Хранящая сердце - Джоанна Линдсей

Я отправилась туда на корабле. Даже ввела информацию и сообщила медитексу о своих намерениях. На этот раз Марта не говорила ни слова, полное, абсолютное молчание. Я стала думать о том, как люблю Чаллена и что, вероятно, он меня никогда не простит, и начала плакать. Потом я подумала о тебе и Далдене, о том, как вы мне дороги, и у меня действительно начался нервный припадок. Я сидела на полу и рыдала. Первый раз в жизни эмоции вызывали у меня физическую боль.

— Ты ведь этого не сделала? — мягко спросила Шанель.

Тедра покачала головой.

— Это было не нужно. Как только началась истерика, Марта нашла Чаллена и транспортировала его в медитекс. Он сел со мной рядом и держал меня до тех пор, пока не кончились слезы. Он заставил меня рассказать, в чем дело, и потом сказал, что проблемы нет, так как он больше не сделает меня беременной. Я не знала, что у воинов не бывает многодетных семей, потому что они тоже страдают вместе со своими женщинами и не могут видеть, как они мучаются. Стандартная семья имеет одного-двух, реже троих детей, а затем воин весь остаток жизни пьет дхайю, и в этом заключается местный метод контроля за рождаемостью. Я уже дала Чаллену близнецов, и для него этого было более чем достаточно.

Если подвести итог, получается вот что. В первом случае, когда я так боялась, нужно было просто посмотреть на проблему без страха и пройти через все; во втором — Чаллен взял все на себя. Я считаю, Шани, что любую проблему можно так или иначе решить. Нужно только искать решение. Твои проблемы можно преодолеть одну за другой, пока их не останется вовсе.

Понадобилось некоторое время, чтобы Шанель отвлеклась от только что услышанного и поняла, что речь сейчас идет о Фалоне.

— Да, одно решение я уже нашла. Я просто буду всю жизнь после разделения секса ходить в медитекс.

— Это не смешно, — раздраженно сказала Тедра. — Это будет проблемой для Фалона. И он ее решит, иначе ему придется отвечать перед твоим отцом.

— А если она неразрешима? Он клянется, что такого больше не повторится, но, мама, ему уже пришлось бороться со своей страстью, когда он вторгся в мою комнату. Я следила за ним, и меня это до смерти перепугало. И что мы в самом деле знаем об этих восточных воинах? Что еще необычного я могу найти в нем?

Тедра усмехнулась:

— Может быть, они наказывают своих женщин по-другому или вообще не наказывают. Может быть, эта чрезмерная эмоциональность и есть любовь.

Шанель возбужденно схватила мать за руку.

— Ты что-то знаешь об этом? Тедра поморщилась от боли.

— Звезды, я не собираюсь зря тебя обнадеживать, детка, поскольку я об этом ничего не знаю. Но вот Далден может знать, так как он был с этими бахаранцами последние две недели. Почему бы тебе не спросить его?

— О чем меня надо спрашивать? — раздался сзади голос Далдена.

Тедра, повернувшись, посмотрела на него.

— Ты только что вернулся?

— Нет, мы вернулись, когда принесли еду. Мы там сидим голодные и ждем, когда вы к нам присоединитесь.

Шанель посмотрела в зал. Фалон сидел на одной из кушеток без спинки и разговаривал с кем-то из своих друзей. Должно быть, он почувствовал ее взгляд, потому что сразу же поднял голову и, увидев ее на балконе, улыбнулся своей теплой улыбкой. Шанель со стоном закрыла глаза и резко отвернулась.

Тедра поманила к себе сына.

— Пусть твой желудок подождет еще несколько минут. Что ты нам можешь сказать о бахаранцах и чем они отличаются от наших воинов?

— Они немного несдержанны, — сказал Далден, подходя с другой стороны к сестре. — Когда они злятся, это заметно.

— Ты не причинил ему вреда, Дал? — тихо спросила Шанель.

Далден засмеялся.

— Если бы он этого хотел, то вызвал бы его, — заверила ее Тедра, похлопав по руке. — Так как же они обращаются с женщинами, Далден, особенно в смысле наказаний?

Далден небрежно пожал плечами, но в его желтых глазах промелькнуло чисто мужское чувство.

— Думаю, они их шлепают. Тедра засмеялась.

— И все?

— Все?! — От возмущения Шанель не могла выговорить ни слова. — Это же… это…

— Совсем не то, чего ты боялась, — поспешила напомнить ей Тедра.

Шанель закрыла рот. Верно. А если шлепает кто-то вроде Фалона, с его невероятной силой? Нет уж, спасибо.

— А как насчет любви? — поинтересовалась Тедра.

Далден снова пожал плечами.

— При мне эта тема никогда не затрагивалась. Я знаю только, что Фалон хочет Шанель. Решив, что она посетительница, он захотел купить ее. Теперь, когда он знает, кто она такая, он хочет взять ее в подруги жизни. И я уверен, что он будет заботиться о ней не хуже, чем любой воин Кап-ис-Тра. Мне он нравится как человек, и я уважаю его как шодана. Честное слово, надеюсь, что отец не будет возражать, особенно после того, как Шанель сама ему отдалась.

Нотка осуждения прозвучала в его последней фразе, но Шанель заставила себя взглянуть в глаза брату.

— Это мое дело, Дал. Да, я его выбрала и допустила ошибку, которую бы никогда не повторила. Ничего не получилось, и с этим покончено.

— Я знаю, что сейчас ты его боишься, Шани, — нерешительно сказал Далден. — Он мне об этом говорил. Но какая бы причина здесь ни была, я уверен, что, он сумеет все исправить.

— А я уверена, что нет! — со злостью ответила Шанель. — Звезды, он и так обо всем тебе рассказал, и я удивляюсь, что не проболтался и об этом.

Далден усмехнулся.

— Когда речь шла о тебе, он не знал, что ты моя сестра, а я не знал, что именно тебя он захотел купить.

— Черт возьми! — прервала его Тедра. — Ты уже дважды сказал, что он хотел ее купить. Он что, решил, что подруги жизни здесь покупаются и продаются?

— Нет, конечно, просто он думал, что она посетительница. В конце концов у его семьи есть веские основания не любить посетителей. Однако он все же хотел забрать Шани к себе домой, правда, как рабыню…

— Что? — в один голос воскликнули Шанель и Тедра.

Далден нахмурился.

— Разве вы не знаете, что бахаранцы — рабовладельцы?

— После твоих слов я смутно припоминаю, что слышала об этом. Но прошло столько лет, и неудивительно, что я забыла, — сказала Тедра, положив руку на талию Шанель и увлекая ее в зал. — Теперь все окончательно ясно, — добавила Тедра, так, чтобы слышала только дочь. — Если твой отец отдаст тебя этому человеку, я, черт возьми, помогу тебе бежать в противоположном направлении. И может быть, даже уеду с тобой.

После того как мать твердо встала на ее сторону, Шанель смогла немного расслабиться. Она даже вполне спокойно провела вечер, потеряв самообладание только один раз — когда Фалон посмотрел на нее с таким собственническим выражением, как будто она уже принадлежала ему.