Ведьма с зелеными глазами - Анна Данилова

Я чувствовала необыкновенный прилив сил, мне казалось, что я стала выше ростом, распрямилась и даже как будто стало легче дышать.

– Малыш, – сказала я, прижимая к себе сынишку и целуя его теплую кудрявую головку, – давай-ка мы сейчас с тобой соберем вещи и отправимся на новую квартиру!

Миша улыбнулся, как если бы на самом деле что-то понял.

Посадила его в кроватку, достала большую сумку и принялась складывать туда наши вещи, документы. Я торопилась, мне не хотелось, чтобы за этим занятием меня застал Игорь. Получается, что я пока еще не была готова к разговору. Хотя диктофон находился у меня в кармане фартука. Я вообще люблю фартуки и не понимаю, как многие женщины обходятся без него. Фартук – очень удобная вещь. Особенно вместительные карманы, куда можно положить все, что нужно: носовой платок, подобранные с пола пуговицы, гвоздики, бутылочные пробки, детские игрушки…

Или вот теперь – диктофон.

Но в тот вечер он мне не понадобился. Я быстро собрала самые необходимые вещи и продукты, сложила и завязала в узел детскую постель, заказала такси, и, оставив на столе записку: «Я подаю на развод, не ищи меня», мы с Мишей поехали на новую квартиру.

Я действовала как во сне. И такси, увозившее меня в новую жизнь, казалось с крыльями – так быстро мы двигались по шоссе.

Прижимая к груди сына и машинально баюкая его, я молилась об одном – чтобы все это не закончилось, чтобы ключи, которые я везла в своей сумке, не исчезли, не испарились, как это бывает, когда просыпаешься и оказывается, что тот рай, в котором ты провел незабываемые мгновенья, был всего лишь сном.

Водитель такси помог нам поднять вещи, за что я ему хорошо заплатила.

Конечно, ключи не исчезли, мы вошли в наш новый дом, и я хорошенько заперлась на все замки.

Включила повсюду свет, вскипятила воду для чая, достала посуду. Разложила на столе привезенные продукты: молоко, хлеб, кашу для Миши и колбасу для себя, и мы с ним поужинали.

Постелила нам с сыном в спальне постель, мы искупались и легли спать. Миша уснул сразу, а я долго лежала, глядя на плывущие по стенам тени деревьев, освещенные фарами проезжающих за окнами машин, и представляла себе лицо Игоря, читающего мою записку.

Телефон я, понятное дело, отключила. Надо бы вообще поменять сим-карту, решила я.

Его лицо… Лицо, которое я так любила… Сначала он нахмурится, потом верхняя губа его искривится и дернется вверх, обнажив зубы. Такая гримаса презрения и ненависти. Возможно, что кулаки его сожмутся в бессильной ярости. Он начнет метаться по квартире, искать нас с Мишей, понимая, что это напрасно. Что такие записки просто так не пишутся. Конечно, он в первую очередь подумает, что я каким-то образом узнала о его измене, и все его мысли потекут именно в этом направлении: как я узнала? Кто мне сказал? И губы сами будут шептать какие-то глупые фразы типа: «никому не верь», «ты дура, раз поверила анонимке», «я люблю только тебя»… Если раньше, когда была жива Эмма, он мог бы поехать к ней, уверенный в том, что я спряталась у нее, то теперь, когда Эммы нет, куда он сунется? Что он вообще знает о моей жизни? Есть ли у меня подруги? Другие родственники или близкие люди? Я досталась ему фактически одна, без родителей, и единственной родственницей была Эмма, которую он ненавидел за то, что она отказывалась давать мне деньги.

В полицию он не обратится из страха выглядеть глупо. Тем более что есть моя записка, где ясно сказано, чтобы меня не искали. И что дальше?

Возможно, он поедет к своей любовнице, чтобы его пожалели. Почему, когда я даже мысленно произношу слово «любовница», я представляю себе все ту же абстрактную старуху с седыми космами, во фланелевом халате и с клюкой? Быть может, именно поэтому я не испытываю боли, думая об измене мужа? Или же все гораздо проще: я разлюбила его?!

Сон на новом месте был тревожный, я часто просыпалась, мысли о будущем разговоре с Игорем не давали мне покоя. И только под утро вихрь моих мыслей успокоился, и я твердо решила не встречаться с мужем и поручить вести все переговоры моему адвокату, которого должна непременно нанять в самое ближайшее время. Но куда деть Мишу? Позвонить соседке и позвать сюда? Заплатить ей, чтобы она молчала и не сообщила Игорю мой новый адрес?

Утром я позвонила Кате, объяснила ситуацию, попросила ее помочь мне. Извинилась, что потревожила ее, на что Катя спокойно сказала мне, что я могу положиться на нее, как положилась бы на Эмму. Она сказала, что приедет за мной вместе с официанткой Лерой, которая и посидит с малышом.

Они приехали через час, Миша играл в своей кроватке после завтрака, я же, одетая, сидела на диване, крепко держа в своих руках сумочку с деньгами, готовая в любую минуту броситься к дверям. Нервы мои были напряжены, я чувствовала, что даже плечи мои стали словно каменные.

И когда раздался звонок, я так вздрогнула, что сумочка выпала из моих рук на пол.

Катя с Лерой приехали не с пустыми руками. Они привезли все необходимое для Миши на первое время: молочные смеси, памперсы, даже игрушки. Из кафе Катя привезла в контейнерах еду для меня.

– Ты, главное, ничего не бойся. Сейчас поедем к адвокату, это очень хороший человек, он тебе поможет. Антипенко Юрий Петрович.

– Эмма оставила мне деньги… – сказала я ей на ухо.

– Адвокат работает на меня, и твой развод – это мое дело, дело Эммы, понимаешь? Так что ни о каких гонорарах адвокату голову себе не забивай. Сообщишь ему данные Игоря, надеюсь, документы о браке у тебя?

– Да-да, я все взяла…

– Ну вот и отлично. Повторяю – ничего не бойся. Даже если Игорь разыщет тебя, дверь ему не открывай. И никаких переговоров не веди. Ты приняла решение – а это самое главное. У тебя начнется совершенно новая жизнь, и первое время я буду тебе во всем помогать.

– Но почему? Зачем тебе это надо?

– Я исполняю волю Эммы, – сказала она дрогнувшим голосом. – Насколько я понимаю, тебе нужно найти няню. И об этом я тоже позабочусь. Или у тебя есть кто-то на примете?

– Нет-нет, никого.

– У меня есть одна женщина, старшая сестра нашей Василисы Прекрасной. Она работала в одной семье няней, но эти люди уехали за границу. Они звали с собой Галю, но она не решилась… Если она еще не нашла себе работу, то, считай, твоя проблема решена.

Я слушала ее и думала о том, что даже если Катя решит все мои проблемы, я все равно не смогу воспринимать ее как близкого человека, а вот какие бы сложные отношения у меня ни были с Эммой, она моя сестра, пусть и двоюродная, и мне не стыдно было ей признаваться в своих слабостях. В тот момент, когда жизнь моя разломалась на две части – до гибели Эммы и после – и я как бы зацепилась за острые края этого излома, мне больше всего хотелось бы прижаться к родному плечу и прошептать, глотая слезы: как же мне страшно!

Но не было у меня такого плеча. И уж муж мой Игорь точно не мог бы мне это плечо подставить.

Возможно, возникни он в тот момент передо мной, скажи какие-то важные слова, подкрепи мужским поступком, может, и отказалась бы я от подарков Эммы.

Но я знала, что ничего такого не случится и что ответом на мой уход и мое желание развестись будет какой-нибудь злобный, подлый поступок с его стороны.

В тот день ко мне приехала Галя, крупная полноватая женщина с добрым лицом, очень похожая на свою сестру Василису. К счастью, она согласилась быть няней, и я с легким сердцем доверила ей Мишеньку.

Господин Антипенко, адвокат, тоже показался мне весьма приятным и порядочным человеком. И теперь все переговоры о разводе с моим мужем (или с его представителем) будет вести он.

Не откладывая дело в долгий ящик, я спустилась в цех, познакомилась с работающими там женщинами и три дня работала вместе с ними, постигая все тонкости производства пельменей, после чего договорилась о встрече с бухгалтером, Тамарой Петровной, в кафе «Эмма».

Я пришла туда пораньше, чтобы успеть пообедать. И сразу же поняла, что день выбрала неудачный. Завтра похороны Эммы, и в кафе я увидела знакомые лица, при виде которых у меня закружилась голова – это были родители Эммы, Петр Васильевич Китаев и тетя Саша. Они были вдвоем, без своих супругов, одетые в черное и удивительно красивые. Они сидели за столиком, пили, судя по стаканам и цвету напитка, виски, курили. И это при том, что курить в кафе было запрещено.

Когда бы еще они вот так встретились? Да никогда. Смерть дочери оказалась единственной причиной, соединившей бывших супругов на эти несколько трагических дней.

Я подошла к ним, не уверенная, что они меня узнают. Первой подняла свою красивую голову тетя Саша.

– Валя? Валечка, это ты? – Она порывисто поднялась, бросилась ко мне и обняла. – Господи, как же давно мы не виделись! Садись, садись с нами… Сейчас Василиса принесет нам меню для поминального ужина. Боже мой, неужели все, что сейчас происходит с нами, – правда?!