В простор планетный - Абрам Рувимович Палей

class="p1">Осмотрев всю просеку и не найдя на ней ничего примечательного, Жан предложил идти дальше. Опять началась надоевшая борьба с деревьями — они были все такие же, ничто не менялось.

Скоро деревья снова расступились. Жан по-прежнему шел впереди, вооруженный. Шли опять довольно быстро, так как никаких помех в пути не было. Казалось, экспедиция, если ничего выдающегося и не обнаружит, то по крайней мере закончится благополучно.

Но кто поручится за бешеную планету?

На этот раз гроза налетела так внезапно, что застигнутая ею горсточка людей была оглушена громом и ослеплена молниями прежде, чем осознала, что происходит. Раскинуть затем палатку было делом нескольких минут. Джек и Эйлин быстро вошли поодиночке в узкую дверь воздушного шлюза. Герда и Жан следовали за ними. Вдруг глаза Жана сомкнулись от мгновенного резкого блеска, грохот сотряс весь мир, и, как только он стих, раздался крик, такой мучительный, что Жан стремительно обернулся. Герда лежала лицом вверх. Жан бросился к ней. В то же мгновение из шлюзового тамбура выбежала еще не успевшая снять скафандр Эйлин и, не обращая внимания на бушевавшую грозу, подбежала к Герде. Они увидели, что сбитое молнией дерево лежит на вытянутой руке девушки.

— Опять дерево! Опять рука! — в ужасе воскликнул Жан.

Вместе с Эйлин он попытался освободить руку Герды, но это оказалось им не под силу. Из шлюза выбежал Джек — он тоже еще был в скафандре. Общими усилиями удалось оттащить тяжелый ствол. Теперь наконец стало возможно внимательно осмотреть Герду. При блеске ежесекундно вспыхивающих молний лицо ее казалось совершенно мертвым. Или оно в самом деле было таким? А рука…

Увидев эту руку, Жан инстинктивно бросил взгляд в сторону врача, которому сейчас должна была принадлежать главная роль. Выдержит ли это зрелище юная девушка, не выйдет ли из строя пусть кратковременно, но, может быть, тут секунды решают…

Однако Эйлин, по-видимому, сохраняла полное хладнокровие, хотя лицо ее было такое же бледное и неподвижное, как у Герды.

Руки, собственно, не было. Была совершенно размозженная масса — от плеча до кончиков пальцев.

Жива ли Герда?

— Здесь мы ничего не сделаем, — быстро, в паузе между громами, проговорила Эйлин, — в палатку…

Неподвижное тело Герды оказалось очень тяжелым. Втроем бережно приподняли ее, внесли в тамбур, затем в палатку и положили прямо на пол, так как еще не успели выдвинуть складные койки. Быстро освободили Герду от скафандра и сбросили свои.

Джек и Жан расступились, давая место Эйлин. Став на колени, она крепко сжала пальцами с обеих сторон уцелевшую часть плеча и коротко сказала:

— Жгут!

Полосы эластичной пленки, служившие для самых разнообразных надобностей, всегда были под рукой. Жан тотчас подал ей одну. Она умело, быстро наложила тугой жгут. Кровотечение постепенно прекратилось.

— Все же много крови потеряно, — сказала Эйлин, внимательно осматривая Герду.

— Она жива? — спросил Жан таким голосом, словно ему сжимали горло.

— Жива. Но положение очень тяжелое. Вызови самолет.

Голос Эйлин звучал властно. Жан с удивлением и восхищением смотрел на эту маленькую девушку. Она сразу повзрослела.

Пока Жан связывался со штабом, Джек установил койку. В это же время Эйлин сделала Герде впрыскивание, дезинфицирующее, обезболивающее и усыпляющее.

Герда слабо простонала. Жан стремительно нагнулся к ней.

— Она стонет сквозь сон, — сказала Эйлин. — Теперь уложите ее на койку.

Пока Жан и Джек очень бережно выполняли распоряжение врача, Эйлин готовила материал для перевязки.

— Нам удалось устранить непосредственную опасность для жизни, — сказала Эйлин.

— Что же теперь нужно делать? — спросил Жан вполголоса.

— Очень многое, — так же тихо ответила Эйлин, заканчивая перевязку. — Во-первых, переливание крови, во-вторых, ампутация руки. А затем длительное лечение…

— Ампутация! — горестно воскликнул Жан. — Значит, она навсегда инвалид!

Эйлин пристально взглянула на него и, чуточку помедлив, сказала:

— Не обязательно.

Глава двадцать вторая.

НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ

На очередном заседании Мирового Совета подводились итоги пережитого и сделанного на Венере в последнее время. Большинство населения Земли во время заседаний Совета сидело возле телеаппаратов. Остальные могли в любое время просмотреть и прослушать запись.

Смотрели и слушали эту передачу и на Венере, в помещении Штаба Освоения. Другие помещения еще не имели непосредственной связи с Землей, но штаб транслировал передачу оттуда.

Мерсье был, конечно, в числе зрителей и слушателей. Как он смотрел, как слушал! Да, он рядовой участник освоения, но это его идеи воплощаются в жизнь!

— Послушаем, — сказал Маслаков, — что могут сказать ученые-специалисты о загадках, которые Венера заставляет разгадывать.

Ну, о растительности вы уже знаете. Собственно, никаких растений, кроме некоторых видов деревьев, на Венере до сих пор не обнаружено. И не удивительно. С тех пор как советская межпланетная станция впервые совершила мягкую посадку на Венеру, стало ясно, что там не может быть растительной и животной жизни в привычных нам формах.

Эти деревья известны были уже и прежним экспедициям. Группа Жана, обследовавшая лес, больше не нашла в нем ни растений, ни животных. Что же касается хищных грибов, обнаруженных ранее, то о них разговор впереди.

Деревья Венеры только потому могут выдержать невероятно высокую температуру, что покрыты исключительно прочной защитной коркой. Листьев у них нет. Зеленоватый цвет стволов и ветвей говорит о том, что фотосинтез все же происходит. Но в испарении влаги эти деревья не нуждаются. Наоборот, им важно добыть и сохранить ее как можно больше. Откуда же они ее берут?

Экспедиция Жана не могла заняться изучением корневой системы этих деревьев. Но кое-что выяснили предыдущие экспедиции. Необычайно разветвленные корни уходят в совершенно невероятную глубину, в дальнейшем еще предстоит исследовать их до конца. Корни высасывают глубоко скрытые подземные воды. Есть предположение, что на своих крайних окончаниях они имеют сильные пневматические устройства, позволяющие присасывать даже ту воду, до которой они непосредственно не доходят, доставать ее на значительном расстоянии.

О животных же сейчас расскажет биолог Жанна Родионова.

Сидевшая за круглым столом вместе с другими учеными и членами Мирового Совета молодая женщина встала. Вся она была словно матовая: неяркий цвет кожи лица, открытой шеи, рук, пепельно-серые волосы и глаза. И одежда под стать: гладкая, темно-серая, без украшений. Но голос неожиданно звучный, свежий, богатый интонациями.

При виде Жанны Мерсье удвоил внимание: она славилась своими смелыми, подчас парадоксальными гипотезами и выводами. А где еще эта ее черта может оказаться более уместной, чем при обсуждении наблюдений,