Неоновый мираж - Макс Коллинз

Рафта, безусловно, узнали сразу же, и перед ним был развернут красный ковер (я, конечно, выражаюсь фигурально). На крутой лестнице, ведущей на борт, трудно было что-либо развернуть.

– Ты знаешь, в доброе старое время, – сказал Рафт, когда он, Джуди и я шли по узкому проходу на палубе, – здесь была целая флотилия самых разных кораблей-казино – «Джоанна Смит», «Монте-Карло», «Панама» и много других. Народ валил на них валом.

– Что же случилось потом?

– Потом мэр Шоу ушел со своего поста, а новые власти вдруг стали бороться за чистоту нравов. У нас тут появился неистовый окружной прокурор, которому захотелось популярности. Он вместе с генеральным прокурором – как его звали? Кажется, Эрл Уоррен – решил потопить весь флот Тони.

– А как насчет трехмильной зоны? Ведь то, что находится за ее пределами, кажется, не попадает под юриспруденцию властей?

– Они придумали какой-то закон, который позволяет им добраться и сюда – в интересах «защиты общественной нравственности».

– Как же тогда Корнеро удалось спустить на воду «Люкс»?

– "Рекс" и другие корабли были до войны, – сказал Рафт, пожимая плечами и бросая в воду сигарету. – Времена меняются. Появилась возможность дать кое-кому на лапу.

Мы вошли в главный зал казино, где публика веселилась вовсю. Если внешний вид этого заведения был довольно убог, то его интерьер резко отличался в лучшую сторону. Владелец казино, Тони Корнеро, бывший водитель такси, ставший потом, в двадцатых годах, «королем» среди контрабандистов спиртными напитками, ухлопал на переоборудование корабля около двухсот тысяч зеленых, как сказал мне Рафт. И эти затраты себя оправдывали. На корабль толпой устремились любители азартных игр. Шестнадцать катеров сновали в эту ночь между берегом и «Люксом», и, как я подсчитал, на его борту вместе с нами находилось около тысячи человек.

Главный, верхний зал казино был обшит дорогим темным деревом; он был примерно двести пятьдесят футов в длину и около сорока в ширину. По всей длине одной из боковых стен располагался бар, выложенный зеркальными панелями, отчего зал казался еще больше. Вдоль другой стены стояли автоматы с прорезями для монет, которые опускали туда посетители. Сам зал был уставлен столами – их было около двух десятков – для самых разнообразных азартных игр: в кости, в китайскую лотерею, в фараона, где к играющим, как говорили, присоединялся сам Корнеро.

Повсюду толпились люди. Стоял шум и гвалт, все было в табачном дыму. Звенели бокалы, постукивали о стол фишки, кто-то смеялся, кто-то радостно вскрикивал от удачного хода, кто-то охал, проигрывая. Я не видел, чтобы в этой толпе была какая-нибудь знаменитость, кроме Рафта, – обычные, рядовые американцы, средний класс – такие же, как и те, что были с нами на катере. Было в этой толпе и несколько красивых молодых женщин в платьях с глубоким вырезом. Их никто не сопровождал, и они медленно прохаживались вдоль столов с игроками. Если на каком-либо из столов игроки редели, то они тут же подходили и включались в игру. Я бы назвал это утонченным, искусным приемом для привлечения к этому столу новых игроков. Несомненно, Корнеро знал толк в игорном бизнесе.

Несмотря на огромное скопление людей, несколько стульев в баре было свободно. Мы направились туда. «Восходящая звезда» уселась на один из них, положив ногу на ногу, демонстрируя глубокий разрез, шедший вдоль ее вечернего платья. Она казалась вполне привлекательной, только взгляд ее темных глаз был несколько отсутствующим.

– Ты думаешь, Бен Сигел здесь? – спросил я.

– Да. Или же он скоро будет, – сказал Рафт. – Сейчас десятый час. Он вообще-то не любит азартные игры. Кроме того, он рано ложится спать. Так что нам не придется долго ждать.

– У него есть своя доля в «Люксе»?

– Не думаю. Он в свое время вложил достаточно денег в постройку «Рекса». Часть из них он одолжил у меня, а затем вернул этот долг. Несмотря на то, что он делает кучу денег, ему их вечно не хватает.

– Почему?

– Он играет на бирже и, как правило, не очень удачно.

– Ты вроде говорил, что он не любит азартные игры.

– Он не относит игру на бирже к азартным играм. Он считает это бизнесом.

– Скажи это тем парням, которые, проигравшись в пух и прах, выбрасывались из окон в тысяча девятьсот двадцать девятом году.

Рафт усмехнулся:

– Ты говоришь это мне! Я, если и возьмусь поиграть, то лишь в лошадки. Сделаю игру-другую ставок – и с меня довольно.

В толпе показался широкоплечий, коренастый мужчина с мужественным, привлекательным лицом. Он был одет в смокинг и шел раскачивающейся походкой, словно наш корабль находился в бурном море. Он подошел к нам и хлопнул Рафта по плечу. Мужчине было за пятьдесят, его аккуратно подстриженные, зачесанные назад седые волосы частично сохранили свой изначально темный цвет. Его глаза были синевато-серого цвета, а их взгляд – твердым и решительным.

– Джордж, – сказал он, широко улыбнувшись; его голос звучал немного хрипловато, – прекрасно, что ты нашел время навестить меня, и не один, а с очаровательной леди.

– Тони Корнеро, – сказал Джордж после того, как, будучи джентльменом, представил ему Джуди. – Это Нат Геллер из Чикаго. Он и Фрэнк Нитти были приятелями.

Это было не совсем так. Но я посчитал ненужным поправлять Рафта. Я всегда себе говорю, что раз уж ты хочешь проникнуть куда-нибудь «зайцем», то используй ту козырную карту, которая у тебя в данный момент есть.

– Рад приветствовать вас на борту «Люкса», мистер Геллер, – сказал он, засмеявшись при упоминании имени Нитти, и протянул руку.

У него было крепкое рукопожатие, хотя его ладонь была небольшой и мягкой.

– Чем вы занимаетесь?

– Я возглавляю Детективное агентство А-1 в районе Луп, – сказал я.

– Вы знаете Фреда Рубински? Он тоже из Чикаго.

– Да. Я приехал сюда, чтобы встретиться с ним и обсудить наши общие дела.

– Фред хороший парень, – сказал Корнеро. – Он выполняет работу для меня – отслеживает фальшивые чеки. Как вам это место, мистер Геллер?

– Здесь великолепно. Я желал бы, чтобы у нас в Чикаго было нечто подобное.

– Да, я уважаю своих клиентов. Из каждого доллара, который остается в «Люксе», девяносто девять центов возвращается к игрокам в виде выигрышей. Попробуйте найти такие условия где-нибудь в Рено или Вегасе.

– Почему тогда вы держите этот плавающий монетный двор именно здесь?

Корнеро улыбнулся своей широкой улыбкой; он чувствовал себя хозяином бала и наслаждался этой ролью.

– Потому что, мистер Геллер, – он заговорщически нагнулся ко мне, от него пахло одеколоном «Олд спайс», – в старые времена, когда здесь плавал «Рекс», мы считали полмиллиона дохода в год не совсем удачным бизнесом.

– Что случилось со старым «Рексом»? – спросил Рафт. – Я слышал, что ты проиграл его за карточным столом в двадцать четыре часа.

Корнеро кивнул:

– Да, после того, как этот ублюдок Эрл Уоррен прикрыл мой бизнес. А мой старый «Рекс» в конце концов отправился на войну. Нацисты потопили его у берегов Африки.

Он покачал головой, и на его лице появилось выражение такой печали, словно это было одно из самых гнусных военных преступлений.

– Вы, я слышал, собираетесь открыть ряд ночных игорных клубов по побережью. Думаете, там дела пойдут неплохо?

– О, конечно, – сказал Корнеро, сделав экстравагантный жест рукой и радостно улыбнувшись. – Наши двери будут открыты двадцать четыре часа в сутки. А здесь всегда будут толпы чудаков, которые не дадут моему кораблю пойти ко дну.

– Чудаков? Может, их лучше назвать простофилями?

– Нет. Мои клиенты не простофили. Они – чудаки, которым нужны развлечения, веселое времяпрепровождение – словом, всякие чудачества. И я даю им это. – Он вновь протянул мне руку, и мы снова обменялись рукопожатиями.

– Мистер Геллер, прекрасно, что вы посетили наш корабль.

Я улыбнулся:

– Всегда найдется место для еще одного чудака?

– Всегда, – засмеялся Корнеро.

Затем он наклонился к стойке бара и сказал бармену, чтобы тот не брал с нас платы за напитки. Рафт в этот момент пил содовую воду с лимоном.

Через мгновение этот коренастый, широкоплечий, довольный собой парень растворился в толпе чудаков.

– Давай посмотрим, может, Бен внизу, – сказал Рафт, поднимаясь со стула. – Кроме того, мы сможем немного перекусить.

– Хорошая идея, – сказал я и последовал за ним, так же как и молодая кинозвезда. Мы направились к центральной лестнице, которая вела вниз в столовую, выдержанную в голубых тонах и богато оформленную. Столы были накрыты скатертями и украшены темно-голубыми салфетками. На официантах были смокинги, а на помощниках официантов – белые морские куртки. Здесь было все как в шикарном ресторане, только воздух казался немного сыроватым. Столовая занимала примерно в два раза меньшую площадь, чем игорный зал наверху. К ней примыкала гостиная, там могло разместиться около пятисот человек. Как сказал Рафт, гостиная была предназначена в основном для тех, кто делал ставки на бегах. Отсюда можно было связаться с ипподромом. Здесь же выплачивались выигрыши.