Вита. Книга 1 - Надежда Черпинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот Ева, уже не маленькая темноглазая девочка, а взрослая и здравомыслящая женщина, идёт по облакам в компании тысячелетнего ведьмака, экстрасенса и кицунэ.
Вокруг мерцающий туман, словно она стала маленькой фигуркой внутри сувенирного снежного шара. Какие-то силуэты проступают иногда из искрящегося сумрака. Ноги слегка вязнут в этой нежной вате.
Ничего пугающего и страшного. Отчего только Эрих столько нотаций прочитал? Тревога унялась совершенно. Такое чувство, что Ева всю жизнь только и делала, что гуляла порталами.
Интересно, а это белое облако и есть маскировка от Инари? Или весь мир Запределья такой? Но если Тонкий мир такой и есть, как тут ориентируются волшебные существа, и что они тут делают?
Спросить бы, но мужчины молчат. Вдруг тут нельзя разговаривать.
«Это мой “туман”, я нас прячу», – вдруг прошелестело прямо в голове.
Ева вздрогнула от неожиданности, слишком давно в её сознание не проникали чужие голоса.
Нормально так! А если бы она что-нибудь тайное и неприличное думала.
«Люди – странные, – кицунэ снова влезла в её мысли. – Что такое неприличное? Если мужчина хорош, и ты хороша, почему желать друг друга плохо? Не бойся, я не люблю слушать ваши мысли. Просто сейчас я вас прячу, потому слышу. Хочешь знать, что думает Алекс, когда сейчас смотрит на тебя сзади?»
Ева была уверена, что маленькая чертовка сейчас хихикает, снова прикрывая рот рукой.
«Я прячу вас от тех, за “туманом”, поэтому всё такое необычное…»
«А кто там за “туманом”?» – мысленно шепнула Ева.
И тут что-то врезалось в сверкающее облако. Грохнуло так, словно нечто огромное упало с большой высоты. Белёсая стена прогнулась, едва не коснувшись отпрянувшего Эриха. И туман вдруг приобрёл очертания гигантской клыкастой морды медведя.
Ева сбилась с шага, практически отпрыгнула, но Лёха поймал и удержал. Сердце едва не выскочило в панике.
Туманная голова медленно уползла обратно в дымчатую мглу портала. Чтобы через миг шарахнуть ещё громче и страшнее, немного впереди. Жуткий утробный рёв прокатился в пустоте. И упругое облако под ногами задрожало, словно при землетрясении.
Ева испуганно оглянулась на Белова, но он глазами показал, чтобы шла вперёд.
«Не бойся, не дотянутся, пока ты на тропе, – снова насмешливо пояснила кицунэ, вторгаясь в разум Евы. – Иди так, как велел Эрих! Только за ним. Они тебя не зацепят. Я стерегу».
«Нам ещё далеко?»
«Здесь не бывает далеко. Здесь нет времени. Это тебе кажется, что мы идём долго. В мире людей прошёл один миг».
Миг… длиной в бесконечность...
Ева была уверена, что они бредут уже целую жизнь. Особенно теперь, когда на их туманную тропу кто-то без конца пытался вломиться. И вдруг туман вспыхнул ярче, пришлось на секунду зажмуриться.
А в следующее мгновение Вита ощутила на лице сырой осенний ветер, принёсший запах пыли и затхлости.
Она открыла глаза и с удивлением огляделась. Мрачное пустое здание. Загаженное, пугающее, мёртвое.
Эрих ищейкой метнулся вперёд, настороженно осматриваясь, прислушиваясь.
– Снимай защиту, Инари! – И уже оборачиваясь к Черновой и Белову: – Всё тихо…
***
Одиннадцать лет назад она поклялась никогда больше не ввязываться в подобные вещи. Одиннадцать лет она была верна своей клятве. Никакого спиритизма, никакой магии, она даже гороскопы не читала. Ева избегала всё, что запрещала церковь. Ева избегала всё, что выходило за рамки материального, разумного, обычного. Она так стремилась забыть всё, что невозможно было забыть. Она так хотела жить, как живут все нормальные люди.
И вот теперь…
Всё то, от чего она так старательно бежала, догнало Чернову и мстительно шарахнуло с такой отдачей, что едва не переломило пополам.
Еву накрыло волной ужаса.
Чёрные осенние сумерки. Пугающая брошенная высотка, где совсем недавно случилось чудовищное убийство. Жуткая, неестественная тишина, которую нарушает лишь их напряжённое дыхание. На грязном бетонном полу трепещут испуганно свечи.
Эрих, Белов и Инари – по трём сторонам вокруг, словно верные телохранители, всматриваются в пляшущие по стенам тени, ждут.
Она со знанием дела чертит круг, пишет буквы, цифры… Чертит, хоть и уверена, что это лишнее. Духи и так откликнутся на её зов. Чертит так привычно, заправски, как будто и не было этих проклятых одиннадцати лет.
И вот от этого и скручивает душу в узел. Ползёт по коже липкий колючий страх. Не оттого, что согласилась на это безумие, и даже сама инициативу проявила. А оттого, что ей это нравится.
Она делает это так уверенно и привычно, как будто это самое настоящее ЕЁ дело. Как будто ей так не хватало этого.
Руки чуть дрожат, но дрожат от предвкушения, от сопричастности, от прикосновения к тайне. От собственной силы и власти.
Она растирает озябшие пальцы – нужна энергия, её жизненная сила. Именно на это живое тепло откликаются духи. «Искорка Творца» – так Эрих это назвал.
– Дух Елизаветы приди к нам! – чётко и спокойно воззвала Ева, и голос её разнёсся по безмолвным коридорам гулким эхом. – Дух Елизаветы приди! Дух Елизаветы приди…
Она повторяла это множество раз, не обращая внимания на пристальные взгляды, на едва уловимый шепоток Алекса: «Неужели не откликнется…»
Время и мир вокруг потеряли для Евы всякое значение. Она и холода уже не замечала.
Свечи дрожали, голос звенел. Пальцы рук занемели, словно в них больше не осталось даже капли крови. В голове слегка поплыло, и воздух вздрогнул.
– Лиза, ты здесь? Ты пришла? – заинтересованно прислушалась к новым ощущениям Вита.
Блюдце, прихваченное из столовки, нервно вздрогнуло и поползло, позвякивая, по бетонному полу.
Замерло на секунду.
Ева чуть выше подняла руки, чтобы у ошарашенных мужчин не осталось и тени сомнений – двигает посуду не Чернова.
А потом, резко развернувшись специальной меткой, блюдце буквально вонзилось в ответ «Да».
И тотчас с губ Евы, эхом её мыслей, слетело короткое:
– Я здесь.
Она чувствовала её присутствие. Присутствие мёртвой девочки. Чувствовала нутром. Как будто кто-то касался тонкими паучьими лапками мозга и шептал прямо в ухо, но изнутри.
Раньше это пугало. Ещё в те времена, когда неожиданно для них троих – получилось, когда духи стали откликаться на зов Евы. Сейчас Чернова не чувствовала страха, скорее волнение. Понимала, что от неё зависит слишком многое. От того, найдёт ли она верные слова, от того, поверит ли Лиза, что они пришли помочь.
Всё это было похоже на сложный и важный экзамен, который нельзя провалить.
Странно всё-таки устроена жизнь:
