Найди себя - Мария Викторовна Степанова

ему выгодно, если все небо окрасится в темные краски, его будет виднее и каждый сможет восхититься им, рассказать другим, похвастаться, что видел.

Смотри, смотри!!! Кричу я себе. Часть Луны закрылась чем-то. Затмение. Осенило меня. Кто-то хочет вступить в схватку с этим нахальным светилом, доказать ему, что оно не одно, что нельзя переманивать на себя все внимание. Но вот все отступило. Борьба проиграна. А Луна сильна! Никому не дает себя победить.

Вместе с собой она принесла и туман, который стелился по реке и полю. Широкому полю, конца которого не было видно. Высокая трава по пояс колыхалась от ветра, превращая видение в нечто сказочное. И вдруг мне показалось, что по этому полю бежит и смеется девушка в платье с красивым венком на голове. Она смеется и оборачивается, зовя с собой. Я взглянула на Луну, на туман и побежала за ней. А она все звала и звала. Заливистый смех расстилался по этой тишине и звенел радостью. Я бегу, бегу, а воздух мне в лицо, и волосы растрепаны. А трава по пояс. Но мне хорошо! Я счастлива!

В одиночку мы можем сделать так мало, зато сколько мы можем сделать все вместе!

© Хелен Келлер

М. взглянула на С., и он тут же отвел взгляд на костер, который весело танцевал в нескольких метрах от него. Его лицо озарялось этим ярким пламенем, вздымающемся вверх, и, отдавая свои искры небу, когда кто-то подкидывал в него очередное полешко. Радостные улыбки, задумчивые глаза и грустные голоса, которые тянут протяжную песню под гитару. Гитарист сидит неподалеку, полностью отдавшись пению, он запрокинул голову и смотрит на небо. Его взгляд метается с лиц ребят на струны, а после снова на высокие деревья, которые еле различимы в опустившемся сумраке.

Звук идет ото всюду. Каждый старается вставить хоть слово в известную песню, каждый хочет быть причастным к совершаемому таинству. Для всех эта ситуация кажется волшебной, необычной, непохожей на все, что было с ними до этого. Любой из круга наполняется энергией, вбирает в себя эти голоса, эту силу, которую посылают ему другие, такие же, как он, неподвластные никому, но зависящие от теплоты.

Светлые блики костра играют на заинтересованных молодых лицах, они исследуют каждый кусочек кожи на этих нетронутых морщинами головах. До кого-то дотрагивается это славное тепло, до кого-то доходит лишь его отдаленное сияние. Эти люди погружены во тьму. Их голоса приглушены темной мантией невидимости. Они растворились во мраке, но их присутствие по-прежнему ощутимо. Каждый понимает, что рядом сидит человек, которому не безразлично, что ты думаешь, что ты чувствуешь.

М. еще раз взглянула на С.. Тот тоже поднял глаза и с какой-то радостью, а может быть, грустью, пропел слова песни:

«Когда мы вместе, когда мы поем,

Такое чувство, что мы никогда не умрем!»

Его подхватили еще десятки голосов. И вот песня уже была так звонка, что ее можно было слышать из разных уголков леса. А мелодия все лилась и лилась подобно волнам и наполнялась смыслом, от которого нельзя было убежать, лишь только вобрать в себя и наполниться им, окрепнуть благодаря ему.

М. всмотрелась в глаза С.. И в них сверкнул яркий огонь, еще более наполненный красками, чем тот, который полыхал рядом.

Прошлое не вернуть. Верните хотя бы веру в будущее!

©Борис Крутиер

Какие привычные места и какие непривычные эмоции и чувства преследуют меня сейчас. Все так обычно и неново, но есть что-то другое, иное в этом моменте. Я закрыла глаза, все тот же гул дороги вдалеке, все те же едва различимые разговоры и непонятное, необъяснимое сейчас мне состояние измены. Мне изменила жизнь сама с собой. Мне хотелось остаться здесь, но нельзя. Мне хотелось кричать, но нельзя. Как же сейчас себя вести, если все знакомое ушло на второй план? Сколько дней недели я провела здесь в этом году? Ноль. Сколько раз я нагибалась над грядкой, чтобы вырвать эти вездесущие сорняки? Ноль. Кто-то скажет, что в этом нет никакой прелести. Возможно. Но это чувства, движения, действия детства, которые могли быть не самыми крутыми, не самыми грандиозными, но они, несомненно, были самыми счастливыми. Или мне так только кажется?

Я стояла по середине дорожки и с закрытыми глазами впитывала в себя знакомый столько лет воздух. Мне было грустно, что это ушло, ушло безвозвратно куда-то туда, куда-то за бугор, куда можно заглянуть только одним глазком и то, если встать на цыпочки. Сколько всего больше не повторится никогда, сколько долгих разговоров и игр не случится. Но стоит ли считать себя несчастным, если все позади? Ведь это было только начало, а что там дальше? За другим поворотом, куда я только ставлю ногу, меня поглощает целиком новая дорога. Если прошлое останется в нашей памяти, его может подкорректировать. Будущее гибко и пластично, оно меняется от каждого твоего слова и действия, от прикосновения к чему-либо, от любой мысли, которая тебе только что пришла в голову. Мы можем это контролировать! Мы можем слепить себе ту фигурку из пластилина, какую хотим. Будь то чудовище или прекрасная принцесса с добрыми глазами.

Я глубоко вдохнула этот уже прохладный воздух.

Маленькие капли холодного дождя капали мне на нос, но на моей коже они превращались в микроскопические искорки, зажигаемые моим теплом. Мне захотелось всплакнуть, вспомнилось, как мне хорошо было это делать некогда в темноте здесь, идя по тихим улицам, где никто тебя не мог увидеть. Но слезы не текли из глаз, они не видели смысла это делать.

Я резко открыла глаза, и передо мной ярко сверкнул фонарь, ознаменовав новую открывшуюся тропинку в моей жизни.

Мгновения, меняющие всю нашу жизнь, приходят внезапно, как и мгновение, её обрывающее.

©Терри Пратчетт, "Движущиеся картинки"

Я мягко ступаю по ковру. Моих шагов даже не слышно, а в ушах звучит лишь приятная мелодия, она такая теплая, родная, навевает множество приятных мыслей. И именно под нее вспоминается все прекрасное, что было за эти несколько одновременно быстрых и очень долгих дней.

Передо мной длинная дорожка из свечей, пламя их слегка колеблется, завлекая за собой. Помню, что-то похожее было у реки из фонарей, но там был мертвый свет, который отталкивал и не манил, а эти маленькие огоньки так трепещут, что ими можно любоваться вечно. Они напоминают еще больше о том, что было здесь пережито, обо всем чудесном, волшебном, что произошло за эти дни.

Медленный шаг в такт музыки, колышущиеся огненные светлячки и еле заметное приближение к карте города, на которой теперь возвышались такие великие дома. Они не были вымыслом, они не были моим