Записки prostitutki Ket - Екатерина Безымянная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Машка…
Ну да, бабы – дуры. Не потому, что дуры, а потому, что бабы.
…И Машка пошла на свидание.
Он расцеловал ее при встрече, был безупречен и галантен и, пока они сидели в уютном ресторанчике, ни словом не обмолвился о бывшей. Машка поняла: он, наверное, наконец-то осознал, что с женщиной вот так о бывших нельзя.
К ночи они оказались у него. Секс был еще лучше прежнего.
…А через час он, закуривая, обнял Машку и сказал:
– Помоги мне с этим справиться…
– С чем? – не поняла Машка.
– С этим… – неопределенно сказал он, – мне надо ее забыть.
И, подумав, добавил:
– Это все в прошлом, я решил, точно в прошлом. А ты мне нравишься.
И Машка растаяла. Потому что бабы – что?.. Ну вот да.
Потом они снова занимались сексом, но еще не раз он нет-нет да и рассказывал о чем-то из прошлого.
Машке было больно, жутко больно, но все то же типично женское сострадание и способность ставить интересы другого человека выше собственных не позволили ей сказать ему, чтоб он заткнулся. Машка слушала, слушала, слушала, внутренне страдала сама, внешне сочувствовала и утешала, а он, теперь уже лежа у нее на плече, к утру восхищенно сказал:
– Ты такая… замечательная… Знаешь, давай начнем сначала. Не хочу больше ничего вспоминать. Я понял, что хочу быть с тобой.
Утром он отвез ее домой. Следующие дни они перебрасывались милыми нежными эсэмэсками, и Машка оживала и влюблялась все больше.
И, когда у них обоих выдалось свободное время, она не пошла, а полетела.
Все было прекрасно, как всегда: поцелуи, объятия, его холостяцкая квартира, простыни, страсть, милые нежности и… Когда где-то в коридоре, пробиваясь через романтическую музыку, зазвонил телефон, Машка даже и не поняла, что происходит.
Ее любовник остановился, прислушался, напрягся, быстро слез с Машки и понесся в коридор.
Машка лежала, прислушиваясь к обрывкам разговора:
– …нет, один. Что? Зачем? Что, сейчас? Может, завтра?.. Да, да… хорошо, ладно, через сорок минут буду…
Он вошел в комнату, сконфуженно посмотрел на голую Машу и пролепетал:
– Ты знаешь, мне надо… вот… В общем, я тебя сейчас домой завезу, ладно? Ну малыыыш, не обижайся, пожалуйста, – он погладил ее, обалдевшую, по щеке, – все будет хорошо, я тебя отвезу куда скажешь, ладно?
– Жена звонила? – ровно поинтересовалась интуитивно почуявшая пи*дец Машка.
– Ну… да. Поговорить хочет… Я вот… я ей предлагал завтра… ну, сейчас хочет… Блин, я поеду, да? Узнаю, чего хочет…
Они молча оделись и вышли. Машка позвонила мне, мы перебросились парой слов.
– Отвези меня к подруге, – безучастно сказала она, садясь в его машину. И назвала мой адрес.
Я привычна к гостям в виде подружек среди ночи.
Всю дорогу ехали молча, он заметно нервничал. Когда до моего дома оставалось полквартала, Машка сухо сказала:
– Останови.
Он остановил, странно посмотрел на нее, потянулся, погладил по голове и со вздохом сказал:
– Малыш, ну не обижайся, ладно? Ты же мне нужна, а с ней мне надо поговорить, просто расставить точки над «i»… Я тебе позвоню завтра, расскажу, как все прошло.
– Знаешь, милый, – снимая его руку со своей головы, наконец-то озверела Маша, – не надо мне звонить. И вообще, милый, иди ты на хрен вместе со своими рассказами и своей женой!
И пока он, явно не ожидавший такого, смотрел на нее круглыми глазами, вылезла из машины.
– Маааш! Ну Мааш! Ну малыш, ну че ты? – кричал он ей из-за опущенного стекла.
– На хрен, сказала, иди! – гаркнула Машка в ночной воздух и быстро пошла к моему дому. Ей надо было пройтись в одиночестве.
И только когда он отъехал, Машу, наконец, одолел настоящий потоп слез. Ко мне она завалилась не в лучшем своем виде…
* * *– Кать, ну как так можно, ну скажи, а? – затравленно спрашивала она меня, пытаясь влить в себя воду и успокоиться. – Вот скажи, он что, не понимал, как мне это все неприятно?
– Ой, понимал – не понимал, – раздражалась я, – да ему пофиг, он вообще о тебе не думал, так, уши свободные нашел… Мудак! А ты тоже хороша! Да сразу, как это началось, еще в первый раз валить надо было!
Маш, в таких ситуациях никогда нельзя мужчину слушать! Вот как только началось такое – все, не слушай, обрывай и уходи.
– Я хотела, – Машка как-то странно посмотрела на меня, – а потом подумала, что он же обидится, и нехорошо вот так с человеком, он мне рассказывает, а я…
– Нехорошо – это на тебя всю эту дрянь выливать! – перебила я ее. – Понимаешь, как только ты начинаешь это выслушивать, да еще и, не дай бог, сочувствовать, ты превращаешься из женщины в носовой платок. А носовые платки никто не хочет, понимаешь, Маш? Их используют и выбрасывают. Ты понимаешь, даже если бы он со временем переболел и успокоился, ты у него всегда ассоциировалась бы с тем периодом жизни, когда ему было плохо.
И в итоге он от тебя все равно бы ушел и нашел бы свеженькую, с которой можно будет сначала.
Просто поверь мне. Ну, не знаю, считай, что это – закон жанра…
Часть 2
…Истории так просто не кончаются. Уж не знаю, то ли дело в способности иных людей снова, с особым мазохизмом, наступать на те же грабли, то ли в чем…
Но Машка сидела на моей кухне, и ее трясло. Впрочем, на этот раз обошлось без осадков. Время было – два часа ночи.
– Каать, – обреченно сказала она, – я дура, Кать…
– Есть немного, – не стала отговаривать я Машку, – зато живешь весело… Есть хочешь, кстати?
– Давай, – устало согласилась она, – буду заедать стресс.
* * *Прекрасным отпускным деньком, в четыре часа, у Маши ожил телефон. Машка глянула, обалдела и уж совсем была готова не поверить глазам, но ушам-то поверить пришлось: в трубке был именно его голос. В Машкиной жизни снова нарисовался тот самый Олеженька. Посопев немного в трубку, он скорбным голосом сказал, что все обдумал, все свои вопросы решил, а заодно и понял: жизнь без Машки ему не мила. И что им, как двум взрослым людям, стоит забыть все обиды и начать все сначала, потому что такое слияние двух родственных душ, как было у них, – такая редкость, что грех его терять. И ничто больше не мешает им теперь быть вместе.
И вот бы Машке снова указать ему маршрут и направление, но… грабли – вещь настолько заманчивая, что на них хочется наступать снова и снова.
И Маша растаяла, как эскимо на лавочке под солнцем. Растаявшая женщина вмиг теряет способность здраво рассуждать, и в этот момент ее можно брать тепленькой. Он и взял.
Для виду поломавшись, она снова согласилась на свидание.
– Прости, – сказал он при встрече, протягивая Машке вычурный букет, – нам было так хорошо вдвоем, давай так и будет всегда.
И Машке стало ясно: счастье прощено и снова с нею.
Через час они были у него на квартире, Машка лежала на знакомой кровати, и ей было хорошо.
Трудился он над ней как никогда, и вот он, вот он, кульминационный момент!.. Он откатился, полминуты полежали молча, как вдруг он сел на край кровати и странно задумался.
Маша поняла внезапно: что-то здесь не то.
– Что случилось? – она слезла с кровати и устроилась на кресле.
– Я… я… так виноват… – сказал он вдруг, и Машке даже показалось, что он сейчас пустит слезу.
Она вскочила с кресла, села на пол перед ним, подняла пальчиком его подбородок и проникновенно посмотрела в глаза:
– Ну чего ты? Уже все хорошо, я с тобой, мы вместе…
– Да, да, ты со мной, – как-то истерично поддакнул он, – я такой гад, я так виноват перед ней… Она там сейчас одна, а я… я обманываю ее, я же ей обещал…
Маша посерела и облезла. Дежавю было страшным.
– Что ты обещал? – сухо уточнила она.
– Я ей обещал, что у нас теперь все будет хорошо, а сам… я так виноват перед ней…
Маше стало дурно:
– У вас?! Все хорошо… у вас?! Так ты вернулся к жене? – непонятно, как она еще держалась.
– Ну да, вернулся, – сказал он и посмотрел на Машу. – Мы поговорили и все уладили.
– Подожди, – зло уточнила Машка, – а эта квартира? Ты разве не вернулся жить домой?
– Не, я вернулся… А квартиру я решил дальше снимать, я подумал, нам же с тобой надо будет где-то встречаться…
– Почему. Ты. Сразу. Меня. Не предупредил? – металлически отчеканила Машка. – Почему я только сейчас узнаю, что ты вернулся к жене?
– Нууу… – юлил он, – я подумал, что ты ж не будешь против, если мы продолжим встречаться. Тебе что, так важна эта жена? Да не люблю я ее, я тебя люблю… Малыш, ну малыыыш, – потянулся он к ней с поцелуем, – ну прости, ладно?
– Слушай, – сказала Машка, вставая, – я тебе в прошлый раз говорила, чтоб ты шел на х*й? Так ты сходи.
И начала спешно одеваться. В этой квартире ей не хотелось задерживаться ни на минуту. Даже для того, чтобы принять душ. Даже для того, чтоб подождать такси.
– Подожди, куда ты? – горе-любовник бегал голый по коридору и хватал ее за руки. Он то ли делал вид, то ли действительно не понимал, почему она уходит.
– Какого хрена! – возмущалась Маша, и ее было уже не остановить. – Какого хрена я сейчас узнаю, что ты с женой? Какого хрена ты мне врал по телефону?! Какого мне теперь надо слушать про это твое долбаное чувство вины?! Какого ты на меня это все выливаешь сейчас?
