Молот демонов - Бен Каунтер

Здесь собралось все человечество, все благочестивые мужчины и женщины, которые когда-либо умерли. Тут были примархи: Сангвиний, до боли прекрасный, с серебристыми крыльями; Леман Русс, широко шагающий во главе стаи волков; Джагатай Хан на колеснице, сделанной из звезд. Величайшие легенды Империума были собраны здесь, и среди них были космодесантники и имперские гвардейцы, простые граждане и те, кто искупил свои грехи, те, кого собрали, чтобы сразиться со злом.

Ими командовал Император. В сверкающих золотых доспехах, Он был настолько великолепен, что разум Аларика не в силах был этого постичь. От Него исходило величие. Не могло быть сомнений, что Он — повелитель рода человеческого, бог, воплощение будущего человечества.

Вокруг Его золотой фигуры стояли павшие братья Аларика. Он узнал Тейна, погибшего на Сартис Майорис, Луккоса и Кардиоса, которых они потеряли на Хаэронее, канониссу Людмиллу, убитую Валиновым на Ультра Вулканис, юстикара Танкреда, инквизитора Лигейю.

— Юстикар Аларик, — с улыбкой сказал Танкред. Танкред был огромный даже по меркам космодесантников, под стать своему терминаторскому доспеху. Он хлопнул Аларика по плечу. — Ты с нами. Теперь мы в сборе!

— Это она? Последняя битва?

— Конечно! Сыны Русса называют ее Время Волка. Для людей Хана это охота на главную добычу. Для Серого Рыцаря — последняя битва с врагом. Смотри! Вон они стоят, ожидая смерти!

Аларик вслед за Танкредом окинул взглядом поле боя. Неясная призрачная масса врагов стояла, ожидая атаки Императора. На заднем плане смутно виднелись четыре могучих полководца. Один увенчанный рогами, другой — маг в развевающейся мантии. Третьим было извивающееся змееподобное существо, а четвертым — разбухшая куча гнилья. Они были могущественны, они были ужасны, но они обречены на поражение. Им не устоять против Императора и Его верных.

— Этого не может быть, — сказал Аларик. — Я этого не заслужил.

Ему на руку легла рука, совсем крохотная по сравнению с его ладонью. Она принадлежала инквизитору Лигейе. Это была стареющая, но красивая женщина в темно-синем, расшитом драгоценными камнями платье. Аларик восхищался ею так же, как великими магистрами своего ордена. Она печально улыбнулась ему.

— Почему ты отказываешь себе в этом, Аларик? — спросила она. — Ты так много сделал. Кто скажет, что ты не заслужил место рядом с Императором? Посмотри, здесь Кастигатор, демон, которого ты уничтожил на Хаэронее. — Аларик увидел гигантскую фигуру демона в призрачных рядах врагов. — И здесь Гаргатулот, демон-принц, которого мы убили вместе. Подумай обо всех врагах, которых ты отправил сюда. Подумай о тех, кого ты спас. Ты спас меня, Аларик. Моя смерть была не напрасной, и этим я обязана тебе. И таких, как я, здесь много. Разве они ничего не стоят? — Она сжала его руку и притянула его к себе. — Твое место здесь. Ты заслужил это. Твой долг исполнен.

— А Раэзазель здесь? — спросил Аларик.

— Это неважно, — сказал Танкред. — Он лишь один из многих. Он не идет ни в какое сравнение с теми, кого ты победил. Ты всего лишь человек и не можешь надеяться одолеть всех демонов вселенной.

— Это не слова Серого Рыцаря, — сказал Аларик. — Пока хоть один из них ходит в реальном мире или размножается в варпе, наш труд не окончен. Я не останусь здесь, если тут нет Раэзазеля, убитого, среди врагов. Здесь ли он? Кто-нибудь из вас видит его?

— Ты разочаровываешь меня, юстикар, — сказала Лигейя. — Я думала, ты куда лучше понимаешь свою роль в галактике.

— Это не слова инквизитора Лигейи, — возразил Аларик. Он посмотрел на золотую фигуру Императора, возвышавшуюся над ним. — А Ты, мой Император? Видишь ли Ты во мне того, кто заслужил свое место здесь? Того, кто позволяет сознанию покинуть его, когда демон скачет у него в мозгу? Того, кого завлекают в компанию к врагам и трусам?

Император глянул вниз. Сотня ртов открылась на его лице.

— И это все, на что ты способен, Раэзазель? Это лучшее, что ты можешь предложить мне? Ложную победу над варпом? И ты будешь повторять это снова и снова — в качестве награды?

— Я подбираюсь все ближе, Серый Рыцарь, — сказал Раэзазель. — Ты не можешь этого отрицать. Это лишь вопрос времени.

Брат Танкред и инквизитор Лигейя растворились в расплавленном золоте. Оно затопило поле боя и сомкнулось, раскаленное добела, над головой Аларика. Примархи и Император исчезли из виду. Аларик силился вздохнуть.

Он еще не умирает. Раэзазель еще не наигрался им.

Он сделал отчаянный, неровный вдох. Рука его отыскала что-то, за что можно ухватиться, и он вытащил себя из золотого океана.

Над ним возвышалась башня из замороженной крови. От тепла его тела кровь таяла, образуя неровности и уступы. Угрюмо, понуждаемый неизбежностью, Аларик начал взбираться на нее.

Вокруг поднимались из океана разрушенные крепости. Каким-то инстинктом Аларик знал, что каждая олицетворяет собой чемпиона варпа, убитого им. Потом все они исчезли. Осталась лишь одна.

Аларик добрался до верха кровавой башни. Он весь был залит растаявшей кровью, ее запах и вкус были повсюду. Казалось, весь мир состоит из нее. Он перевалился через парапет.

Аларик заставил себя подняться на ноги. Перед ним стоял герцог Веналитор.

В руке Аларика появился меч. Все, что ему нужно было сделать, — пронзить Веналитору грудь, или срубить ему голову, или вспороть ему живот и смотреть, как жизнь станет вытекать из герцога, пока он будет держать руками свои кишки.

И тогда все закончится. Холварн будет отмщен.

Веналитор медленно таял. Его доспех, пластина за пластиной, слетал с тела и поднимался по спирали в штормовое небо. Наконец и его двуручный меч со стуком упал на пол и растекся, как ртуть.

Внутри доспеха ничего не было. Веналитор, как и весь этот мир, был ложью.

— Ты думал, что найдешь его здесь? Разорвешь его в клочья, победишь его? Это лишь в твоем сознании, Аларик, — сказал Раэзазель. Демон спустился с небес на серебряных крыльях. — Веналитор очень далеко отсюда. Если ты попытаешься выследить его без меня, то никогда не сможешь до него добраться. Ты знаешь это, Аларик. Он слишком силен и слишком умен для тебя. Я — твой единственный шанс.

Аларик знал, что это правда, и чувствовал, как эта правда одолевает его. Он мог отрицать это, но понимал, что при этом будет лгать самому себе. Он хотел, чтобы Веналитор умер, и не мог получить желаемого. Веналитор уже победил его однажды, а на Дракаази герцога защищали все последователи Повелителя Хаоса, вся планета, возлюбленная его богом. Без Раэзазеля Аларику не убить Веналитора.

— Нет, — сказала крохотная часть Аларика, которая еще помнила, кто он есть. — Все это неправда. Ты демон. Ты — это ложь, и все, что ты говоришь, — ложь. Есть другой путь.

— Вот как? — усмехнулся Раэзазель. — Назови же его.

И тут Аларик увидел свой единственный шанс.

— Я читал, — неуверенно начал он, — «Либер Демоникум». Я смотрел в варп и чувствовал, как безумие касается меня. Я слышал нашептывание демона в своем мозге. Я увидел… Увидел мертвый мир, который ожил, планету-каннибала, пожиравшую саму себя, чтобы выжить. Я видел хороших людей, убивавших друг друга по приказу безумца. Я сражался в этом проклятом мире на потеху Темным Богам. Я видел столько всего… столько, что этого просто не могло быть в реальности. — Он взглянул на Раэзазеля. Демон был прекрасен, но вся его сущность была лживой. — Я не Серый Рыцарь. Иначе как бы я мог видеть то, что видел, и сохранить при этом рассудок?

Собрав остатки душевной стойкости и дисциплины разума, Аларик перечислил все, что он видел: тела, растерзанные руками демонов, видения варпа, ненавистное царство Хаоса по ту сторону реальности, героев, обращавшихся к безумию и злу, уничтоженные планеты, осадок, оставшийся в душе от миллионов ужасных смертей.

К этому добавились абсолютная уверенность, что галактика людей обречена и что Хаос — это неизбежное состояние всех вещей.

— Я Молот, — сказал Аларик. — Я латная перчатка на Его руке! Я копье в Его руке! Хотя мы и проиграли, я щит на Его руке, я полет Его стрелы!

Раэзазель слишком поздно понял, что делает Аларик. Пока Серого Рыцаря защищал психический щит, ужас подобных вещей не в силах был подействовать на Аларика так, как подействовал бы на обычного человека. Но когда Ошейник Кхорна убрал этот щит, разум Аларика стал уязвимым не только для существ вроде Раэзазеля, но и для самого юстикара.

Ему нужно было за что-нибудь ухватиться. Он был Молотом, он был Серым Рыцарем. Он уцепился за эту мысль и жадно прижал ее к обоим своим сердцам. Это должно было сработать.

— Я Молот! Я Меч! Я Щит! Я солдат в битве у конца времен!

На Аларика обрушился весь ужас сразу: все, что он видел, все, что сделал, друзья, которых он потерял, жизни, которые отнял.