Послание Карлоса Кастанеды. Встречи с Нагвалем - Армандо Торрес

В качестве доказательства он рассказал, что однажды, во время путешествия через Италию, он пошел, чтобы посмотреть известную скульптуру.

"Едва приблизившись, я был захвачен ее красотой. Я заметил, что те, кто подошли туда, могли только проектировать свои чувства к образу. Эмоциональный климат был настолько силен, что для меня не было трудно заметить, что эти чувства удлинили путь волокон к тени, которая вибрировала позади скульптуры".

"Видимо, я не был единственным, кто понял явление. Там был турист, который понял, что был атакован, он взял камень и бросил его в статую. Я зааплодировал! Эти вещи — центры фиксации человечества. Они обуславливают внимание, они связывают его".

Я заметил, что очень жалко, что наиболее великолепные создания людей фактически являлись средством для их фиксации.

Карлос ответил, что я смотрю на вещи другим способом. Он утверждал, что проблема не в тех памятниках, не в намерении, которое дало им существование, и даже не в неорганических существах, которые используют их как ловушки, а в нас непосредственно.

"Эти работы принадлежат другой возможности внимания. Они имеют способность перемещать точку сборки, и это дает отдых нашей фиксации. Но нет ничего более навязчивого, чем второе внимание, и питание его безграничным энтузиазмом может поместить нас в состояние полного энергетического подчинения".

"Однако это не подразумевает, что нет возможности бороться с этими местами. Есть два пути, посредством которых мы можем противодействовать грузу их намерения: уйти в сторону от них или культивировать безупречность".

"Воин способен выйти невредимым из любой мыслимой ситуации. Когда мы сокращаем связи с нашей человеческой формой, что-нибудь внешнее уже не может затронуть нас. Тогда памятники древней Мексики раскрываются во всем их блеске и, в то же самое время, они попадают в их истинное место: место безмолвного понимания".

Утверждение нагваля

В последующие после нашей первой встречи месяцы я оказывал Карлосу помощь на его конференциях и читал его книги. Прошло немного времени, и магия его учения начала привлекать меня собственной силой.

В этой ситуации я столкнулся с дилеммой, через которую, я предполагаю, проходит каждый изучающий магию: с одной стороны, я мог анализировать странные идеи магов в свете академического знания, ассимилируя только то, что я мог понять и проверить. С другой, всегда была возможность принять слова Карлоса буквально, временно отвергая мои предубеждения до тех пор, пока я не смогу проверить это на собственном опыте.

Когда я сообщил ему о моей дилемме, он был счастлив, сказал мне, что эти два варианта, о которых я думал, имеют важную общую точку: практику. Так что не имеет значения, какой из них я буду предпочитать всякий раз, если я буду несгибаемым в моих намерениях.

Я попросил у него дополнительные объяснения, чтобы лучше усвоить его постулаты, но он прервал мои слова жестом:

"Воин не закапывается в знание, — сказал он мне. Он не занимается расспросами, он не сдается чувству непонимания. Когда он хочет знать что-то, он испытывает это".

Я попросил его обратить внимание, что слово "опыт" имеет различное значение в зависимости от того, кто произносит его. Для него это был способ столкновения с жизнью, а для меня — потребность понимать явления на интеллектуальном уровне.

Я заметил, что Карлос подавил ироническую улыбку. Очень любезным тоном он объяснил мне, что знания и упражнения магов не трудны для понимания и самостоятельной практики. Причина того, что они кажутся сумасшедшими, это тот факт, что они были разработаны чужой культурой и для людей с другим пониманием мира. Он приписывал мое изначальное недоверие моему рационалистическому воспитанию, а не какому-либо препятствию энергетического порядка.

Он добавил, что современная наука не способна проникнуть в учение толтеков потому, что она не имеет соответствующей методологии, а не потому, что принципам мага и ученого свойственна внутренняя несовместимость.

"Несмотря на все свои добрые намерения, эти исследователи неспособны, переместить свои точки сборки. В этом случае как они могут понять то, о чем говорят маги? "

"Недостаток энергии — серьезный барьер между обычным человеком и магом, потому что без необходимой силы подтверждение явлений магии невозможно. Это — как будто два человека пытаются общаться на различных языках. Вообще, маги проигрывают в этой области общения. В старые времена людям угрожали потерей их души, если они будут слушать мага; сегодня современному человеку говорят, что его видение ненаучно".

"Правда в другом. Практика принципов воина далека от того, чтобы нанести вред нашей умственной ясности, и она дает ценные инструменты для управления знанием. Эти принципы, будучи направлены на достижение энергии, широко используют два научных подхода: опыт и проверку".

"В противоположность тому, что думают многие, необходимость подтверждения не исключительна для западной культуры, это — также императив в традиции толтеков. Нагвализм, как идеологическая система, базируется не на догмах, а на личном опыте поколений практиков. Было бы абсурдно полагать, что все эти люди в течение тысяч лет доверяли простым небылицам."

"Поскольку его отправная точка — эксперимент, следует сказать, что нагвализм — не форма веры, а наука".

Это утверждение было слишком трудно для моего понимания.

Некоторые темы в учении Карлоса имели бесспорную практическую ценность. Например, его постоянные советы контролировать личную важность, иметь ясное видение преимущества жить сейчас и принимать стратегические принципы пути воина.

Однако другие пункты его бесед были за пределами моей способности понимания. Я не мог принять, чтобы в пространстве, параллельном этому миру, могла существовать вселенная с законами, которые не имеют какое-либо отношение к нашей ежедневной логике, заселенная сознающими субъектами, которые не могут воспринимать мои чувства.

Видимо, из-за выражения моего лица Карлос заметил, что я не могу полностью согласиться с его словами, поэтому он добавил:

"Для тебя, подтвердить состоит в том, чтобы объяснить, в то время как для магов это состоит в том, чтобы засвидетельствовать неописуемое, не прибегая к умственным уловкам. Ты полагаешь, что досягаемость твоих чувств — истинный предел вселенной, но ты не останавливаешься, чтобы подумать, что твои чувства очень плохо тренированы".

"Я не приглашаю тебя верить, а приглашаю видеть, и я уверяю тебя, что видение является достаточным доказательством всего того, что я тебе говорю. Однако я не могу засвидетельствовать энергетическую сущность мира для тебя. Это должно быть сделано непосредственно тобой, и ищи в своих врожденных потенциальных возможностях способ выполнить это".

"То, что отличает видящего от современного ученого: для "первого ставка в игре — его собственная жизнь, в то время как для второго — единственное, что он теряет, если что-то выходит плохо в его исследованиях, это — его время. Методы обоих отличны, но одинаково строги".

"Маг не может быть удовлетворен, если он не проверит изнутри те истории, которые ему рассказали. Так же, как есть степени и уровни в научном обучении, ученик магии сразу обнаруживает, что есть некие очень определенные этапы в увеличении его восприятия, и он не отдыхает, пока не достигнет их, или погибнет в рвении. Так что как метод исследования, нагвализм полностью надежен".

"Мой учитель показал мне, что эмблемой новых видящих является их способность синтеза; они — абстрактные маги. Карлос сделал акцент на термине, подчеркивая каждый слог. Фактически, их подход более строг, чем научный подход, потому что видящие атакуют предмет колоссального значения, который человек науки даже не смеет назвать: проверку нашей интерпретации реальности согласия, в котором мы живем. На этом основании ты можешь понять, что магия — самый лучший союзник формальной мысли".

"Когда-нибудь будет возможно сломать лед, и наука обнаружит, что она имеет большое сходство с нагвализмом: страсть к правде. Тогда оба метода исследования обменяются рукопожатиями и перестанут быть антагонистическими. Они объединятся в намерении проникнуть в тайну".

Пока мы прощались, я сказал Карлосу, что его слова противоположны видению, которое имеет большинство людей о предмете магии.

Он пожал плечами и спросил: " И что это значит? "

Возвращение к сущности

Через некоторое время я стал замечать результаты практики учения Карлоса. То, что вначале было недоверием, скоро стало удивлением от проверки состояний осознания, которые были вне моих мыслительных параметров. Внезапно я был охвачен потребностью понимания, но не разумом, а всем своим телом. Пришел момент, когда основы моей повседневности разрушились, и для меня стало очевидно, что восприятие магов содержит необъятное количество опытов, о которых я раньше не имел даже малейшего представления.