Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 2008 - разные

— Но я не знаю, где он. Я не видел его уже три дня.

— Нам он тоже не звонил три дня, — закивал Роман. — Ему было стыдно за супругу, но ещё более — страшно за пропавшего Мишку. Он положил руки Кате на талию и мягко подтолкнул жену к двери:

— Катюша, давай и правда зайдём, а то сейчас соседи сбегутся.

Катя внезапно заплакала. Закинула руки на плечи мужа, прижалась к его груди лицом и затряслась в рыданиях. Роман воспользовался этим и почти занёс её в прихожую. Андрей Николаевич поспешно закрыл за ними дверь. Потом метнулся на кухню и вернулся со стаканом, от содержимого которого пахло чем-то вроде валерьянки.

— Пусть выпьет, — протянул он стакан Роману. — Это успокаивающее.

Катя больше пролила, чем выпила, но через пару-тройку минут ей и впрямь стало легче. Рыдания прекратились, плечи перестали трястись.

— Проходите, — открыл Андрей Николаевич дверь. Лишь переступив порог комнаты, Роман понял, что хозяин квартиры впустил их не к себе, а в комнату Миши.

Но… Роман испуганно озирался: вещей сына в комнате не оказалось! Она была такой же пустой, как и две с лишним недели назад, когда они с Катей осматривали её впервые.

Андрей Николаевич перехватил недоумённый взгляд Романа и закивал:

— Да-да! Он здесь не жил. Присядьте, я всё вам сейчас объясню.

Ну и ну… По словам хозяина квартиры выходило, что дверь в неё являлась неким порталом между параллельными вселенными. И каждый, кто её распахивал, — открывал проход в иной мир, похожий на наш, но чем-то отличный от него. И в каждом таком мире существовала эта квартира. Вернее сказать, её «параллельная» копия.

Андрей Николаевич не был ни в одной из «параллельных» квартир, он оставался всегда в собственной, находящейся в нашем мире. Зато любой другой попадал в иной мир, для каждого свой. Но, разумеется, не подозревал об этом, ведь выходя из квартиры, он вновь возвращался в нашу реальность.

Рассказ хозяина квартиры показался Роману бредом сумасшедшего. Но Катя уцепилась за эту фантастическую версию как за соломинку.

— Так давайте скорее пойдём в тот мир… в ту квартиру, где сейчас Миша!

— Но как? — развёл руками Андрей Николаевич. — Туда может войти только он. Как во все другие — прочие жильцы этой квартиры.

— Постойте, — нервным смешком перебил мужчину Роман. — Сколько же народу вы поселили в вашу… коммуналку?

— Я не считал, — смущённо отвёл глаза в сторону Андрей Николаевич. — Человек двадцать, думаю. Я никому не отказываю. Зачем? И людям хорошо, и мне.

— Да уж! — опять всхохотнул Роман. — Так вот почему вы её так дешёво сдаёте! Это сколько же в итоге со всех навариваете?

— Я не считал… — потерянно повторил хозяин.

— Да причём тут это?! — вскочила с дивана Катя. — Хоть миллион, нам-то что! — Она смерила мужа гневным взглядом. — Мне сын дороже любых денег. Сделай же хоть что-нибудь!

— Что?! — огрызнулся Роман. — Впрочем… Может, мне попробовать войти в этот… гм-м… портал. — Он всё ещё не верил в рассказанное Андреем Николаевичем, но мозг уже просчитывал варианты. — Ведь мы с Мишей близкие родственники, и если проход настраивается на какие-то биологические параметры…

— Так иди, Рома, иди! — не стала дослушивать Катерина бормотание мужа и потащила его в прихожую. — У тебя не получится — я пойду!

Роман переступил уже порог, но в последний момент обернулся.

— Погодите, но если из квартиры всегда возвращаются в наш мир, то почему не вернулся Михаил?

— Не знаю, — помотал головой Андрей Николаевич. — Возможно, он зашёл в дверь следом за кем-то, и что-то сбилось. Я же не зря предупреждал не делать этого! Или ещё… — задумался мужчина. — Да-да, ещё вариант — выйти не через дверь, а скажем, через окно.

— Но зачем? — ахнула Катя. — Ведь второй этаж!

— А если он всё же заметил, что квартира со странностями, и ему стало любопытно? Ваш сын любит фантастику?

— Только её и читает, — улыбнулся Роман.

— Вот видите! Тогда он вполне мог догадаться, в чём дело. И мысль про окно наверняка пришла ему в голову.

Роман закрыл входную дверь, потоптался, злясь на себя за проделываемые глупости, и распахнул её снова. Прихожая была пуста. Он судорожно сглотнул и на цыпочках прошёл к двери в злосчастную комнату. Приоткрыл дверь, просунул голову в проём. Сразу бросился в глаза цвет дивана — не ярко-синий, а оранжево-красный, будто сигнализирующий об опасности. А потом Роман перевёл взгляд на окно. Правая створка была открыта!

Не думая, что может отбить, а то и сломать ноги, он забрался на подоконник, сполз на животе, насколько можно было, наружу и, оттолкнувшись от стены дома, спрыгнул вниз. Пронёсся перед глазами серый бетон панели, больно ударила асфальтом по пяткам земля. Прихрамывая, Роман обогнул дом и направился к университету.

Взбежав на крыльцо, он едва не столкнулся с выходящим из здания Михаилом. Отец и сын, и без того похожие друг на друга, разинув рты, замерли в одинаковых позах. А следом за Мишей вышла высокая стройная девушка и, взяв парня под руку, потянула за собой. Но, почувствовав сопротивление, изумлённо глянула на друга, а потом медленно перевела зеленоватые глаза на Романа.

— Что такое, Миша? — спросила она. — Кто это?

— Это… — сглотнул Миша и почти беззвучно выдавил:

— Это мой… папа.

Роман закрыл рот. И неожиданно захохотал. Да так, что не мог остановиться.

Ай да Мишка! Ай да тихоня! Влюбился по уши, загулял — до родителей ли тут! А Андрей Николаевич, надо же, «благородный» какой — из «мужской солидарности» такой лапши на уши навешал! Да складно-то как — ведь он, Роман, в эту ахинею чуть было не поверил! Повёлся, как мальчишка! А тому-то лишь и нужно было для фокуса накинуть на диван оранжевое покрывало да окно приоткрыть, пока он возле двери топтался. Много ли времени для этого надо? Секунд десять. Да ещё столько же — для того чтобы из прихожей Катюху в другую комнату увести. Вот тебе и параллельные миры. Что же делать теперь: драть Мишке уши или простить за доставленное удовольствие? Давно ведь так не смеялся.

Роман, всё ещё всхлипывая и вытирая выступившие слёзы, оценивающе посмотрел на Мишину подругу, озорно подмигнул ей и перевёл взгляд на сына.

И тут парня вдруг затрясло, он попятился, выставив, словно защищаясь, руки.

— Но ведь ты… умер!! — выкрикнул он, и в ушах Романа противно зазвенело, то ли от этого крика, то ли оттого, что он машинально прочёл вдруг на бронзовой вывеске за спиной сына.

Стилизованными под славянскую вязь буквами на ней было выбито: «Государственный Его Императорского Величества университетъ».