Маньяк по субботам - Гостомыслов Александр Петрович

— Это не могло произойти, но, прорываясь на свободу, кошка могла оставить метки на руках, на лице, на голове человека. Человек вынужден будет обратиться к врачу, и у нас в руках появится доказательство.

— У всех нас, кошатников, царапины и укусы. Так что вам это не поможет, — показал свои руки Геннадий Дмитриев.

Грай на его руки смотреть не стал, а повернулся к оперативникам.

— Я попрошу вас доложить, по очереди, только коротко. Начните вы, Васин.

Константин ьстал и вышел к столу Грая.

— У меня было конкретное задание. Я показывал фотографию сидящего здесь кассира Копейкина жене скорняка Левитина. Ома опознала ею и сказала, что год назад, в прошлую зиму, в конце декабря, он три раза приходил к ее мужу, и они вели переговоры о поставке кошачьих шкур.

— Пока довольно, — сказал Грай.

— Это ложь! — вскрикнул ошарашенный Копейкин, — Что за чушь вы тут несете?

— Погодите, — попросил его Грай, — немного позднее я дам вам слово, и вы будете говорить, сколько хотите.

— Еще я ходил к кошколовам, — продолжил Васин. — Они долго рассматривали фотографию Копейкина и вспомнили, что он несколько раз приходил к их бригадиру Кулагину, сговаривался отлавливать кошек, и на суде они это подтвердят. Но лучше бы им посмотреть не на фотографию, а на самого человека.

— Эти пьяницы что угодно подтвердят с вашей подачи, — наливался злой кровью массивный Копейкин.

— Спасибо, Константин, теперь, пожалуйста, вы, Сапунов.

Савелии тоже вышел к столу.

— Моя задача оказалась сложнее. Я показывал фотографию Копейкина соседям Германа Еремина. Несколько жителей и дворник сказали, что знают этого человека, он часто бывал в их доме. И, по их мнению, он был в доме, приблизительно, во время убийства. Они согласны подтвердить это.

Побледневший Копейкин беспомощно оглядывался.

— Да что же это!.. Что вы говорите? Ну, бывал я у Германа. И в день убийства быт, но рано утром, рано утром! За несколько часов до убийства!

Сержант Петренко и Головатый переглянулись, и оба уставились на Копейкина. От их пристального внимания у Копейкина на лбу выступил холодный пот.

— Продолжайте, — велел Грай.

— Я привел сюда врача, к которому неоднократно обращался Копейкин по поводу сильных укусов и рваных кошачьих ран от когтей кошек. Дни обращения к врачу и похищения кошек часто совпадают. «Наводку» на врача, эту секретную информацию, нам дал един из сидящих здесь людей. Имя его, если потребуется, мй на суде можем сообщить.

Ярость и бессилие терзали Копейкина, он беспомощно оглядывался.

— Быть не может! Кто наклепал на меня? Кто? Кто?

Члены клуба смущенно переглядывались, а Верхов ухмыльнулся:

— Все, продали тебя, Копейкин, с потрохами продали…

Место тихого Сапунова занял Олег Стриж, плечистый, грудь колесом, уверенный.

— Я дал Олегу самое сложнее задание, — проникнуть в квартиру Копейкина, а также в гараж и обыскать машину. — сказал Грай.

— Да как вы посмели?! — взвился Копейкин.

— И что там? — глотнул пива Верхов. Ему исследование явно доставляло удовольствие. — Может быть, Копейкин увел моего кота!

— В квартире, на кухне, я обнаружил и изъял хлебный нож, точную копию ножа, которым был убит кошколов Куяик. Еще обнаружил выделанную шкурку кошки русская голубая, квитанцио на получение шапки из шкурки кошки, подписанную Левитиным.

Все повернулись к Копейкину.

— Ну, была квитанция, ну и что? — признался Копейкин. — А остальное педкинуго. Кто подкинул?

— В багажнике машины обнаружил несколько черных волосинок и пуговицу, предположительно принадлежащую скорняку Левитину. Волосы и пуговица отправлены на экспертизу.

Верхов встал. Прс-шсл через комнату, взял бутылку пива, принес ее кассиру клуба.

— Копейкин, ты тупой. На, выпей! Это все, что я могу для тебя сделать.

Петренко поднялся. Он перестал следить за портфелем Верхова и стал наблюдать за руками; вдруг задрожавшими, Копейкина. Сержант отцепил от пояса блестящие наручники и приготовил их, разомкнул, звучно щелкнув.

— Нет, нет, нет! — перепугано закричал Копейкин.

— Почему нет? — возразил Грай. — Да, да, да! Я прижал вас, и вам не выкрутиться.

— Нет! — взвизгнул Копейкин, вдруг повернулся к Ирине Харитоновой. — Ах ты, негодяйка: Ты решила все свалить на меня? Ты подкинула мне этот нож и шкурку. Это ты подкинула мне волосы скорняка. Ты хочешь, чтобы я за все ответил? Так нет* Я вое расскажу, все.

— Рассказывайте, мы слушаем, — предложил Грай.

Ирина молчала, окаменев, сцепив руки.

— Это она все организовала, Ирина. Она все придумала. Да, я ей помогал, доставал деньги, большие деньги, поддерживал, но кошек таскали она и Кулик-жулик, бывший уголовник, мастер открывать чужие квартиры, это ему раз плюнуть. Он и Ирину научил, это она ходила к Герману и Левитину.

— Вы это можете доказать?

— Да, — дрожал Копейкин. — Я не хочу за нее си… идти под вышку.

Головатый встал, считая, что ему пора вмешаться. Но Грай зарычал на него:

— Вы дали слово не вмешиваться, пока я не кончу! У меня еще не все.

Головатый, тяжело дыша, сел.

— Признаюсь вам, этот спектакль разыгран, чтобы заставить вас, Копейкин, заговорить, — сказал Грай, — Эти люди сегодня показывали всем фотографию Ирины Харитоновой. И все, что они говорили, относилось к Ирине. Вы что-нибудь хотите сказать, Ирина?

— Нет, — шепнула она одними губами.

— Ирина! Не может быть! — шмыгнул носом Геннадий Дмитриев. — Не может красивая женщина сотворить такую гадость. Ирина, да скажи ты им!

Верхов повернулся к Дмитриеву, посмотрел на него водянистыми глазами:

— А я говорю, может, Ирина все может. Она стальная баба, не то, что ты — хлюпик, понял?

— Виктор, приведи врача, — велел Грай.

Я привел ее и представил:

— Личный врач Ирины Елена Стешенко.

Все посмотрели на Ирину и снова на вошедшего врача. Ирина сидела с полуулыбкой, не дрогнула, не изменилась в лице.

Савелий встал:

— Я нашел Елену Стешенко и объяснил ей: или она расскажет о том, что было вчера ночью, или становится соучастницей трех убийств.

Сержант Петренко засопел у двери.

— Простите, Ирина, — извинилась Стешенко, — я не знала, что стоит за этой раной. Вынуждена признаться… Этой ночью в половине двенадцатого ко мне домой приехала Ирина Харитонова, в крови, на голове у нее рваная рана. Она объяснила, что приобрела нового кота, у того злобный характер, и они поссорились. Я обработала рану, наложила два низа.

— Что скажете? — спросил Грай Ирину.

— Ничего, — прошептала она. — Послушаю.

Врач села на свободный стул.

— Пригласи шофера, Виктор, — велел Грай.

— Да, — согласился Верхов, — хватит нам слушать гадости, пора домой. — Встал, подумал и, пошатываясь, сходил за новой бутылкой пива.

Скуластый шофер, Борис Филиппов, войдя в кабинет, сразу заметил среди сидящих на диване Харитонову и простуженным голосом заявил:

— А чего мне скрывать? Я чужого никогда не брал. Я лучше свое отдам. Да, нанимали меня, а почему не заработать лишнюю тысячу? Возил я кошек из Петербурга под Лугу. Возил.

Верхов взял бутылку, как гранату.

— Так это из твоей машины удрал мой кот?!

— Да, я немного не довез его до Луги. Он жалобно мяукал, я решил покормить его. Ну, кот и сиганул.

Верхов, прищурив глаз, прицелился бутылкой в шофера. Я встал, полагая, что придется вмешаться. Но Верхов сделал три длинных вдоха, неожиданно успокоился и пригрозил:

— Мерзавец, хорошо, что здесь нет моих сыновей, а то бы тебе не добраться до дома.

Грай посмотрел на меня, и я привел Ольгу Земцову.

— Я нашел ее под Лугой, она там живет, — пояснил Константин Васин. — Работает на звероферме, разводит песцов. Она троюродная сестра Ирины Харитоновой. Около своего дома, в сарайчике, довольно уютном и просторном, по просьбе Ирины поставила несколько клеток со зверофермы и завела кошачий питомник. Дело ей знакомое, да и корм под руками. Сейчас за кошками ухаживает ее дочь. Кошек я не трогал, потому что, изъятые оттуда, они перестают быть уликами.