Ловушка - Ли Чайлд

— Вас нет в списке, — заявил он наконец. — Я не могу вас пропустить, раз вас там нет.

— Я работаю на Костелло, — сказал Ричер. — Я нужен наверху, причем срочно.

— Давайте я им позвоню, — предложил охранник. — Кто с вами связался?

Ричер пожал плечами.

— Наверное, мистер Спенсер. Обычно я с ним разговариваю.

У охранника сделался оскорбленный вид. Он убрал блокнот на место.

— Мистер Спенсер умер десять лет назад. Хотите войти — договоритесь о встрече как полагается.

Ричер кивнул. Здесь было достаточно безопасно. Он развернулся и направился назад, к машине.

Мэрилин Стоун дождалась, пока «мерседес» Честера скроется из виду, затем бегом вернулась в дом и принялась за дело. Она была серьезной женщиной и знала, что за шестинедельный срок между объявлением о продаже и непосредственным заключением сделки необходимо проделать большую работу.

Первым делом она позвонила в компанию, занимавшуюся уборкой помещений. В доме царил идеальный порядок, но она хотела вынести кое-какую мебель. Мэрилин считала, что, когда в доме мало мебели, создается впечатление свободного пространства и простора и он кажется больше, чем на самом деле. А кроме того, в этом случае потенциальный покупатель не попадется в ловушку навязанных ему представлений о том, что будет выглядеть здесь хорошо, а что нет. Например, итальянский жертвенник, стоявший в прихожей, идеально к ней подходил, но Мэрилин не хотела, чтобы покупатель считал, будто прихожую нельзя обставить иначе. Лучше пусть здесь будет пусто, чтобы покупатель имел возможность привлечь собственное воображение и заполнить пустоту на свое усмотрение, возможно чем-нибудь другим, — что имеется в доме.

Если она собирается выносить мебель, ей потребуется служба уборки, чтобы привести в порядок опустевшие комнаты. Некоторое отсутствие мебели создает ощущение свободного пространства, но очевидные пустоты — грустное. Затем Мэрилин позвонила в компанию, которая обеспечивала перевозку и хранение мебели, ведь нужно же куда-то сложить то, что будет вынесено из дома. После этого Мэрилин набрала номер службы, предоставлявшей услуги садовников и специалистов по уходу за бассейнами, и договорилась, что они будут приходить на час каждый день впредь до дальнейшего уведомления. Она хотела, чтобы территория вокруг дома выглядела идеально, поскольку понимала, что это имеет огромное значение.

Затем Мэрилин попыталась вспомнить все, что читала или слышала от других людей касательно ситуации, в которой оказалась. Разумеется, цветы в вазах — повсюду в доме. Она позвонила флористу.

Потом вспомнила, как кто-то говорил ей, будто налитое в блюдечки средство для мытья окон нейтрализует все запахи, так или иначе возникающие в любом доме. Это было как-то связано с аммиаком. А еще Мэрилин читала, что несколько кофейных зерен в горячей духовке окутывают помещение приятным ароматом. Поэтому она положила в ящик стола новый пакет с кофе, решив, что будет класть горсть зерен в духовку всякий раз, когда Шерил позвонит, чтобы сказать, что она везет клиента.

Глава 8

День Честера Стоуна начался как всегда. Он отправился на работу в обычное время. Поездка на любимом «мерседесе» его успокоила. Солнце светило, как ему и полагалось в июне, а дорога в город была ничем не примечательной. Нормальное движение, не больше и не меньше. На площадях все те же продавцы роз и газет. Постепенно рассасывающаяся пробка на Манхэттене служила доказательством, что он верно рассчитал время — как обычно. Он припарковался на своем месте в подземном гараже и поднялся на лифте в офис. И тут его день перестал быть нормальным и обычным.

В кабинетах офиса никого не оказалось. Создавалось впечатление, что его компания всего за один день прекратила свое существование. Все служащие сбежали, словно крысы с тонущего корабля, руководствуясь своими инстинктами. На дальнем столе надрывался телефон, но ответить на него было некому. Все компьютеры были выключены, и их тускло-серые мониторы отражали свет, падающий с потолка. В личном кабинете Стоуна всегда царил покой, но сейчас его окутывало какое-то диковинное ощущение кладбищенского безмолвия. Тишину нарушали лишь его гулкие шаги.

— Я Честер Стоун, — громко произнес он.

Он сказал это лишь затем, чтобы нарушить жуткую тишину, но собственный голос показался ему хриплым и неестественным. Даже эхо ему не ответило, потому что толстые ковры и фибролит поглощали все звуки, как губка. Его голос просто растаял в пустоте.

— Дерьмо, — выругался Честер Стоун.

Он разозлился, и больше всего на свою секретаршу. Она давно с ним работала и принадлежала к числу служащих, которые, по его мнению, должны были продемонстрировать верность в трудную минуту. Он думал, что она, положив руку ему на плечо, с фанатичным блеском в глазах пообещает оставаться с ним рядом, что бы ни случилось. Но она поступила так же, как и все остальные. До нее дошли слухи из финансового отдела, что компания разорена и рассчитывать на очередной чек не приходится, поэтому она выбросила из картонной коробки старые папки, а вместо них сложила туда фотографии своих проклятых племянников в дешевых медных рамках, мерзкое, похожее на паука растение, стоявшее у нее на столе, и всякое барахло из ящиков и отвезла все это на метро в свою аккуратную маленькую квартирку, где бы она там ни находилась. В аккуратную маленькую квартирку, обставленную на деньги, которые он ей платил, когда дела у него шли превосходно. Сейчас она, наверное, сидит в халате на кухне и пьет кофе, получив неожиданный выходной. И не собирается возвращаться к Честеру Стоуну. Скорее всего, она просматривает газету с объявлениями о вакансиях, выбирая свой следующий порт приписки.

— Дерьмо, — громко повторил Честер.

Затем он развернулся на каблуках и промчался через кабинет секретарши к лифтам. Спустился вниз, вышел на солнце, повернул на запад и, кипя от ярости, с громко бьющимся сердцем зашагал к громадным, сверкающим на солнце башням-близнецам, высившимся впереди. Он почти бегом миновал площадь и бросился к лифтам. Он отчаянно вспотел и начал дрожать, когда холодный воздух в вестибюле пробрался под пиджак. Честер Стоун быстро доехал до восемьдесят восьмого этажа, выскочил из лифта и по узкому коридору вошел в приемную перед офисом Хоби — во второй раз за двадцать четыре часа.

Секретарь сидел на своем месте за конторкой. В дальнем конце приемной, из двери кухни, появился приземистый мужчина в дорогом костюме. В руках он держал две кружки, и Стоун уловил запах кофе. Над чашками поднимался пар, а на поверхности резвилась коричневая пенка. Стоун посмотрел сначала на секретаря, потом на мужчину с чашками кофе.

— Мне нужно поговорить с Хоби, — сказал он.

Они не обратили на него ни малейшего внимания.

Приземистый мужчина подошел к конторке и поставил чашку с кофе перед секретарем. Затем он обошел Стоуна сзади и оказался между ним и дверью в коридор. Секретарь наклонился вперед и повернул чашку таким образом, чтобы ее было удобно взять в руку.

— Я хочу поговорить с Хоби, — повторил Стоун, глядя прямо перед собой.

— Меня зовут Тони, — представился секретарь.

Стоун повернулся и тупо уставился на него. Он заметил на лбу у секретаря красное пятно, похожее на свежий синяк. Волосы на виске были тщательно расчесаны, но видно было, что они влажные, как будто Тони прикладывал к голове мокрую тряпку.

— Я хочу поговорить с Хоби, — в третий раз заявил Стоун.

— Мистера Хоби сегодня нет в офисе, — ответил Тони. — Я займусь вашими делами в его отсутствие. Нам нужно кое-что обсудить, не так ли?

— Да, нужно, — сказал Стоун.

— Давайте зайдем в кабинет, — предложил Тони и встал.

Он кивнул приземистому мужчине, тот обогнул конторку и уселся на стул, а Тони подошел к двери в кабинет Хоби, придержал ее для Стоуна, и тот шагнул в полумрак, царивший здесь, как и вчера. Жалюзи были по-прежнему опущены. Уверенно ориентируясь в темноте, Тони прошел к письменному столу и сел на стул Хоби. Стоун последовал за ним, затем остановился и огляделся по сторонам, думая, куда ему лучше сесть.

— Вы останетесь стоять, — сказал Тони.

— Что? — спросил Стоун.

— Во время нашего разговора вы будете стоять.

— Что? — изумленно переспросил Стоун.

— Перед столом.

Стоун захлопнул рот и замер на месте.

— Руки по швам, — приказал Тони. — Спину выпрямить и не сутулиться.

Он произнес все это очень спокойно, даже равнодушно, неподвижно сидя на стуле Хоби. А потом наступила тишина, и только обычные слабые звуки, наполнявшие здание, отзывались в груди Стоуна. Постепенно его глаза привыкли к полумраку, и он увидел царапины на столе от крюка Хоби, грубые глубокие раны на гладкой поверхности дерева. Тишина нервировала его, и он не имел ни малейшего представления, как реагировать на происходящее. Краем глаза взглянул на диван слева. Стоять было унизительно. И вдвойне унизительно, когда тебе приказывает какой-то секретарь. Честер Стоун посмотрел на диван справа. Он знал, что должен сражаться. Должен сесть на один из диванов, сделать шаг вправо или влево и сесть. «Просто сделай это. Сядь и покажи ублюдку, кто здесь босс. Это как нанести победный ответный удар или показать, что у тебя на руках туз. Сядь, ради всех святых!» — говорил он себе. Но ноги не желали слушаться Честера Стоуна, словно его вдруг парализовало. Он неподвижно стоял в ярде от стола, с трудом справляясь с яростью и унижением. И страхом.