Ресторан «Березка» (сборник) - Евгений Попов

Непременно бы продолжил литератор-декадент свое грязное сочинение, кабы не вспомнил вдруг, что день сегодня – понедельник и ему следует съездить на улицу Партизана Щетинкина, потому что он писатель, член Союза писателей, откуда его любезно не исключили, несмотря на то, что он подписал в 60-е годы два письма протеста, а третье подписал, но затем снял свою подпись. На улицу Партизана Щетинкина, потому что ему, как писателю, члену Союза писателей, положен продуктовый заказ.

Он и поехал на улицу Партизана Щетинкина. Там, проведя около полутора часов в тесном очередном общении с ветеранами ВОВ, КПСС и коллегами-писателями, он озлобился окончательно, хоть и получил индийского чаю 2 пачки, китайской свиной тушенки, сыру, гречи. Запихав гору таких вкусных и дефицитных продуктов в объемистый дерматиновый портфель, он направился в Центральный дом литераторов им. А.Фадеева. Там как раз происходило очередное собрание неформального объединения писателей в поддержку перестройки, где гневно выступали различные писатели, недовольные порядками, сложившимися в недрах официальной структуры Союза писателей, косностью, отставанием от широкого, поступательного шага прогресса в то время, когда партия снова ведет весь советский народ вперед семимильными шагами. Дескать, одним все, другим ничего. Почему?.. Особенно запомнилось ему яркое, убедительное выступление знаменитого поэта Александра, который, как коммунист, выразил недоумение, почему это чин Московской писательской организации, знаменитый прозаик, тоже Александр и тоже коммунист, выразил в своей речи скептицизм по поводу Великой Октябрьской социалистической революции, состоявшейся 7 ноября (25 октябряя) 1917 года. Собрание зашумело...

Однако и здесь литератору-декаденту не понравилось. Декадент он и есть декадент, что с него взять!.. Декадент тогда спустился в нижний буфет Дома литераторов и там напился принесенного с собой коньяку. Пил, естественно, не один, для такого дела всегда товарищи найдутся. Один из них, тоже писатель, назовем его В.П., предложил ему бороться рукой, оперевшись локтем о столешницу, и декадент его победил.

Выпили еще. Заговорили об искусстве. А ведь дома декадента ждали жена и сынок, которые верили в мужа и отца все эти долгие годы застоя. Завязался длинный пьяный разговор о В.Розанове, Н.Бердяеве, об о. П.Флоренском и отце А.Т.Твардовского, тов. Ф.Кузнецов был упомянут в длинном пьяном разговоре, товарищи Г.Марков, Ю.Бондарев, С.Михалков.

Потеряв весь свой облик солидного, умного, утонченного человека, литератор-декадент вывалился на улицу с расстегнутой ширинкой и расстегнутым дерматиновым портфелем, откуда сыпались и падали на асфальтовый тротуар конфетки «Малина со сливками», сушеные бананы. Ужас!

Ужас! На миг он увидел ослепительный свет. То шел ему навстречу до боли в глазах родной, знакомый человек, укоризненно покачивающий лысой головкой, клиновидной бородушкой и приговаривающий своей характерной басовитой скороговоркой:

– Успокойтесь, господа! Во-первых, речь идет о партийной литературе и ее подчинении партийному контролю... Это вовсе не означает отмену свободы творчества и поиска новых форм. Только нужно чаще ходить на занятия кружка марксистско-ленинской эстетики и больше доверять коммунистам, а не хихикать обывательски, не корчить злобные рожи, не держать фигу в кармане либо камень за пазухой...

– То есть как так? – пролепетал литератор-декадент, уже совершенно ничего не соображая.

Бездыханный, упал он в такси и отдал за проезд до Теплого Стана 10 руб. (вместо положенных 4 руб. 32 копейки) плюс 10 руб. за то, что облевал сиденье.

Все случившееся послужило ему хорошим жизненным уроком.

Слава богу, что здоровыеСилы в партии одержалиПобеду, и теперь у насНаконец-то будет хорошийКоммунизм!

Странная печаль томила моего героя. За всю свою жизнь он ни разу не видел ни одного живого коммуниста, хотя, конечно же, слышал о том, что их только в СССР более 20 миллионов человек, а ведь это немалая цифра, немалая, и хотя бы одного-то из них, но мог бы увидеть он за свое почти сорокапятилетнее пребывание на родной земле! Однако факт есть факт, потому что «факты – упрямая вещь», как говорил коммунист В.И.Ульянов-Ленин, который умер в 1924 году, и его поэтому мой герой тоже не видел, а в Мавзолей не достоишься.

В самом деле... Не считать же было коммунистом директора школы № X, что в городе К., стоящем на берегу великой сибирской реки Е., впадающей в Ледовитый океан, который (директор) 5 марта 1953 года размазывал слезы по бритым щекам по случаю смерти усатого извращенца (дела Маркса, Энгельса, Ленина) И.В.Сталина, долгие годы успешно выдававшего себя за коммуниста, но затем все же (после смерти) разоблаченного коммунистом Н.С.Хрущевым, тем самым, что в 1964 году оказался волюнтаристом и был за это тоже совсем смещен со своего высокого поста по случаю состояния здоровья. Какие же они тогда коммунисты – и Сталин, и Хрущев, а в особенности директор школы № X, что в городе К.? Ведь последний из них (директор) через неделю после смерти бывшего вождя Сталина сел в тюрягу за многолетние покражи казенных дров, угля, вообще школьного инвентаря, отпущенных сумм, кроликов. Какой же он тогда коммунист? Коммунист разве может чего воровать? Коммунист ведь явился на землю, чтобы, наоборот, чего-нибудь дать людям, а не тырить дрова, уголь, школьный инвентарь, отпущенные суммы, кроликов... Воровать всякий советский человек умеет, а вот ты будь коммунистом и не воруй, если ты настоящий коммунист, а не говно!

Или взять, к примеру, персонажа Николайчука (см. рассказ Евг.Попова «Во времена моей молодости», альманах «Зеркала», изд-во «Московский рабочий», 1989, сост. А.Лаврин, ред. М.Холмогоров), который в 1962 году издавал в городе К. подпольный литературно-художественный журнал «Свежесть», а нынче сделал большую партийную карьеру по линии фанеры и служит нынче по этой линии леса, древесины в каком-то коммунистическом центре управления Северо-Восточным регионом страны. Типа горкома, райкома или обкома. Разве ж так может быть, чтобы человек был сознательным коммунистом, беззаветным борцом за дело Маркса – Энгельса – Ленина, а сам напился пьяный с распутными девками, полез по крыше производственного склада и упал оттуда с большой высоты в стекловату и пролежал там до утра, отчего тело человека распухает и становится красным, как советский флаг?

Какой же он коммунист, если в своем журнале «Свежесть» высказывал идейно порочные по идеологическому индексу 1962 года ернические мыслишки, а потом, уже после разгрома журнала и угрозы исключения из института, резко сменил окраску, явно снюхавшись с чертями из Конторы Глубокого Бурения.

А ведь герой же не идиот, он же помнит, как катили они в пьяном виде на мотоцикле по лунной дорожке в городе Б., что на великом сибирском озере Б., и новоявленный «коммунист» вопил как резаный: «Ненавижу! Ненавижу их всех! И свою работу ненавижу. Мы с товарищами отравляем великое сибирское озеро Б., строя на нем самый мощный в мире комбинат фанеры, и этого нам никогда не простят наши сверстники во главе с Валентином Распутиным и наши потомки во главе с нашими детьми...»

Ну... И он после этого коммунист, когда прошло 25 лет с тех пор, и нету больше ни фанеры, ни озера Б., ни вообще ничего? Ответ дайте сами, если хочется. Моему герою этот ответ совершенно ясен: персонаж Николайчук совершенно никакой не коммунист, и непонятно даже, как совесть позволяет ему петь в конце собраний «Интернационал» в переводе Коца? Потому что для его репертуара гораздо уместнее была бы другая песня, а именно: «С одесского кичмана бежали два уркана...» Или, на худой конец, что-нибудь романтическое, что он не за деньгами уехал отравлять озеро Б., а повинуясь влечению сердца и манящим запахам тайги. Говнюк он, а не коммунист!

Или вот доцент Глинюк, преподаватель марксизма-ленинизма в том московском институте, где наш герой учился с 1963 по 1968 год, по тот самый год, когда коммунист Дубчек оказался совсем не тем, за кого он себя выдавал, а самым натуральным ревизионистом, таким же, как и его партайгеноссе Зденек Млынарж, известный ныне тем, что живет в Инсбруке, а получал образование в одной группе с М.Горбачевым, недавно выступал в рамках программы «Взгляд» Центрального телевидения СССР...

...которую ведут трое ребят, несколько раз нахально утверждавших, что они якобы тоже коммунисты и даже платят членские взносы. Хорошие коммунисты! Послушать только ихнюю передачу, посмотреть на оборванцев с гитарами, исполняющих песню «У наших бокалов сидят комиссары»...

...а если вспомнить коммуниста Егора Кузьмича Лигачева...

Эх! Я один! Все тонет в фарисействе, и чего там еще рассусоливать, коли и так понятно, что я хочу сказать: коммунистов мой герой не видел... Никогда! И боюсь, что на его веку ему их уже и не увидеть больше.

...Хороший коммунизм! КакУчили Маркс, Энгельс и Ленин!

Иван Карлыч заглянул в наши пьяные лица и строго, но вместе с тем ласково, до боли душевно сказал: