскольку не мог до нее дотянуться. Достаточно было нападавшему сломать кисть руки, чтобы прекратить драку. Если дурак не унимался, то против одной его здоровой руки использовались две ручки от ракеток. Карлик совсем не переживал оттого, что газеты называли его убийцей и телохранителем. Он на самом деле оберегал Инспектора Дхара.

Мистер Сетна неодобрительно относился к подобному насилию. Он осуждал работников спортивной мастерской, которые предоставили целый арсенал поломанных ручек бывших теннисных ракеток. Мальчишки отдали Вайноду и десятки старых теннисных мячей. Карлик использовал их по-своему. В ожидании клиентов такси, бывший клоун и акробат накачивал силу, сжимая теннисные мячи, поскольку он предпочитал чем-то заниматься. Карлик также говорил, что подобное упражнение уменьшает боли при артрите суставов. Однако, по мнению доктора Дарувалла, лучше было принимать аспирин.