Рассказы о животных - Сергей Кучеренко

Мне посчастливилось хорошо изучить жизнь дальневосточной косули и ее миграции. И вот что я узнал. Вторую половину весны и лето косули живут в основном в северных районах Амуро-Уссурийского региона, в меру теплых и обильных кормами. В сентябре, чувствуя приближение холодов, они начинают сбиваться в табуны и предпринимают свои извечные кочевья к югу, в сторону долины Среднего Амура, где зимой снег небольшой. Рассчитывают переходы так, чтобы в пути их не застали обильные снегопады. Сначала идут не спеша, потом быстрее. К ноябрю уходят на 100–200 километров, а когда снега становится больше, то табуны уже подступают к Амуру.

К зиме на Зейско-Буреинской равнине и Среднеамурской низменности скапливались тысячи огромных табунов. Скапливались… В прежнее время косуль было так много, что крестьяне, жалея патроны, били их палками. В Амурской области убивали до 150 тысяч косуль, в Приморье — до 50 тысяч. Сейчас этих животных стало в десятки раз меньше, и численность их продолжает сокращаться. Причины определенные: обилие хищников, неумеренная охота, заселение края, развитие сельского хозяйства и промышленности, прокладка магистралей, злостное браконьерство.

Теперь у косуль зимовка трудная и неспокойная. Далеко не всем удается дотянуть до весны, чтобы устремиться к северным родным краям. Да и там становится опасно: человек с современной техникой быстро осваивает еще недавнюю глушь.

Как ни велики зимние потери у косуль, а все же многие из них весной возвращаются в родные места, чтобы восполнить свою численность и вырастить новое потомство. Но не везде косули совершают осенние и весенние миграции. Зимой они живут оседло, часто всю жизнь на каких-нибудь трех — пяти квадратных километрах. Миграции — дело сложное, трудное и вынужденное.

Брачная пора у косуль начинается в середине лета и обычно тянется месяц, чаще приходится на август, когда после зимних невзгод животные полностью восстановят силы и накопят жировые запасы, а молодняк подрастет и окрепнет. Самцы в это время становятся возбужденными, носятся, чуфыркают, ревут, дерутся. Почти не едят, а только пьют, оттого и худеют не по дням, а по часам. В азарте бодают кусты, выбивают траву вокруг деревьев. Постоянно ищут подруг, с боем завоевывают право на продление рода, но гаремов не образуют. Погуляет этакий ветреный кавалер с одной подругой и ищет другую. Когда иссякнут любовные страсти, наступает мир и покой.

А косулята появляются очень нескоро — месяцев через восемь — девять. У некоторых животных, в том числе и у косуль, в развитии зародыша есть так называемая латентная фаза, или период покоя. У косуль она длится около пяти месяцев, до декабря или января. И лишь потом плод начинает бурно развиваться.

Появляются косулята в мае — июне. Рыжие, пятнистые, симпатичные. Обычно по два, реже один или три, и совсем редко бывает четыре-пять малышей в помете. Весит новорожденный около полутора килограммов, но растет так быстро, что уже в полумесячном возрасте удваивает свой вес.

Мать основательно кормит косулят обычно утром и вечером, но наведывается к ним и в полночь, и в разгар дня — малыш всегда должен быть сытым, потому что ему в возрасте четырех-пяти месяцев от роду надо быть готовым к трудным зимним испытаниям.

Косулята, как и оленята, в первое время наикрепчайше затаиваются в тех местах, где их оставляет мать. Вместе они не лежат: детеныши и мать отдельно. Это нелишние предосторожности от хищников. Много их жаждет полакомиться нежным мясом: лисица, филин, ворон, даже кабан.

В недельном возрасте детеныши начинают ковылять за матерью, копируя ее во всем, обучаясь сложной премудрости жизни в полном опасностей мире. С месячного возраста едят траву и листья, продолжая сосать молоко, быстро растут.

К августу пятнистость окраски у них исчезает, в сентябре они уже во всем подобны взрослым, только меньше ростом. А у самцов в октябре появляются пеньки будущих рожек.

К осени молодняка бывает примерно столько же, сколько и взрослых. В одних краях больше, в других меньше — все зависит от климата и погоды, хищников и браконьеров. До годовалого возраста в среднем доживает один из двух.

В благоприятных условиях косулий век длится около 15 лет. Расцвет сил у них наступает в шесть лет. Однако мало какой косуле удается перевалить за пятилетний рубеж: слишком много опасностей постоянно подстерегает. В Сибири и на Дальнем Востоке, например, среди животных старше пяти лет на сотню редко бывает больше четырех-пяти.

Косуля — часто встречаемое животное. В Литве, например, их живет около 50 тысяч, лишь немного меньше в Латвии и Эстонии. На Украине — 150 тысяч, а в европейской части России — около полумиллиона.

Еще больше косуль в других европейских государствах: только в Германии их около полутора миллионов, в Чехии и Словакии около 300 тысяч, в Румынии — 180 тысяч, в Швейцарии и Болгарии — по 120 тысяч. Даже в Дании, где лесов практически нет, а все больше поля, луга и селения, живет 75 тысяч косуль.

В благоприятных условиях плотность косуль может быть чрезвычайно большой. В европейских странах на одном квадратном километре отличных угодий их живет до полусотни, а полтора десятка не считается редкостью. Такой высокой плотности и численности животных способствуют мягкие малоснежные зимы. Этого нельзя отметить в Сибири и на Дальнем Востоке. И тем не менее восточнее Урала косуль может быть как минимум пять-шесть миллионов, на самом же деле теперь их здесь в 20 раз меньше.

В чем же нуждается это животное, чем ему может помочь человек?

В первую очередь нужно снизить численность главных врагов косули — волка и рыси. Во многих областях и краях Сибири и Дальнего Востока хищники уничтожают почти весь годовой приплод косули, а в многоснежье резко снижают и основное поголовье. Случается, рысь или волк убивают в день по нескольку животных — гораздо больше, чем им нужно для пропитания. Бывает, косули ищут спасение у человека. Вот послушайте.

…Как-то в марте выпало много снега. Проходя мимо большого деревенского парка, смыкающегося с заснеженными лугами и перелесками, я увидел потрясшую меня картину. Взметая клубы снежной пыли, прямо по парку к домам неслись косули, а за ними три волка. Серым по пробитой косулями снежной траншее бежать было намного легче, они на моих глазах настигли отставшую и стали рвать ее. Косуля истошно кричала. Пока волки были заняты своим кровавым разбоем, косули подбежали к штакетному забору, отделявшему парк от улицы, и стали через него перепрыгивать рядом со мною. Первым махнул крупный самец, но и его измотанных сил не хватило: ударившись грудью о штакетник, он обломил его и рухнул прямо на утоптанную тропу тротуара. Другие прыгнули следом, и спустя какое-то мгновение я увидел семь охристо-серых обезумевших и вымотавшихся красавиц, с хрустом и скрипом переминающих тонкими копытцами утоптанный снег деревенской дороги.