Герои былых времен - Юлия Федотова

От возмущения Хельги пришло на ум забавное присловье, подхваченное от Макса и означающее непонятно что.

– Здравствуйте, я ваша тетя! Что значит – незваные?! Заявляете, что мы прогневили вашу королеву, берете в заложники нашего. Бан… – тут он запнулся, – нашего спутника, вынуждаете явиться в замок, а потом беретесь утверждать, что не ждали?!

Было забавно наблюдать, как меняется лицо вельможи, из надменного и важного делается недоуменным до глупости.

– Что? – вскричал он ошеломленно. – Вы те, кто прогневил ее величество?! Пришельцы из иных времен?!

– Вот именно! – подтвердил демон-убийца. – Об этом любая болотная тварь знает!

– Не может быть! Это невозможно! – отказывался верить черноволосый.

– Что значит – невозможно? Нам явился ваш уродец… как его?

– Пурцинигелус, – подсказала сестра по оружию.

– Правильно, Пурцинигелус. Сказал, что мы прогневили королеву, и велел искать замок, иначе вы убьете Августуса. Лично я не стал бы возражать, но не все со мной согласны. Вот мы и пришли. Потрудитесь объяснить зачем.

– Оставайтесь на месте, – приказал вельможа с плохо скрываемой растерянностью в голосе. И резво удалился.

– Хельги, – нежно попросила сестра по оружию, – давай с тобой договоримся. Когда нужно вести переговоры с нежитью, орками, чудовищами, с кем угодно – пожалуйста. Все в твоих руках. Но с существами, похожими на эльфов пусть впредь разговаривает Аолен. У него, право, лучше получится!

Подменный сын ярла пожал плечами: подумаешь, не больно-то и хотелось!

И на аудиенции у королевы Мэб молчал, как орк на допросе. По крайней мере, имел такое намерение. Потому что ее величество оказалась тоже похожа на эльфа, хотя по некоторым признакам принадлежала к роду фей. Или была полукровкой: от эльфов ей достались серебристые волосы, огромные голубые глаза и некоторая неподвижность черт, а от фей – треугольные ушки, заостренный овал лица и чуть вздернутый носик. Бесспорно, она была необыкновенно красива. Но, глядя на нее, Аолен (остальные о подобных вещах просто не задумывались) понял, за что была обращена в лягушку бедная Марта. Не было в Мэб той молодой, здоровой свежести, что отличала юную принцессу Рю Велот. Хрупкая до прозрачности, миниатюрная и бледная, чрезвычайно утонченная, чересчур надменная, в белом платье, сверкающем жемчугом, она напоминала не живую женщину, а дорогую восковую куклу из тех, что выставлены в эттесской галерее диковинок. Ей можно было дать двадцать лет, но можно и двести. Во всяком случае, никто из всей компании, даже бородатый Орвуд, любивший подчеркнуть свой якобы зрелый возраст, не воспринял королеву как сверстницу…

К королеве пришельцев допустили не сразу. Сначала долго водили по замку, по его залам, галереям и запутанным переходам. Хельги, обладающий идеальной зрительной памятью, готов был поклясться, что некоторые помещения они проходили дважды. Но никто больше этого не заметил, потому что, несмотря на немыслимую роскошь, убранство помещений выглядело довольно однообразно – этакая воплощенная мечта маленькой девочки: много-много розового, золотого и хрустального. Плюс к тому диковинные птицы – одни в клетках, другие свободно порхающие по залам, огромные благоухающие гирлянды живых цветов, фонтаны с лепестками роз, бесчисленные зеркала, мелодичные колокольчики на одеждах слуг и куча милых магических штучек, единственным предназначением которых было блестеть, сиять и переливаться.

– Какова страна, таков и замок, – очень точно определил Рагнар. И добавил с осуждением: – Мои тетки умерли бы от зависти!

Ильза, которая тоже умирала от зависти, бросила на рыцаря косой взгляд, но промолчала.

Остальные же испытали немалое облегчение, когда провожатый, все тот же чернокудрый придворный, видимо посчитав, что воображение гостей уже в достаточной мере потрясено окружающим великолепием, вывел их наконец к тронному залу, оформленному все в том же безумно-романтическом стиле.

За время пребывания в Волшебной стране – одно название чего стоит! – у Аолена успел сложиться вымышленный образ королевы Мэб. Она представлялась ему инфантильной красавицей, легкомысленной и взбалмошной, по-детски неосознанно жестокой, возможно глуповатой, возможно лукавой, с капризным, тоненьким голоском и манерами вечной отроковицы.

На первый взгляд именно такой она и была. Но стоило ее величеству заговорить, и Аолен понял, что заблуждался. Королева Волшебной страны вовсе не вызывала чувства снисхождения – она подавляла. Смотрела так, что окружающие делались как будто ниже ростом. Немногословная ее речь звучала сурово, гордо и очень властно.

– Вы явились непрошеными в мою страну. В мой мир. В мою эпоху, – сказала она. – Зачем? Кто вы такие? Отвечайте!

– Давай! – Меридит левой рукой подтолкнула Аолена в бок. Правой она толкала Хельги, чтобы не встревал. А он и не собирался!

Аолен рассказал все как было без утайки. А какой смысл скрывать?

Королева слушала, и тонкие стрелки ее бровей сдвигались к переносице. А потом она заговорила. Не с пришельцами, а с приближенными, обступившими ее трон. Но слышно было всем – королева не сочла нужным понижать голос.

– Это не они. Не ведаю, что это за твари, какие демоны привели их к нам, на счастье, на горе ли. Но ты не ошибся, Эверард… – При этих словах черноволосый вельможа согнулся в поклоне. – Это не они. Я видела других.

Из-за спинки трона вывернулся давний знакомец, Пурцинигелус.

– Но ваше величество! – заверещал он отчаянно. – Ошибки быть не может! Пришельцы из иных времен, четверо юношей и старец…

Тот, кого звали Эверардом, резко обернулся:

– Дозвольте молвить, о королева! В пророчестве… – (Тут лицо Хельги сделалось таким, будто он ел малину и нечаянно раскусил зеленого клопа.) – В пророчестве нет ни слова о четырех девах…

– О трех! – перебил Пурцинигелус. – Четвертая к ним позднее приблудилась! Вместе с пленником!

– Не имеет значения. Ибо вижу я четырех дев, но ни одного старца. Где старец? Ответьте, почтеннейший Пурцинигелус.

– Вот! – пискнул карлик, кивая на Орвуда.

Тонкие губы Эверарда скривились в презрительной усмешке.

– О, ваше величество! В душе моей давно родилось подозрение, что посланник Пурцинигелус недостаточно проницателен для столь высокой должности. Но даже я не предполагал, что он неспособен отличить юнца-гнома, – (Ильза громко хихикнула,) – от старца-человека! Подобная оплошность заставляет усомниться во здравии его рассудка!

Желтоватое личико посланника пошло алыми пятнами. Он хотел ответить обидчику, даже рот раскрыл. Но королева взглядом заставила подданных умолкнуть.