Бэйр - Алёна Дмитриевна Реброва

– начинаю высоким голоском, продолжая развешивать белье, как ни в чем не бывало. – Никуда меня не пускает, каков подлец! Вчера дома запер, сиди, мол, дома, не бабье это дело, за нечистью гоняться! Я ему, значит, и готовь, и пряди, и полы мой, а сам он по лесам шастает, землянику жрет, да на солнышке греется!

– Подлец!

– Мерзааавец! – подхватили женщины, поддержав мое «как ни в чем не бывало».

– Ага, как запрет в избе так и не выпустит, зверь! – киваю. – Хоть у хозяев наших изба пригожая, но сидеть взаперти все равно грустно душе-то вольной!… И я вот все думаю, откуда это у них изба новая такая? Неужто, строили недавно? И богато так обставлена! И кур-то у них десяток, и уток до черта… то есть много, как чертей в адской бездне проклятой, тьфу на нее, силу нечистую! – сплевываю на землю и топаю ногой для выразительности.

– Да к нам девица приехала сюда четыре месяца назад не телеге груженой с лошадью, вся разодетая аки купеческая – девица разодета, а не лошадь! – начала самая толстая и, видимо, самая главная женщина. – Раздала нам зерна четыре здоровых полных мешка, как приехала. Так по-соседски, сказала, чтоб жить кто к себе взял, уж она добром отплатит, мол. Ну вот Глашка-то ее к себе и взяла, сиротинушку. Прожила у них девица немного, помогала, хорошая девица-то, хозяйственная, все у нее с делом, с расстановкой, а мастерица какая! На всем свете не сыщешь таких! Ну так эта девица и сынку Глашкиному приглянулась, он ей пряники из города привозил, когда с отцом ездил, и платки цветные… Ну и влюбились они друг в друга, как бывает, свадебку сыграли славную! Вот Глашка с мужиком все внучаток ждут… А, ну изба-то! Мужики им наши и отстроили новехонькую избушку! Чтоб они в родительской лачуге тесной не ютились, девица-то с приданым была большим, хоть и безродительная. Ну мы им избу и сделали, на свадебку подарок, мы ж по-соседски, нам не жалко хорошим-то людям! С тех пор вот живут, хозяйство ведут. А тут вот вдруг что-то они в город захотели, все мечтают, как в самой Московии квартиру али дом какой-то построят… мечтатели, молодые! – охнув, тетка рассмеялась. – Я тоже все в город думала, когда помоложе была.

– Значит, эта девица приехала сюда одна на телеге с товаром? Как-то это странно… – качаю головой, продолжая вещать на длинную веревку бесчисленные рубашки, штаны и нижнее белье. Тут эти вещи общие, как я поняла. Кто что с веревки в итоге сдернет, то и унесет… Вот она, деревня! Все свои, никто не в обиде.

– Да девица хоть и хорошая, но вся какая-то чудная, – сказала мне по секрету одна бабка. – Вот в прошлом году засуха была, у всех на участках хоть бы хны осталось, а у них полон амбар зерна, они нам за просто так еще и дали на следующий год и зимой почти всю деревню кормили! Вот кабы тут чего не было, бесовщина это....

– Странно, – киваю. – А сын что говорит?

– Ой, а сынок-то мой!… – всхлипнула Глашка, видимо. То самое украинское сало, которое меня «дэвчиной» обозвало и про козу рассказывало. – Как чужой мне стал! Раньше все «мамка», да «мамка», о каждой занозе да царапинке мне рассказывал, а теперь и слова не скажет, пока сама не пристану! Да и коли пристану, он все умалчивает да умалчивает, ничего и не говорит!

– Да вырос он, негоже мужику мамке-то жаловаться, дура! Он женатый уже, не мальчик пади, перед тобой все плясать! Ему с женой все хочется быть, хозяйство вести, а не к тебе бегать. Вон он какой деловитый, что не день, то в поле, и не то что наши остолопы, а честно все, с трудом делает, как они у прошлом году зерна-то сберегли? Вото и оно!

– Да ладно со мной, он и отцу ничего не говорит! Петрушка к нему ходил все, выспрашивал, как дела, не надо ли чего, а они «не надо ничего, сами живем» и все, и молчат! Все про город только болтают, а о внуках мне и не думают! Уже сколько живут, а ни в одному глазу! Больная девка что ли?

– Да ты лишь бы на девку! Девка хорошая, не надо ее! Можа сын твой не могучий уродился!

– Что ты про моего сына сказала, бестолочь!?

Почуяв, что дело пахнет женской дракой, медленно, под шумок я ушла куда подальше. Все равно самое интересное они мне уже рассказали.

Спрятавшись от всех на заднем дворе избушки хозяев, среди кур и прочей живности, я стала обдумывать услышанное.

Итак, девица тут чудненькая какая-то. Одна на телеге с товаром приехала без родителей. Так все сразу хорошо продумала, проставилась удачно с мешками зерна, в дом жить устроилась, мужика себе загребла, сына старосты. Что-то тут нечисто…

А теперь все, что мы знаем о парочке.

Женаты недавно, девица неместная и вообще неизвестного происхождения, парень сын старосты. Подозрительно богато живут, поклоняются какой-то гарпии, Харье. Хм. Как-то удачно они ей поклоняются, мяса куча, зерна куча и золота тоже куча, достатка и плодородия почв более чем достаточно. Какие из этого можно сделать выводы? Или в этом мире боги привыкли отзываться на молитвы сразу и с качеством, или же эта Харья что угодно, но не бог… Точно! Странные перья в сейфе! Наверняка с птичкиной задницы и собраны! Так-так, а ведь все сходится!…

Теперь надо поскорее найти рыцаря и все это ему рассказать.

Дейкстр отыскался у края деревни. Бравый рыцарь испытывал свое безотказное обаяние на одной из селянок.

– Дейк, отвлекись! – крикнула я, подбегая. – Есть новости!

– И чего ты узнала? – он нехотя оторвался от девицы и повернулся ко мне. Та, испугавшись меня, черное лохматое чудовище в штанах, поспешила убежать подальше.

– Девчонку-то нашу бы прощупать надо, как выяснилось…

– Это мы запросто! – заржал рыцарь.

– Я тебе дам, запросто! Только тронь – сожгу кое-что! Ты свалишь, а ей тут жить еще в позоре, с такими-то понимающими соседушками… Бррр!

– Чего это ты так взбесилась, ведьма? – удивился Дейкстр.

– Потому что меру нужно знать!… Но вернемся к делу. Нам еще из шкафов этой чудненькой семейки скелетов надо вылавливать, а эти гады там так запрятались и в вешалки вцепились, что… – посмотрев на лицо рыцаря, не понимающего меня, вздыхаю и начинаю заново. – Я имею ввиду, с девицей, с Мишей, что-то не так. Она недавно сюда приехала четыре месяца назад, явилась в деревню