Чаровница - Кристина Брук

Пусть вынашивает. Конечно, от него вполне можно ожидать какого-нибудь подвоха, но она будет начеку. Приходилось рисковать ради письма, которое надо было во что бы то ни стало найти.

– Об этом лучше всего переговорить с Монфором. – Она осторожно двинулась в темноте к выходу.

– Сесили!

– Да?

Ей следовало бы отчитать его за то, что он опять, в который раз, называет ее по имени, но она уже устала противостоять упорному натиску его, как ей казалось, безумной прихоти.

– Когда свадьба? Время уже назначено?

– Да, через три недели.

Ну почему он никак не хочет смириться с неизбежным?!

– В таком случае, – его голос звучал так твердо и решительно, что у Сесили мурашки побежали по спине, – у меня в запасе три недели для того, чтобы заставить вас передумать.

Глава 10

После ухода Сесили Рэнд, немного выждав, вышел из беседки, направляясь к главному дому, но не по той тропинке, по которой пошла Сесили, а по другой. Он не хотел ее ненароком скомпрометировать.

Поднялся ветер, набежала тучка, и посыпался мелкий дождик, его капельки золотились в сиянии луны. Ашборн ускорил шаги, как вдруг едва не натолкнулся на кого-то, кто шел ему навстречу.

Ашборн отшатнулся в сторону и поспешно извинился. Не успел он пройти мимо, как чья-то огромная сильная рука остановила его, схватив за плечо.

– Не так быстро, приятель.

– Кто это, Гриффин? – За спиной мужчины раздался женский голос.

– Да ведь это Ашборн, – бросил через плечо лорд Трегарт, обращаясь к жене.

Леди Розамунда осторожно выглянула из-за его спины, где она, по всей видимости, чувствовала себя в полной безопасности. Обойдя Гриффина, она присела в реверансе. Как ни странно, но начавшийся дождик нисколько ее не беспокоил. Слов нет: кузина Сесили, леди Розамунда, была настоящей красавицей. Сколько раз Рэнд танцевал с ней – с огромным наслаждением – до ее замужества.

Ашборн поклонился в ответ.

– Случайно вы не встретили кого-нибудь в саду, ваша светлость? – поинтересовалась леди Трегарт. – Я послала в беседку мою кузину, чтобы она поискала там платок. Может, вы невзначай видели ее?

– Нет, не видел, – солгал Ашборн. – Впрочем, я не заходил так далеко, а тут совсем некстати начался дождь.

Леди Трегарт вздохнула, как будто чему-то обрадовавшись.

– Не буду дольше вас задерживать, – улыбнулся Рэнд. – С вашего позволения я вернусь назад в дом.

Трегарт что-то буркнул в ответ. Странно, зачем им надо было искать Сесили в саду?

Чуть отойдя, Рэнд невольно оглянулся. До его слуха долетел тихий смех Розамунды и довольное ворчание Трегарта, который, нагнувшись, страстно целовал ее руки.

Ах вот оно что. Романтическое свидание.

Рэнду вдруг стало обидно и завидно. Как же повезло этому увальню, Трегарту, – любить и быть любимым. Тяжело вздохнув, Ашборн направился в дом.

Бал был в самом разгаре. И безусловно, его виновница была в центре всеобщего внимания. Хуже того, она танцевала вместе со своим женихом.

Скрипнув зубами, Рэнд отправился на поиски герцога Монфора.

Обменявшись учтивостями, Ашборн приступил к интересующей его теме.

– Во время нашей последней встречи вы выразили сожаление, что я никак не участвую в деятельности опекаемого вами министерства.

– Да, что-то припоминаю. – Монфор проявлял не более чем вежливый интерес, но в его фигуре внимательный наблюдатель сразу бы заметил напряжение, говорившее о его скрытой заинтересованности.

Бедняга не догадывался о том сюрпризе, который готовился преподнести ему Ашборн.

– Меня заинтересовало ваше предложение. Завтра я зайду к вам, чтобы все обсудить.

– Тем самым вы доставите мне неизъяснимое удовольствие, – отвечал Монфор, кивая головой.

Рэнд мрачно ухмыльнулся: «Удовольствие, хм, ну что ж, посмотрим, что вы запоете, когда услышите, чего я буду от вас добиваться».

Сесили, которая продолжала танцевать с веселым видом, не покидало странное волнение. Вопреки ее надеждам, Ашборн не уехал с бала после их разговора, а, напротив, остался и все время не сводил с нее глаз. Она ощущала на себе его взгляд, даже не смотря в его сторону.

В отличие от Монфора, она своей женской интуицией предчувствовала какую-то неприятность, подвох. Она не питала иллюзий насчет Ашборна, более того, зная, насколько изобретателен его ум, от страха пыталась угадать, что он выкинет.

Ее внутреннее волнение нарастало, но она, умело притворяясь, выглядела безмятежно веселой. Но ее веселость резко поубавилась, как только она заметила, что Ашборн двинулся в ее сторону.

В этот миг она пила лимонад в компании с Бекингемом и Лидгейтом и чуть было не поперхнулась. Ашборн, высокий, худощавый, проходил сквозь толпу легко, как нож сквозь масло.

Она быстро проговорила:

– Бекс, ты пригласил меня на следующий танец.

Тот взглянул на нее ошарашенными глазами: Бекингем совсем не танцевал.

– Нет-нет, и не проси.

Сесили повернулась к Лидгейту и взяла его за руку:

– Значит, ты, Энди. Ты будешь моим партнером во время вальса.

Лидгейт, кузен, смерил ее насмешливым взглядом:

– Черт побери, танцевать с кузиной два раза за один бал – это дурной тон. У меня есть репутация, и мне не хотелось бы ее портить.

Лидгейт окинул гостей внимательным взглядом:

– Интересно, кто этот счастливец, кто так сильно напугал тебя?

– Энди, пожалуйста, – взмолилась Сесили.

– А-а, Ашборн, очень рад. – Бекингем поклонился, делая вид, что не замечает недовольства кузины. – Пришли пригласить на танец?

Сесили метнула на Бекингема такой взгляд, что если бы он мог убивать, то тот тут же пал бы бездыханным.

Ашборн смотрел на Сесили.

– Совершенно верно! – Он протянул к ней руку. – Леди Сесили?

Энди почти силой вырвал бокал лимонада из пальцев кузины и слегка подтолкнул ее вперед.

– Не тревожьтесь за нас, дорогая кузина. Ступайте танцевать.

У Сесили, брошенной своими ужасными родичами на съедение Ашборну, не оставалось ничего иного, как подчиниться. Она робко, почти невесомо, прикоснулась пальцами к его руке.

В его глазах заплясал насмешливый огонек.

– Я польщен.

Боже, он еще смеет смеяться над ней!

Этот бал, вне всякого сомнения, стал для Сесили самым длинным и тяжелым в ее жизни. Сердце так колотилось в груди, как будто хотело выпрыгнуть, а горло так перехватило, что она не могла вымолвить ни слова.

Почему раньше она никогда не обращала внимания на то, каким чувственным, каким интимным танцем является вальс? Там, в саду, наедине с ним в беседке она чувствовала себя в опасности. Но, как оказалось, она была не в меньшей опасности здесь, посередине освещенной множеством свечей залы, на виду у множества гостей.