Волк в овечьей шкуре - Евгений Иванов

Врач молча выслушал Чернова и, никак не прокомментировав его замечание, закрыл двери кареты скорой помощи. Затем, усаживаясь в кабину, все же напомнил, — Раньше, чем через два часа в больнице и не появляйтесь.

Он закрыл дверь и машина, заиграв проблесковыми маячками, тронулась с места.

Офицеры молча проводили ее взглядом, пока она не скрылась за поворотом.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать нового? — обратился к Чернову Секерин.

Игорь удивленно на него посмотрел.

— А что я могу тебе рассказать?

— Как-то все подозрительно получается, — Секерин по-детски сел на корточки и прислонился к стволу дерева, — Сначала убивают прапорщика, потом покушаются на твою жизнь. Теперь пытались убить начальника службы.

В этот момент с разных сторон улицы почти одновременно появились автомобили с мигалками и военные УАЗы.

— Ну вот, и прокуратура пожаловала, — Секерин встал и направился к черной «Волге» с мигалкой.

Чернов остался на месте встречать подъехавших представителей командования. Первым из УАЗа вышел командир полка полковник Соколов, следом за ним — заместитель по воспитательной работе подполковник Васин, из второго автомобиля вышел командир ОБАТО подполковник Гуцул вместе с начальником штаба и майором Пархоменко.

— Что тут произошло? — спросил командир полка Чернова, безотрывно рассматривая то, что осталось от автомобиля.

— Пока сложно сказать, — ответил Игорь, — автомобиль на ходу взорвался. Криминалисты пытаются определить характер взрывного устройства.

— А этот зачухонец где? — спросил Соколов, имея ввиду, Гордиенко. Он так назвал всех провинившихся военнослужащих независимо от звания и возраста.

— Ну, почему сразу зачухонец? — обиделся за своего подчиненного подполковник Гуцул, — Он порядочный офицер.

— Порядочных офицеров на улице вместе с машинами не взрывают, — рявкнул командир полка, — А этот наверняка снюхался с бандитами и должен был получить по заслугам. Так, где он?

— Скорая помощь увезла, — ответил Игорь.

— Ну и поделом, хоть детям потом расскажет, что во время службы получил боевые ранения.

— Он не ранен, у него шок.

— Ну, надо же, — не переставал распаляться командир, — Гуцул, тебе не стыдно, что у тебя в батальоне протирают штаны такие тонкие натуры с неокрепшей психикой?

Комбат молча опустил глаза. Он знал, что в такие моменты Соколов никогда никого не слушает и моментально закипает, если ему начинают возражать.

— Это только твоя вина подполковник. — Он ткнул пальцем Гуцула в грудь. — Ты, как командир части должен был построить службу так, чтобы жизнь подчиненных стала невыносимой. Только тогда у них не будет желания, выходя за ворота части, творить всякие безобразия.

Он оглядел всех присутствующих грозным взглядом и остановился на майоре Пархоменко.

— Ну а Вы, господин «оберст», что накопали? — командир любил обращаться к офицерам в этом звании на немецкий манер, — Почти неделю едите летную пайку в столовой, а докладов о ходе расследования я так и не слышал.

— Мне есть кому докладывать, — спокойно ответил следователь и демонстративно направился к сотрудникам городской прокуратуры.

— Ладно, поехали в гарнизон, здесь картина ясная, — сказал он Гуцулу, а затем, взглянув на Чернова, обратился к нему, — А ты, Игорь, когда опросишь эту институтку, не поленись сразу же проинформировать меня. — Соколов демонстративно сделал акцент на слове проинформировать, потому что знал, насколько болезненно реагируют все особисты на командирское требование ДОЛОЖИТЬ ту или иную информацию.

— Есть, — ответил Чернов.

Командир сел в автомобиль, другие офицеры последовали его примеру, только подполковник Гуцул остался на месте. Он проводил долгим взглядом командира полка и, когда его машина скрылась, взял под локоть Чернова и тихо сказал:

— Не хотел говорить при Соколове, но у нас еще одно ЧП.

— Какое, на этот раз? — взмолился Чернов.

— Свириденко пропал, — ответил комбат. — Вчера отпросился у ротного домой пораньше, а сегодня должен был прийти в роту на подъем и не пришел.

— А в общежитие заезжали? — спросил Чернов, — Что комендант говорит?

— Там еще не были, сейчас заеду.

— Если и комендант ничего не знает, тогда сразу же позвоните в Чугуев его жене. Может быть, что-то дома случилось. — Посоветовал Игорь и направился к месту взрыва.

Груда искореженного металла источала резкий запах горелой резины и пластика. От сиденья и резинового коврика, на которых еще вчера были найдены следы крови, не осталось ничего, кроме черной гари, пепла и оголенных пружин.

«Еще одну улику потеряли» — подумал Чернов и подошел к Секерину, который продолжал разговаривать с сотрудниками прокуратуры. Он постоял с ними не более пяти минут и, не услышав от них ничего нового, отошел в сторону. На месте происшествия оказалось много зевак, но не нашлось ни одного свидетеля, который бы смог рассказать при каких обстоятельствах произошел взрыв. Поэтому Игорь сразу же пошел на автобусную остановку, чтобы съездить к Гордиенко в больницу.

Когда Игорь появился там, пострадавший еще спал. Врач, проводивший его осмотр, вынес заключение, что у Гордиенко сотрясение мозга, вывих ноги и множественные ушибы мягких тканей. При таком диагнозе, он обещал задержать Гордиенко в больнице всего на пару дней.

Чернов сидел в больничном коридоре и, пока Гордиенко спал, пытался свести воедино все произошедшие в последнее время события. Он вспомнил слова Пархоменко о том, что Рубана убрали, как нежелательного свидетеля продажи оружия. На тот момент, он случайно заинтересовался Битхамовым. Это могло насторожить организаторов преступления и тогда, до отъезда группы студентов в Москву, нужно было нейтрализовать Чернова, чтобы он не мешал организации и осуществлению нового преступления. Как вариант, на тот момент подходила обычная драка с телесными повреждениями. Как минимум, Чернов должен был угодить на больничную койку и не смог выйти на след покупателей оружия и убийц Рубана. А потом, все поиски уже не имели бы никакого смысла. После выписки из больницы, сирийцы вместе с оружием, уже находились бы далеко за пределами страны. Вероятно, вторая попытка с отравлением, имела ту же цель. Но это произошло только после того, как он направил Воронову на изучение одного из участников этой группы.

Эта мысль серьезно озадачила Игоря. Получалось, что сирийцы могли узнать о заинтересованности Чернова их группой, только от Светланы. Однако, эту версию Игорь сам же и опроверг. Вороной не было смысла вообще что-то рассказывать о спецподготовке своего друга и их предстоящем отъезде в Москву. На фоне всех этих умозаключений, покушение на жизнь Гордиенко казалась полной нелепостью. «Если б он был соучастником Рубана в хищении оружия, то их должны были убрать вместе. — Рассуждал Чернов, — Если б Гордиенко проводил свое расследование и вышел на след преступников, он бы в любом случае поделился информацией с ним. Значит, капитан Гордиенко что-то знает, но скрывает. Остается открытым вопрос, какое отношение ко всему этому имеет Свириденко? Почему он пропал именно в тот день, когда произошло покушение на Сергея? Неужели, все-таки он является посредником между Рубаном и сирийцами. Если это так, то попытки обнаружить старшину роты среди живых вряд ли получится. Видимо, накануне нового преступления, им не нужны были живые свидетели».

Его рассуждения прервала медсестра, вышедшая из палаты.

— Больной проснулся, Вы можете к нему зайти, но только не надолго, — предупредила она.

Игорь встал со стула и вошел в комнату.

Сергей лежал на кровати, уставившись не моргающим взглядом в потолок. Ему была наложена свежая повязка на голову и забинтована правая кисть.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил его Чернов.

— Нормально, — сухо ответил тот.

— Сейчас ты можешь рассказать, что произошло?

Гордиенко медленно перевел взгляд на Игоря. От этого взгляда Чернову стало немного не по себе. На него смотрели глаза, излучающие ярость и ненависть вперемешку с паническим страхом.

— Алло, Сережа, — Игорь пощелкал пальцами возле лица Гордиенко, — Это я, Чернов. Все хорошо, ты жив.

Сергей привстал на койке и немного смягчил выражение лица.

— Не волнуйся, я в порядке.

— Слава богу, а то я подумал, что ты слишком сильно башкой ударился, — пошутил Игорь, и, перейдя на серьезный тон, спросил, — Я слушаю тебя.

— Не знаю, что и сказать, — задумался Гордиенко, он сел на койке, но старался не смотреть на собеседника, — Я как обычно, выехал из гаража. В машине было открыто правое окно. Затем, повернул налево, в этот момент, навстречу мне выскочил какой-то автомобиль. Точно не помню какой, помню, что «Жигули», но какой модели, не рассмотрел. Когда мы поравнялись, то боковым зрением увидел, что в салон что-то залетело. Я посмотрел на пол и увидел на коврике пассажирского кресла катящуюся гранату Ф-1. Мне ничего не оставалось делать, как на ходу выпасть из машины. — Он замолчал, вновь переживая случившееся, — А через секунду, произошел взрыв. Благо, что машина успела набрать скорость, поэтому я оказался в нескольких метрах от нее.