Рассказы о животных - Сергей Кучеренко

Благородный олень довольно плодовит. На сотню взрослых оленух в среднем рождается примерно 90 телят. Но до следующей весны их доживает около половины, а из оставшихся в живых на втором году по разным причинам гибнут еще трое-четверо из десяти. Хорошая потенциальная плодовитость в Сибири и на Дальнем Востоке сопряжена с большой гибелью от хищников: в год они уничтожают примерно до 12 процентов всего поголовья изюбра и марала. А там, где крупных хищников нет или очень мало — в Европе например, — поголовье молодняка растет от года к году быстро — процентов на 25, а то и на 35.

Телята родятся в начале мая. У них яркая пятнистая окраска, весят они у разных подвидов по-разному, их вес составляет около одной десятой веса матери. В первую неделю своей жизни новорожденный отлеживается в укромном месте, а мать пасется в 100–150 метрах от него. Покормит своего малыша и опять уходит. Ненароком приблизившийся хищник бросается на оленуху, и она уводит недруга далеко, затем возвращается к спасенному малышу. В десятидневном возрасте теленок начинает ходить за матерью, он уже очень шустрый, и не всякий зверь его догонит.

Интересно, что после рождения теленка оленуха становится намного бдительнее, чем прежде, хотя осторожность ей свойственна постоянно. С появлением малыша она тратит на прослушивание и осматривание местности около 70 процентов времени бодрствования, а до рождения малыша на это уходит примерно в три раза меньше.

У новорожденных оленят, как и у всех копытных, сильно развит инстинкт затаивания. При малейшей опасности или по сигналу матери они распластываются на земле и совершенно не шевелятся. На них можно наступить, но они скорее запищат от боли, чем пошевелятся. Рыжая в белых пятнах шерстка прекрасно маскирует малышей в бликах солнца на фоне травы и сухих листьев.

Эта особенность поведения вырабатывалась у животных тысячелетиями и превратилась в стойкий врожденный рефлекс: хищник быстрее и легче улавливает движение и не сразу обращает внимание на неподвижные объекты. Но если неопытный молодняк пользуется только врожденными рефлексами, то взрослые ведут себя более сложно и осмысленно.

Когда вы идете по тайге, лесу, за вами следят десятки, даже сотни настороженных глаз. Вы их не видите. Не видите в основном потому, что звери совершенно неподвижны. Обнаруживает себя тот, кто по каким-либо причинам побежит.

Леопард на суку над тропой, по которой идет человек, следит за ним, как бы окаменев. И охотник чаще всего проходит мимо, ничего не подозревая. Но если путник заметил его, зверь это мгновенно уловит и желтой молнией метнется прочь.

Часто приходится наблюдать, как косуля, изюбр или другой зверь стоят в кустах, глядя на вас. Но стоит им понять, что вы их тоже видите, как тут же убегают. Но это взрослый зверь. Детеныши, как правило, не умеют реагировать так сложно.

Растут телята быстро. Изюбрята и маралята к осени достигают 60–80 килограммов веса, а к году — центнера. У самчиков ко второй осени вырастают спицевидные рожки без ответвлений. Бычков с такими рожками называют спичаками или шильниками. С каждым годом растут и ветвятся рога. К шести годам они достигают полного развития и остаются такими еще шесть — восемь лет. В 12–14 лет к быкам приходит старость, и их рога начинают вырождаться.

Размеры и, главное, симметричность рогов — показатель веса и физиологического состояния организма. У сильных, здоровых быков они крупные, толстые и как две капли воды похожи один на другой. У слабого оленя правый и левый рога неодинаковы и по количеству отростков, и по форме.

Старые рога быки сбрасывают в марте или начале апреля. Характерно, что чем сильнее бык, тем раньше он теряет старые и раньше отращивает новые рога. Начинают расти они через несколько дней после спада старых — очень нежные, мягкие, покрытые бархатистой кожей. Это и есть знаменитые панты. Сначала вырастает небольшой пенек, потом его вершина раздваивается, появляется один отросток, другой, третий. Растут панты очень быстро, до одного-двух сантиметров в сутки.

Самые ценные панты у изюбра и марала — когда на них кроме вершинного раздвоения вырос один отросток и начинает появляться второй. Тело панта в это время золотистое, толстое, мягкое, с округлыми концами. Оно как бы просвечивает, а через нежную бархатистую кожицу чувствуется пульсирующая кровь. С появлением третьего, четвертого или пятого отростка — все зависит от возраста быка — панты начинают костенеть. Сперва сохнет и твердеет основание, потом ствол рога. Концы заостряются и окостеневают в последнюю очередь.

Благородный олень очень осторожен. В любое время — кормится ли он, отдыхает — уши его беспрерывно прослушивают все вокруг. При каждом подозрительном шорохе зверь настораживается. Малейшая опасность — оленя как не бывало.

Добыть изюбра или марала по силам лишь опытному охотнику. Взяв свежий след, он идет не спеша, внимательно осматривая местность и впереди, и по сторонам. Прежде чем сделать шаг, прикинет, куда можно бесшумно поставить ногу. По ветру подходить к этому зверю бесполезно: он учует человека за полкилометра, рявкнет несколько раз тревожно и умчится.

…Тихая ясная летняя ночь. В зеркале речного залива отражаются звездный небосвод и наклонившиеся над гладью воды деревья. В двухстах метрах приглушенно шумит могучий поток реки, но на его фоне слышно все: и как нудно гудят комары, и как падают в воду капли росы, и как изредка всплескивает рыба в дальнем конце залива.

Никто бы и не подумал, что под наклонившейся развесистой ивой неподвижно и неусыпно уже который час сидит в оморочке охотник-удэгеец. Он несколько дней назад, обследовав заливы, заметил, что в этом месте бывает пантач, а теперь терпеливо ждет его прихода. И ждет не первую ночь.

А всего в полусотне метров от охотника стоит изюбр. Стоит неподвижно уже не меньше часа. Он страсть как хочет поесть водорослей, которыми усеяно дно залива, но что-то его беспокоит. Каким-то неведомым человеку образом олень чувствует в густой тени на противоположном берегу залива что-то недоброе и буравит эту тень глазами, втягивая трепетными влажными ноздрями струи воздуха и навострив уши. Казалось бы, ничего там нет, в этой тени, но… «Почему от нее испуганно шарахнулась сова? И почему маленькие волнышки оттуда выходят изредка? И что там вроде бы стукнуло?.. Нет, лучше в другой раз приду», — и уходит пантач.

А как только забрезжил рассвет, упорный и терпеливый охотник поплыл по заливу. Его легкая оморочка, выдолбленная из цельного ствола тополя, бесшумно скользит по воде, красиво нарушая ее поверхность мягкими размашистыми волнами. Охотник опирается о дно залива тонкими, метровой длины палками, а на глубоких местах неслышно и легко гребет веслом. Перед ним наготове лежит надежный карабин. Ему так хочется увидеть из-за поворота желанного пантача, но… Один залив пройден, второй, третий. В этом были два изюбра, совсем недавно ушли — в отпечатках их следов в воде еще стоит густая желтая муть.