Горячее сердце. Новая история Мериды - Мэгги Стивотер

Я думал, – сказал Ферадах, – ты спросишь, как мне удаётся помнить их всех. Ведь ты, кажется, не ставишь под сомнение, что это так.

– Нет, – возразила Мерида, – этого я спрашивать не собиралась. Мне всё равно, почему ты их помнишь и что ты к ним чувствуешь. Единственное, что мне не всё равно – это победить в споре.

Когда Ферадах ответил, голос его звучал заметно холоднее.

– Что ж, в таком случае, чем скорее мы исполним требование Кальях, тем быстрее я вернусь к своим делам.

Будь перед Меридой обычный человек – да хоть бы и из тех, чей облик Ферадах успел принять за сегодня, – ей бы непременно стало стыдно за то, что она его так задела. Но перед Меридой был не обычный человек, поэтому она просто сказала:

– Что ж, пошли смотреть, что ты уже уничтожил.

14. Китнил

Чёрт побери эти титулы!

Стоило Мериде выступить из-под стены на свет, как сверху до неё донёсся голос матери, которая тут же попросила Мериду немедленно вернуться во двор. В голосе звучало подозрение: мать, очевидно, решила, что Мерида хочет сбежать с молодым человеком, так похожим на жениха. Когда Мерида сообщила, что идёт гулять, далеко, королева потребовала, чтобы она взяла с собой Лиззи.

– Мам, я иду гулять одна, – повторила Мерида.

– Тем более возьми Лиззи, – заключила королева и зловеще добавила: – Принцессе не подобает отправляться в путь одной.

Как принцессу, которая чуть не с год пробыла в пути одна, Мериду возмутило это отношение. Мало того что от Лиззи в случае опасности защиты всё равно никакой, так она и фривольному свиданию с женихом никак не помешала б – её же отвлечь легче простого. И королева Элинор это прекрасно знала. Но нет, не хватало ещё Мериде тащить Лиззи с собой на осмотр следов разрушения. Попробуй объясни, не выдавая спора, зачем они слоняются по всяким развалинам – а врать и выкручиваться Мериде уже порядком надоело.

Но как только королева выпихнула Лиззи во двор, Мерида поняла истинные намерения матери. Милое Лиззино личико было залито слезами, веки припухли, и весь вид её кричал о помощи – куда выразительней, чем когда-либо. Она совершенно очевидно провела в рыданиях немало часов. На голове у неё красовался самодельный венок из ярко-лиловой дрёмы и листьев душистой восковницы, и с обеих сторон лица свисало по ветке, будто венок тоже плакал.

– Погуляешь, развеешься, – сказала ей королева и захлопнула за ней дверь, оставив девушек одних на залитом солнцем дворе.

– Лиззи, чего ты плачешь? – спросила Мерида, подтыкая в венок выбившиеся веточки.

– Если скажу, всё испорчу, – сообщила Лиззи довольно радостно. – Как только начинаешь объяснять причины, то больше уже не плачется. – Она утёрла нос рукавом. – Ой, добрый день, вы в замок?

Это уже адресовалось Ферадаху, который ступил во двор, едва только дверь за Элинор захлопнулась. Пальцы его забегали по лицу и голове, внимательно прощупывая детали облика. Затем очень ровным голосом, в угоду Мериде, он ответил:

– Ныне сей монах вызвался сопровождать принцессу на прогулке.

– Ой, чудесненько, – обрадовалась Лиззи, – так и число гораздо счастливее. А мы далеко?

Ферадах с любопытством взглянул на Лиззи. Она вообще часто пробуждала в людях любопытство. Мерида задумалась, а случалось ли прежде Ферадаху за его долгое непостижимое бытие встречать таких вот Лиззи Мейриал. Случалось ли ему убивать таких вот Лиззи.

– О, совсем не далеко, – сказал Ферадах.

Лиззи не стала выспрашивать, куда именно, к большому облегчению Мериды, потому что ответа она всё равно не знала. Куда-то туда, где уже поработал Ферадах.

Однако вот незадача: никаких развалин на этом месте не было.

Китнил оказался крохотной прелестной деревушкой, примостившейся по берегам живописной полноводной реки. Вдоль центральной улицы, полной детей и кур, выстроились скромные домишки из бруса под новенькими соломенными крышами. Шерстистая длиннорогая скотина пожёвывала свежую весеннюю травку. Котята били лапками по едва распустившимся цветкам. Высоко в небе над деревней плыли лёгкие облачка, идеально белые на тёмно-синем фоне, и река отражала эту картину во всём великолепии. Деревня располагалась в нескольких часах неспешной ходьбы от Данброха, но Мерида здесь никогда прежде не бывала. Просто не приходилось. Совершенно обычная, мирная деревенька. Если в ней и было что особенное, так это то, насколько она была неприметная, без намёка на трудности или недуги.

– Ты уверен, что нам сюда? – спросила Мерида с сомнением.

– Нам сюда, – ответил Ферадах.

– Надо же, такое миленькое местечко, так бы и съела, – пропела Лиззи, хлюпнула носом и опять утёрлась рукавом. Мериду за такие манеры однозначно бы отчихвостили, но неряшливой Лиззи королева спускала это с рук, потому что «с некоторыми привычками трудно расстаться». – А это название там, да? Что там написано?

Лиззи указала на камень на краю деревни, на котором было высечено слово. Её губки зашевелились, как бы проговаривая буквы, но вслух она не стала пробовать.

– Китнил, – прочла Мерида, думая о том, что поступает сейчас ровно так же, как все: приходит Лиззи на помощь, когда Лиззи вся такая беспомощная. – Знаешь что, Лиз, тебе бы и вправду стоило научиться у мамы читать. Умела бы читать – и жениха бы себе получше нашла, чем Кабачки там всякие.

При упоминании Кабачка глаза и нос у Лиззи моментально покраснели, но когда она ответила, голос звучал по-прежнему радостно:

– Меня Айла учит читать... облака! Например, вон те, которые к деревьям полосой тянутся, означают удачу для рыбаков. Или для рыбы. Не помню точно, для... – Она резко повернула голову к Ферадаху и настороженно заявила: – У тебя такие шикарные перчатки, брат, особенно бордовенькое по краям! Но как-то они совсем не подходят к монашеской рясе, не монашеские они.

– Это подарок, – ответил Ферадах. То же, что и Элинор, когда она спросила про невидимую для Мериды шляпу.

Лиззи улыбнулась. Соотношение слёз к радости выправлялось в пользу второго.

– Очень нравятся, – промурлыкала она.

– Спасибо, – глухо отозвался Ферадах.

По дороге в Китнил он почти не вступал в разговоры, что поначалу Мериду полностью устраивало. Но чем дальше они продвигались по разбитой дороге меж холмов и полей, тем тягостней сгущалось молчание, пока наконец не превратилось в четвёртого спутника. Так они и шли, Мерида, Лиззи, Ферадах и Тягостное